Пятнадцатое воплощение. Исторический роман

Пятнадцатое воплощение. Исторический роман
Тамара Ла

Роман Тамары Ла «Пятнадцатое воплощение» – это историческое повествование. Действие происходит в 4-м веке до нашей эры на фоне походов Александра Великого и крушения персидского царства. В Индии, Персии, Греции главный герой – индийский воин и философ Рамалли – стремится всегда оставаться самим собой, быть справедливым и человечным. Любовь к прекрасной вавилонской жрице Таллат он проносит через все годы и расстояния.

Пятнадцатое воплощение

Исторический роман

Тамара Ла

Посвящается

замечательному человеку и спортсмену – Д. В.

© Тамара Ла, 2022

ISBN 978-5-0056-1169-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вавилон. Эллада. Индия. 411 год вавилонского летоисчисления от начала царствования Набунассара. (336 год до н.э.)

Утренние розовые и синие тени испещряли склоны гор. Шиповник ронял ярко розовые лепестки, осыпая дорогу, ведущую из Экбатаны в Вавилон. На юго-западе ярко белели горные вершины. Впереди открывалось взгляду фиолетовая тень ущелья реки Оронт.

Едва конный караван из пяти жрецов, двух женщин и семи охранников спустились в ложбину и начали пересекать русло давно пересохшей речки, как на них со всех сторон из-за скал ринулись разбойники. Охрана вступила в сражение. Отчетливый стук мечей и ожесточенные вопли пронзали ясную тишину.

Черный от загара и грязи разбойник на светло-гнедом, поджаром коне подскакал к жрецу Абалиму и сходу схватил его за одежду на груди.

– Снимай украшения, толстая свинья!

– Но у меня больше ничего нет, – пролепетал жрец и уцепился обеими руками за золотое ожерелье, то ли снимая, то ли защищая его.

На худом лице разбойника глаза лезли на лоб от злобы. Он замахнулся мечом на Абалима, но сбоку налетел охранник. Разбойник вонзил в него меч, проткнув руку насквозь, и бросился на следующего всадника, закутанного в женские покрывала. Темно-гнедого коня этого всадника раненый яван-охранник цеплял за тонкую золотую уздечку, стараясь завернуть в сторону дороги. Справа другой охранник, с разрубленной головой пав на придорожные камни, бился в агонии. Безобразный от злобы и грязи разбойник протянул руку, заорал:

– Снимай покрывало!

Вскидывая морды, кони пятились от умирающего охранника. С хищной резкостью рванув, грязная рука сорвала светло-сиреневое покрывало. Обнажилось прекрасное лицо юной девушки. Алмазно-светлые глаза – точно хрустально чистая вода в горном источнике – с презрительным юным бесстрашием взглянули на разбойника. Растерявшийся и ошеломленный, он замер, а в этот миг охранник слева с криком вонзил меч ему в шею – захлебнувшись кровью и стоном, разбойник схватился за горло и свалился с коня на камни, уставил замирающий взгляд в голубое небо.

– Бей их! – в тот же миг раздался повелительный голос жреца Дашалима – сидя на белой лошади, он хватил витой плетью по лицу ближнего разбойника, а другой рукой стал размахивать длинным кинжалом.

Это стало переломом схватки – охранники, было дрогнувшие, накинулись с новой силой на грабителей и убили нескольких из них. Уцелевшие разбойники поскакали прочь в разные стороны.

Спасшиеся путники столпились вокруг Дашалима, еще тяжело дышавшего в приступе воинственного задора. Затем жрец, спешивший во главе каравана в Вавилон, бережно вложил обратно в ножны кинжал, который нынче не привелось пустить в ход. Успокаиваясь и озирая своих спутников, видя, что все целы, кроме одного убитого явана, он распорядился своим внушительно звучащим голосом:

– Убитого охранника пусть схоронят его товарищи. Перевяжите двух раненых и садите их на коней – довезем их до постоялого двора, оставим там, а сами поспешим далее: ведь через пять дней мы должны быть в храме Набу – благословенного Бога Земли и Неба!

Он подъехал к юной девушке и бережно закрыл ее лицо покрывалом, торжественно возгласил:

– Дочь моя, да отвратит Владыка Жизни от тебя все несчастья!

И волею богов группа путников благополучно добрались в Вавилон.

В Персидском Царстве после долгого царствования Артаксеркса Оха и его смерти настали беспокойные времена. Но борьба за власть среди ахеменидских царевичей, слухи о смерти царя Оарса, затем известье что всевластный евнух Багой возвел Дария, сына Арсама, на престол Царя Царей – всё это совсем не затрагивало внутреннюю жизнь храмов огромного Вавилона.

В числе семнадцати девушек Таллат находилась в храме бога Набу. Прохлада толстых стен укрывала их от палящего солнца полудня.

В резном деревянном кресле, в длинном сером одеянии восседала перед ними жрица, она проверяла насколько хорошо юные посвященные запомнили заученные вчера и позавчера гимны и их познания в перечислении священных имен Бога Мудрости. Девушки сидели перед ней на пестром, с длинными кистями, красно-желтом ковре. Им – от тринадцати до шестнадцати лет. В большинстве – из знатных семей Вавилонии и Междуречья. Они уже посвящены в ранг младших жриц, а через два дня – в самый длинный день года – им предстоит пройти испытания следующего посвящения. Ненавязчиво изучая каждую из девушек, жрица говорила:

– Мы обучаем вас всему, что можно передать словами, которые звучат в наших храмах из поколения в поколение, из уст в уста, но высшее знание вы будете обретать в снах и внутренних видениях и откровениях, соответственно своим духовным достижениям.

В долгом неторопливом разговоре юные жрицы слушали наставницу в сосредоточенном внимании. И замолчавшая Старшая жрица со спокойной любовью оглядывала их прекрасные лица. Ведь это те, кто пройдя высшие ступени Посвящения, со временем заменит их, теперешних владычиц сокровенного знания; именно на них пал прямой выбор богов, указавших на своих будущих служительниц. И девушки, немного смущенные, ощутив в ласковой и заботливой задумчивости жрицы свою будущую ответственность за хранение и передачу знаний, придвинулись ближе, чтобы еще внимательней внимать ей.

Лишь пятнадцатилетняя девочка, сидевшая в центре, не шевельнулась, невозмутимая в своем совершенстве. Струящиеся светлые одежды, черные змеистые косы, светоносные алмазы глаз. Уже третий год Таллат проходит обучение в храмах: сначала в храме богини Нинмах, затем главная жрица Богини привела ее в храм Набу – божества Высшей Мудрости, порожденного самим собой, хранителя таблиц божественных и человеческих судеб.

Таллат всегда чувствовала себя вознесенной над всеми. Как блеск большой ослепительной звезды, ее духовное и физическое совершенство пронизывало всех, находившихся рядом с ней. Как в глубинах святилища на груди божества сверкает амулет Силы, так среди всех выделялось ее лилейной чистоты лицо и светоносный взор.

Жрица знаком отпустила всех, кроме Таллат, устремила на нее пристальный взгляд, вдохновенно произнесла:

– Мы выбрали тебя пройти второй круг Высшего Посвящения. Ты войдешь в священное число двенадцати избранных, семь откровений ждут тебя. Тысячелетиями тайные знания ждут тех, кто будет рожден внимать им… После Великого посвящения твое пробудившееся сознание будет само стремиться восходить на вершины Мудрости – это дорога, ведущая дальше смерти, из прошлых твоих жизней в будущие рождения. Каждый из нас, избранных, совершенствуется по-своему, и одновременно это наше общее восхождение. Мы верим: ты вступишь на путь главного посвящения, как в знакомые тебе места, узнаешь заново дорогу, уже знакомую тебе в прошлом. Высшие откровения и высшие познания уже живут в ритме твоего сердца, в крови и душе – ты лишь заново вспомнишь их.

Таллат неподвижно светлела в ароматном сумраке храмовой комнаты, будто дивная лилия на ладони Бога. Несколько лет проведя в храмах Вавилона и Барсиппы, она чувствовала взаимопроникновение себя и Знания, царящего в храмах древней земли, раскинувшейся между горами Востока и пустыней Запада, между горами Севера и южным Морем Восхода. С каждым шагом Таллат восходила на все более высокую ступень и воспринимала это как должное, не удивляясь, – так белоснежный цветок растет и тянется только к Солнцу.

Она с рождения избрана и приближена к себе Богами, и гордая этим, на все внехрамовое взирала свысока. С детства внушили: ты – знатнее и прекраснее всех. Выше нее – только небо. Она принимала Знание и Поклонение, как принадлежащие ей по праву.

Отец Таллат – Марисар, сын Синнесия, родом из одной из самых знатных семей Вавилона. Мать – Зелина – персианка знатного рода Зарангов, родственного Ахеменидам.

Марисар был большим другом семьи Дария, сына Арсама. В Персеполе в доме Дария он впервые увидел Зелину. Они полюбили друг друга чуть ли не с первого взгляда. Оба – благородные, красивые. Но для того, чтобы быть вместе, им пришлось пойти наперекор их родителям и родственникам.

Марисар умер во время персидского посольства в Индию —умер во время праздника Жасмина. Зелина сумела вернуться в Вавилон вместе с дочкой и с прахом любимого мужа в урне. Но смерть любимого человека и скорбный долгий путь домой истощили ее силы, и вскоре она умерла. Великая любовь ее и Марисара развеялась, как дым.

Памятью об их любви осталась четырехлетняя девочка. Зелина и Араманта из рода Ахеменидов с детства были подругами, и поэтому Араманта взяла к себе маленькую Таллат, с любовью воспитывала ее вместе со своими дочками. Ее мать Сизигамбис тоже относилась к дочери Зелины, как к своей внучке.

Таллат жила в семье Ахеменидов до десяти лет, когда оракул храма Набу в Вавилоне велел ее родственникам признать дочь Марисара, как законнорождённую. И Таллат, как избранная Богами, стала чаще жить в Вавилоне.

Пройдя первое посвящение, она получила титулы «Дочь Неба» и «Звезда Зари».

Через месяц в Стране Ариев (Персия), с тем же сознанием исключительного совершенства своей души и тела, Таллат предстала перед своей персидской «матерью» – Арамантой, сестрой Дария, нового Царя Царей. Затем пошла навестить Сизигамбис.

Пасаргада – город-крепость в долине реки Пульвар у подножия гор Загра. Это город Ахеменидов, казна, родина Кира Великого, здесь – его дворец, его гробница. Вокруг дворца с царской роскошью насаженные раскинулись сады. Среди густой зелени для полдневного отдыха высились красивые расписные павильоны – прямоугольные беседки с крышами, подпертыми колоннами.

Сизигамбис сидела среди деревьев и цветов, под алым, расшитым золотом, тенистым навесом. Вокруг – лилии, яблони, лимоны, сирень. Темнокожая рабыня с золотым обручем на волосах, медленными, плавными движениями обвевала мать Царя опахалом.

Светлое лицо Сизигамбис еще более осветляла седина в длинных косах светло-льняного цвета, ниспадавших из-под прозрачного головного покрывала. Умные голубые глаза смотрели на стоявшую перед ней прекрасную юную девушку.

После смерти родителей Таллат воспитывалась в семье Сизигамбис наравне с ее внучками и детьми других родственниц. Сизигамбис любила дочь вавилонского вельможи, как родную, во всем потакала ей и не препятствовала, когда Таллат подолгу стала проводить время в храмах Вавилона.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, как люди любующиеся друг другом, наслаждающиеся величием положения Старшей и величием красоты Младшей. Сизигамбис произнесла с оттенком легкой укоризны:

– Ты не приехала в Персеполь на праздник Нового Года.