Сердца Крепости

Взяв девушку за руку, Александр попробовал влить в неё хоть каплю тех искр, что сидели под кожей, сжигая кровь.

Рука Алябьевой была холодная как лёд.

«Я сгораю от силы сердца, а она замерзает без неё. Должно получиться!» – Александр зажмурился, сжимая руки девушки, и молился всем Богам сразу, чтобы получилось передать хоть кроху пламени, бушевавшего в его грудной клетке.

Искры рвались на свободу, змеились по рукам, выступая над кожей. Петрим отшатнулся – князь напоминал столб живого пламени, и этот огонь переходил к графине, капля по капле вливая в неё силу.

Когда всё, наконец, закончилось, девушка спала спокойным сном человека, идущего на поправку.

– Я перенесу её в замок, нужно будет разжечь камины и пригласить лекаря. – Александр пристально посмотрел на старика.

– Хорошо, Ваше сиятельство, спасибо Вам! – Старик даже прослезился. За те семь лет, что жила Ксения в крепости, она стала ему как внучка, которой у него никогда не было.

– Скоро приедет новый управляющий, из столицы. Я скажу ему, чтобы советовался во всём с тобой. Вижу, что ты, отец, знаешь эту крепость лучше, чем кто бы то ни было.

Сказав это, Александр подхватил спящую графиню на руки и двинулся наружу. Обещали к утру подготовить покои – в них-то он и определит больную.

Глава 11

Проснувшись, Ксения чувствовала себя на удивление хорошо. Тело не ломило, а туман, поселившийся в голове из-за болезни, ушёл.

Она открыла глаза и огляделась. Странно – засыпала она вроде у Петрима, а проснулась не во флигельке, а в одних из покоев в крепости.

Ярко горел камин, окно было плотно прикрыто. Впервые за долгое время Ксения чувствовала, что согрелась. Она была укрыта толстым одеялом, рядом на прикроватном столике стоял стакан воды и какая-то микстура.

Рядом с кроватью стояло пустое кресло.

Графиня села, поправила волосы, которые кто-то заботливо причесал и заплел в косу.

Дверь открылась и в комнату вошла Фрося – молодая девушка, помогавшая поварихе на кухне.

– Ой, Ваше Сиятельство, проснулись? – Пропищала она.

– Да, Фрось… Скажи, почему я здесь.

– Ой, а то Сиятельство, который князь, приехал, как налетели с полком, а Клим-то… – Затараторила девушка.

– Стой! Вдох-выдох! Расскажи тихо, медленно, по порядку. Кто приехал? Что с бунтовщиками? Почему я здесь?

– Ваше сиятельство, я же и говорю… – Уже спокойнее продолжила Фрося, явно сдерживая себя, чтобы снова не сорваться на писк и скороговорку. – Приехал ночью, день назад, князь Володковский с полком. Они всех бунтовщиков повязали, часть в столицу отослали, вместе с Климом. Порядок везде навели, а потом князь Вас на руках из флигеля вынес. Сюда принёс, позвал нас. Ужо мы Вас с Палашкой переодели, уложили, он лекаря привёз. Вы просыпались даже ненадолго, микстуру пили какую-то. А потом снова заснули. Он в кресле у кровати сидел, а сейчас ушёл – приехал кто-то из столицы. Говорят, управляющий новый будет. И злой такой он был, гонял всех, а еще письмо императору самому отправил. Говорят, что злился потому, что бунта может быть и не было бы, если бы кто-то там, – на этом моменте Фрося закатила глаза наверх и ткнула пальцем в потолок, – выслушал бы Вас раньше. Так и сказал: «головы полетят». О как!

Ксения выслушала всё, и задумалась. Выходит, Александр был не бредом – он действительно приходил во флигель.

Второе – она, похоже, здорова.

Третье – исполнилось то, чего она ждала. У крепости будет управляющий, которого уж точно мужики послушают.

На этом хорошие новости заканчивались, потому как теперь ей нечего делать в крепости. Она больше не сердце – сила вся вышла вместе с болезнью, это Ксения чувствовала прекрасно.

Оставаться здесь? Точно нет! В этом месте она не прижилась с самого начала, так не стоит и задерживаться.

Возвращаться в родной город? А кто там её ждет?

Развалины отчего дома? Горожане, уже и позабывшие, что была такая Ксения Алябьева?

Она одна на всём свете, как перст. Arbre dans le champ[20 - Arbre dans le champ – деревце в поле (фр.)]!

Ксения встала, оделась – не без помощи Фроси, сама она ещё была слаба. Посмотрев в зеркало, ужаснулась худобе и бледности. Графиня никогда не отличалась загаром, но теперь из-за поверхности стекла на неё смотрела не просто белокожая, а белая как мел девушка.

Сев на застеленную кровать, бездумно посмотрела на свои руки. Что делать?

Дверь открылась, на пороге показался князь Александр.

– Кнесь! – Воскликнула Ксения, попытавшись присесть в реверансе. Ноги подкосились, и не упала она лишь благодаря тому, что её поддержал Володковский.

– Графиня, рад видеть Вас в добром здравии! Не нужно, сидите, сидите. Скажите лучше, как Вы себя чувствуете? – Александр усадил её обратно на покрывало и выглянул в окно, чуть отодвинув гардину. Во дворе один из офицеров командовал отрядом солдат, вычищающих обломки деревянных балок, камни и стекло, оставшиеся после разгула бунтовщиков.

– Уже лучше, кнесь. Спасибо Вам, Вы спасли меня! – Ксения благодарно улыбнулась Володковскому.

– Всегда пожалуйста леди! – Александр сел в кресло у кровати, разглядывая графиню. Под пристальным взглядом девушка чуть смутилась.

«Для тебя, amour[21 - Amour – любовь (фр.)], всё, что угодно. Но лучше, если спасать тебя нужно будет реже – тогда ты реже будешь рисковать собой» – подумал Александр.

– Скажите, кнесь, уже прибыл новый управляющий? Что будет с бунтовщиками? – Хоть крепость и не стала для девушки домом, судьба людей, с которыми бок о бок она прожила несколько лет, была ей небезразлична.

– Управляющий уже здесь, его вводит в курс дела Петрим. Удивительный человек – Дмитрию, новому коменданту, повезло, что в крепости есть такие люди. Бунтовщики отправлены в столицу, судить их будут по всей строгости закона. – В глазах Александра блеснул лёд. – Скажите, Ксения Васильевна, что Вы планируете делать дальше?

– Если честно, князь, я в замешательстве. Не знаю. Возможно, отправлюсь в родные места. Я родилась на юге, в городке Красеньевске, близ Иберийской границы. – Ксения постаралась, чтобы голос не дрожал, и распрямила плечи, пытаясь казаться уверенной в своих словах.

– Ваши родственники, полагаю, будут Вам рады. – Александр думал, что там её ждут бабушка с дедушкой, родители матери, Луизы. Про их судьбу он не успел ничего выяснить.

– К сожалению, кнесь, я круглая сирота. Из родственников у меня остался только дядя по отцовской линии – но он, увы, не хочет меня знать. Я думала просто навестить отчий дом. А дальше… Qui vivra verra[22 - Qui vivra verra – поживем – увидим (фр.)].

– Графиня, я хотел бы пригласить Вас погостить в Творской крепости. Пока Вы ещё слабы, а здесь вряд ли смогут обеспечить должный уход – далеко от столицы, да и Маретинская крепость разваливается – нужен капитальный ремонт. – Александр постарался расписать всю необходимость поездки, аккуратно подбирая слова.

– Кнесь, мне, право слово, неудобно… – Ксения не знала, как вежливо намекнуть, что быть нахлебницей и приживалкой её не то, что не хочется – противно.

– Графиня, я хочу сказать честно. Я влюбился в Вас ещё на балу, вы покорили меня своим умом и красотой. Сейчас же вы поразили меня самоотверженностью и смелостью – не каждый человек сможет взвалить на себя бремя сердца в девятнадцать лет. Я предлагаю Вам посетить Творскую крепость в качестве моей невесты.

«Один раз я уже упустил тебя, больше я такой ошибки не сделаю… Теперь-то я уже понял, что люблю тебя» – Пронеслось в голове Володковского.

Глава 12

Ксения растерянно посмотрела на князя. Такого развития событий она не ожидала, не могла даже предположить. Странные чувства смешивались в душе молодой девушки, чувства, которым она не могла дать определённого названия.

Волнение? Определённо. Смущение, смятение? Тоже да. В голове проносились тысячи мыслей, и ни одной нужной.

«За что? Я ему понравилась? Чем? Боги, я же бледная сижу… И платье не подходящее… Согласиться? Как же хочется сказать "да"… А как сказать? Он такой… Такой… Какой, такой? Соберитесь, Ксения Васильевна! Тоже мне, растаяла! Соберись и откажи князю. Потому что так нельзя. Ты – никто, без дома, без родни. А он – наследник хранителей столицы…»