Прикосновения

– Видите ли Юленька… Ко мне ну никак нельзя, не хочу, чтобы муж узнал. А нельзя ли у вас?

Вспомнив про непрезентабельную обстановку своего жилища девушка замялась. Её волновал не Феликс, а пожелтевшие, кое-где ободранные котами, обои с большими старомодными вензелями, да многократно перекрашенные двери и деревянные полы со стёртой краской и с расстеленными на них полосатыми ковриками, которые Тамара Михайловна, выстирывая регулярно, превратила в тряпьё. От одной только мысли, что в эту квартиру войдёт представительная особа и разместится на ветхом гобеленовом стуле напротив допотопного трельяжа Юлю бросало в жар. Но клиентка настаивала:

– Я заплачу по двойному тарифу! У меня, знаете ли, такая пикантная ситуация: не хочу, чтобы меня попалил супруг, а мне надо в воскресный вечер быть во всеоружии.

– Ну хорошо, – дала согласие Юля и продиктовала адрес.

Раз сама настояла, то пусть не жалуется, рассудила девушка.

Всю неделю общение с Лёшей протекало в тёплой переписке, иногда им удавалось поговорить. Юноша с издёвкой отзывался о квартирной хозяйке, что была для него помехой на пути к более близким отношениям с девушкой, к которой он проникся чувством, и в то же время он не имел возможности пригласить её к себе, так как родители не одобрили бы «неофициальные» визиты Лёшиной подруги. В его собственной квартире шёл ремонт, она стояла с отколотой штукатуркой. И всё же парень не отчаивался, строя планы, предлагал ближайшие совместные выходные провести в загородном клубе, где он снимет домик с видом на озеро.

В воскресенье Юля готовилась к визиту новой клиентки. Насколько смогла придала квартире улучшенный вид: отволокла в бабкину комнату её многочисленные вещи, навешанные на крючки в прихожей, с комода убрала наваленный хлам. В дверь позвонили.

На пороге предстала миловидная особа чуть за пятьдесят. Сморщилась, войдя в квартиру, чего и следовало ожидать. Но ведь она сама настояла, и ей придётся гримироваться не в тех условиях, к которым, судя по ней, она привыкла, снова успокоила себя девушка.

Женщина сняла норковую шубу и шапку, оставшись в тёмном пуловере с высоким воротом, брезгливо повесила их на вешалку. У неё была короткая стрижка и постоянно улыбающиеся лисичкины глазки. Юля разместила её перед зеркалом на стуле со спинкой, заранее прикрутив специальную лампу. В кейсе «для живых» у неё было всё, даже больше. От палитры разбегались глаза.

Женщины мило беседовали в процессе, и дама, несмотря на тайны от мужа, вызвала у Юли приятное расположение.

– А это ваша квартира? – вертела клиентка головой.

– Нет, я снимаю комнату у хозяйки. Сейчас она в отъезде, а так она не разрешила бы водить людей. – Юля наносила основу на её лицо, обходя с разных сторон.

– Вы не местная? – продолжала допытываться клиентка.

– Я из области. Из Боровского.

– А-а… Жили, наверно, в частном доме…

– Угу.

– У ваших родителей, должно быть, и хозяйство имеется?

– Раньше держали… Но папа умер, маме нездоровится… Недавно ей пришлось уйти с работы. Хорошо хоть пенсию стала получать. Я предлагала выслать ей денег, но она категорически против. Говорит, что её берут гардеробщицей в больницу, правда, только до апреля.

– Да-а… Жизнь сложная штука… Вам, Юленька, надо срочно искать хорошую поддержку в виде мужа, пока вы молоды! – Девушка засмущалась, слегка краснея. Ей было приятно выражение заботы, поэтому она работая улыбалась. – Есть уже кто-нибудь на примете?

– Есть один парень.

– Вы ищите богатого! Зачем вам всякая шушера?.. Парень не бедный?

– Не бедный. Родители – солидные доктора. И сам перспективный.

– Во-от, правильно, таких и надо искать, а то потом всю жизнь придётся локти кусать!

За увлекательными разговорами время пролетело быстро. Процедура закончилась. Женщина встала и взглянула на себя ближе к зеркалу.

– Юленька, да у вас золотые руки! Такой макияж мне ещё никто не делал! Какая симметрия! Не придерёшься.

– Спасибо!

Женщина расплатилась и начала одеваться, продолжая нахваливать мастера.

– Вы настоящий профессионал своего дела! Я впервые не высказала ни одной претензии по поводу макияжа, к тому же сделанный мастером, который видит меня впервые и даже не знает моих вкусов. Но у меня есть иная претензия… – Женщина, застегнув шубу, накинула сумку на плечо. – Она касается встреч с моим сыном.

Юлю будто ошпарили кипятком. Она замерла, держа в руках корректоры, готовые вывалиться из рук.

– Вы, конечно, очень приятная девушка… И красивая. Но! Какое у моего Лёшеньки может быть с вами будущее? Он – наш единственный сын и нам, родителям, не безразлично его будущее.

Наконец, девушка обрела дар речи.

– Почему вы сразу не сказали, что вы – его мама?

Женщина деловито ухмыльнулась.

– Вы бы, Юленька, не были со мной настолько откровенны, не так ли? Пусть я поступила нехорошо, но то ради сына… Я услышала всё, что требовалось.

Юля положила содержимое рук на старый обветшалый комод, задумчиво озираясь по сторонам.

– Чаю хотите? – попыталась она проявить гостеприимство.

– Нет, спасибо, дорогая! В другой раз. И не обижайтесь на меня! Когда сами станете матерью, вы меня поймёте. Я вовсе не осуждаю, что вы ищете богатого и надёжного мужа, плечо и опору, вы всё правильно делаете, но-о… Я не хотела бы, чтобы им оказался мой сын.

– У вас обо мне сложилось неправильное мнение, я вовсе не гоняюсь за богачами. Для меня важнее другие качества.

– Я вас понимаю. Но сами посудите: вы – бесприданница, извините за резкость, ни квартиры, ни мебели… Живёте в какой-то, извините, холупе… Мама – гардеробщица… – Покачала она головой, делая паузу в нужном месте, как завзятый оратор. – Вы просто не пара моему сыну.

Такого позора Юля ещё не испытывала. Даже не потребовалась информация о ранней беременности и о работе в похоронном бюро – добавь и это сюда, Юлю бы смешали с наичернейшей неотмываемой грязью. Девушка и без того чувствовала себя полным ничтожеством – несостоявшаяся свекровь в этом очень постаралась. Женщина простилась, хлопнув дверью, оставив Юлю на грани самоубийства. Будь у девушки встреча с соперницей, там ещё можно было бы побороться, но после такого… Против матери не попрёшь.

– Какое лицемерие! – произнесла она, сползая на пол. – Боже мой, какое лицемерие! – Из неё фонтаном хлынули слёзы. – Феликс, ты был прав. Боже, как мне плохо… Как же мне сейчас плохо! – Она упала лицом в ладони.

Мир перевернулся, расставив всё по своим местам. Юля всегда удивлялась, как ей удалось отхватить такого приличного парня, и вот он итог. Приличный юноша ею увлёкся, а дальше?

Дальше пришла обычная действительность нашего существования, где все ищут выгоду, врываются в личное пространство окружающих людей, преследуя собственные цели под эгидой добра для близких, дальних, для людей всего мира. Родители знают, что нужно детям, бесцеремонно вмешиваясь в их жизнь.

Одна Юля не знала, чего хотела… Вытерев слёзы, она вдруг поняла, что всё-таки знает, чего хочет в данный момент – застрелиться.

В телефоне пришло сообщение. Юля дотянулась, открыла: Лёша прислал смайлик из двух сердец. Девушка отшвырнула гаджет, да так, что тот улетел к окну через открытый дверной проём.

– Феликс, помоги мне… Как же мне плохо… Как же мне сейчас нужна твоя помощь.

Провалявшись на кровати до позднего вечера и не реагируя на звонки, Юля всё-таки встала. Склонилась над умывальником, сполоснулась холодной водой – глаза у неё были красными, лицо опухшим. Она изучала себя в зеркале, потемневшем от времени, видавшем виды. За спиной показался Феликс. Девушка настороженно обернулась.

– О-о-о… Похоже ты тут совсем… погибла без меня. – Он двинулся в направлении кухни. – Давно тебе предлагал переехать в квартиру поприличнее, да тебя разве сдвинешь с места…

Юля пришла за ним. Он по обыкновению приоткрыл окно, достал сигару.

– Ты оказался прав, – приземлилась она на табурет, свесив впереди обмякшие руки.