Женщина-птица

– Ясно.

Она повернулась и направилась к двери.

– Чего тебе ясно?

Мужчина выкрутил на неё голову насколько это было возможно. Хлопнула дверь, и он увидел, как мимо окна вспорхнула в небо крупная тень.

– Ну вот, понеслась снимать напряжение… – проговорил он вполголоса. – А мне то как его снимать?..

Все последующие дни проходили в одинаковом режиме. Птица куда-то летала – в основном поздним вечером, а когда и перед рассветом. День становился коротким, им приходилось вести беседы в кромешной тьме, в целях экономии керосина. Светлую часть дня она посвящала заготовкам на зиму. Женщина развлекала его историями из лесной жизни и не забывала между делом обрабатывать раны.

– Вчера я ходил по округе и видел за домом перекошенную баню… – Эта постройка привлекла внимание Олега из-за наступления устойчивой прохладной погоды.

– Да, она немного завалилась.

– Я уже вполне нормально себя чувствую и хотел бы починить её напоследок, чтоб сделать для тебя полезное. Здесь есть какие-нибудь инструменты?

Птица пожала плечами.

– Откуда они у меня? – Она дошила просторную короткую шубу из волчьей шкуры мехом внутрь и зубами откусила нить. – Но я знаю, что можно сделать.

– Ну-ка?

– Я слетаю в поселение и принесу инструменты.

– То есть, своруешь?

Она на секунду застыла, широко раскрыв свои глазища.

– Я возьму взаймы, потом так же отнесу обратно.

– Без спросу?

– Никто не заметит. Потом верну, да и всё. Примерь-ка вот это!

Мужчина влез в шубу – рукава были длинноваты, капюшон сшивался в виде воронки и, одетым на голову, напоминал высокий меховой колпак. Но зато в ней было тепло, и Олег оценил это.

В тот же вечер птица притащила, как обещала, набор инструментов, и утром Олег, надев волчий полушубок, отправился восстанавливать постройку. Деревянная баня состояла из единственного помещения, с заглубленным в землю очагом, который нагревал сложенную над ним груду камней. Посреди располагалась труба, выходящая на крышу. Пол в большей части был земляным, а кое-где лежали подгнивающие доски. С одной стороны строения, где находилась дверь, древесина отошла от вертикальных столбов, и постройка стала выглядеть перекошенной.

Птица прислушивалась к стуку молотка. Звуки то затихали, то снова возобновлялись. Олег работал последовательно, не спеша. Когда постукивание прекратилось, он заглянул в дом, деловито облокотившись рукой на дверной косяк, со словами:

– Принимай! Твоя баня топится!

Женщина вышла посмотреть: постройка стояла правильно, доски были крепко заколочены, и дверь теперь открывалась без труда.

– Воду откуда таскаешь? – поинтересовался жилец.

– Здесь есть ручей неподалёку.

Олег спустился с вёдрами к ручью, присел и опустил в него руку. Вода была кристально прозрачной и холодной, но пока ещё не ледяной, она стекала по крупным булыжникам, омывала кисть руки, растворяясь в небольшой, такой же прозрачной лужице. Он задумался о чистоте окружающей его природы. Эта первозданная чистота была противоположностью той грязи, из которой он недавно выбрался. И выбрался ли… Возможно скоро он погрузится в неё опять – его жизнь снова станет проблемой для определённых лиц и за неё придётся бороться. Но возвращение неизбежно, в самое ближайшее время он должен отправится домой. В то, что с ним произошло на самом деле, никто не поверит, придётся рассказывать, что все эти дни он скитался по лесу и проходил школу выживания.

В бане натопилось достаточно жарко. Олег установил ведра с водой возле топки, затем вернулся в дом.

– Ты со мной в баню не пойдёшь? Почистить свои перья…

Хозяйка леса хмуро на него покосилась.

– Люди с птицами не моются!

Он несколько секунд подумал, переваривая, что она сейчас сказала, и отправился в постройку один. Олег скинул на улице перед дверью одежду и вошёл в натопленное помещение. В бане лежал кусок белого мыла, возможно Птица его тоже у кого-то стащила. Мужчина плеснул воды на горячие камни, она сразу зашипела, превращаясь в пар. На его теле всё ещё красовались побледневшие синяки и ссадины. Олег, стоя на досках, намылил всё тело и сполоснулся согревшейся водой; смытая вода стекала по специальному желобу, выходящему на улицу. Сразу после этого он почувствовал чьё-то присутствие за стеной. Щели между сколоченных досок на миг загородились тенью и снова открылись. Олег постоял, удерживая в двух руках наполовину заполненное водой ведро и опрокинул его на себя сверху.

Когда он вернулся в избу, Птицы в ней не было. Она прилетела через полчаса с ворохом сухих веток для растопки печи.

– Ты что подглядывала за мной? – спросил жилец без доли смущения.

– С чего ты взял?

– Слышал, как кто-то стоял возле бани.

– Ну проходила я мимо… И что такого?

Олег озадаченно следил за её перемещением по дому.

– Да ничего… Пытался предположить: людей наверно изучаешь? Подсматривай себе на здоровье!

Птица приняла деловую позу.

– А что мне вас изучать? Я за все века только и делала, что вас изучала.

– За все чего?.. – У Олега поплыли к верху брови. – Какие ещё века? – Он понял, что она не шутит. – И сколько ты времени здесь обитаешь?

– В этом лесу полвека – с того момента, как в мой старый лес пришли немцы. А до того жила ещё полвека в Эстонии, до неё в Финляндии, до неё…

– Постой, постой! Сколько тебе лет? Или веков, если хочешь…

Хозяйка леса снова нахмурилась, будто он опять сказал что-то не к месту.

– Не знаю, не помню!

Она отвернулась и занялась растопкой.

– Я так понял, что ты – не результат экспериментов. Тогда такие лаборатории ещё не появились. – Олег не хотел закрывать тему. – Хотя кто знает, что там ворочали, в те века… В Древнем Египте почитали божества с головами от разных животных: крокодила, орла… А взять, например, Кентавра! Тут – человек, тут – лошадь. – Олег располосовал в воздухе своё тело, показывая на себе. – Может это не мифы вовсе? А на самом деле такие существовали? И ты – одна из них?

Птица разнервничалась и ушла из избы. Постоялец с неохотой присел возле печи, взяв на себя прерванное растапливание. Судьба несчастной мутантки начала его беспокоить, к ней появилось чувство жалости, и разговор о возвращении домой Олег решил отложить на другой день.

В этот вечер Птица никуда не вылетала. При тусклом свете лампы они сидели вдвоём за столом, раскалывая грубые орехи, и это, в основном, сопровождалось молчанием. Только тогда, когда они завалились спать на свои лежанки, Олег прервал затянувшуюся тишину:

– Ты, говоришь, много веков прожила… А ты когда-нибудь встречала по лесам себе пару, ну своего крылатого селезня?