Прикосновения

Парень был заинтригован.

Дальше Юля поведала, что её работа в основном заключается в наложении грима покойникам: молодым и старым, мужчинам и женщинам… Затем она рассказала, каким способом пыталась спихнуть ещё не родившегося ребёнка, закончив всё это рассуждением:

– А знаешь, твоя мама права… Вам не нужна такая, как я: с мутным прошлым и странным настоящим. Я тебя не достойна. – Юля твёрдой рукой нажала «завершить».

Что удивительно, ей стало настолько легко, будто она сбросила с плеч огромный камень, который ей приходилось таскать, а ночью лежать придавленной им. Ей стало безразлично, если семья Алексея где-либо воспользуется открывшейся информацией… Юля такая, какая есть, и да – у неё есть прошлое.

Жизнь потекла в ровном русле: девушка гримировала своих мертвецов, делала макияжи постоянным клиенткам, а по вечерам готовила ужин из купленных деликатесов, пытаясь повторить те блюда, что волшебным образом появлялись благодаря стараниям Феликса на её столе. Ещё она ждала его, застрявшего в своём необычном мире уже на месяц и неделю.

Так продолжалось, пока она возле своего подъезда не наткнулась на уже знакомую ей даму с лисичкиными глазками. Мама Лёши вызвала в ней прилив неприятных воспоминаний, когда Юля жила в постоянной тревоге. Было понятно, что ждала она именно её.

– Мы можем с вами поговорить, Юля?

Девушка отреагировала наигранным удивлением, показывающим: всё уже сказано давно, о чём нам с вами разговаривать? Но она сдержала себя и согласилась выслушать. Яркое мартовское солнце слепило глаза, где-то поблизости гремела техника, выполняющая работы, горожане высыпали на улицу в хорошем настроении и сновали повсюду – всё это как-то не вязалось с драматическим выражением на лице у несостоявшейся свекрови. Видимо она караулила Юлю не впервые, так как недавно сосед, взломщик замков, говорил, как какая-то дама прошла вместе с ним в подъезд и остановилась возле Юлиной квартиры – девушка не стала придавать этому значения, думая, что по квартирам кто только не шастает: с рекламой, с заманиванием в секту, да много кто.

– Я очень беспокоюсь за Лёшеньку… – Мать была готова выпустить слезу. – Он перестал со мной общаться – уже скоро месяц. Съехал от нас в свою квартиру, живёт там с голым кирпичом на стенах, спит на полу среди разостланных газет, питается неизвестно чем и разогревает себе чуть ли не кипятильником… – Женщина сделала глубокий вдох, собралась. – На днях мы с ним откровенно поговорили… – Она поставила паузу в нужном месте. – Он любит вас, Юля, и считает, что я разрушила его счастье.

Ну почему всё начинается снова, думала девушка, рассматривая оживлённую улицу. Почему в этой мелодраме не видно конца? Юля только начала привыкать к спокойной обстановке, только всё устаканилось, как опять… Появляется дама, вызывающая в ней неприятные эмоции и втягивает её в свои семейные разногласия.

– Юленька, я вас очень прошу… сходите к нему, поговорите с ним. – На это девушка отреагировала вскипевшим в ней негодованием:

– Разбирайтесь сами! Вы мать, вам виднее, как убедить сына в том, чтобы он выбирал «правильных» женщин!

Дама испуганно на неё уставилась.

– Я не в том смысле! Я не прошу идти к нему и убеждать, чтобы он вас выбросил из головы! Наоборот, я предлагаю вам помириться и начать всё заново. Обещаю, что не буду вмешиваться в ваши отношения и прошу вас простить, что позволила себе решать за вас… – Женщина полезла в карман. – Вот, возьмите адрес – здесь я ещё пометила во сколько он приходит с работы…

– Уберите! – Юля смотрела на неё непреклонно, проявляя характер, но та успела впихнуть ей сложенную бумажку в открытую сумку.

– Пожалуйста, поговорите с ним! Я вас очень прошу.

Девушка кинулась доставать листок, чтобы отдать – он являлся связующим звеном с тем болезненным, от чего она считала избавившейся, а сейчас эта боль снова пытается вернуться обратно… Но женская сумка, что было неудивительно, представляла вместилище всего, вечно необходимого и найти нужную вещь было не так-то просто.

– Я на вас надеюсь! – Мать Алексея начала отдаляться. – Только, бога ради, не говорите, что я к вам приходила!

– Сказала же: не пойду! Разбирайтесь вы сами!

Когда она отделила ту самую записку от бумажного содержимого своей набитой сумки, женщина к этому времени исчезла из зоны видимости.

Юля, продолжала показывать безразличие, разворачивая листок, правда, теперь самой себе. Прочитала адрес – что-то кольнуло внутри, вспомнился Лёша. Представилось его лицо, скорее наивное, чем расчётливое, как у его матери, представилась некомфортная обстановка, в которой он сейчас проживает, выказывая протест. Девушка зашла в подъезд.

В течении двух следующих недель в ней копилось недовольство, приумножаясь с каждым днём. Феликс не появлялся и создавалось впечатление, что он её бросил, сменив и тело, и соответственно предмет своих страстей. В общей сложности он отсутствовал почти два месяца. Лучше бы я жила в неведении, думала она, лучше бы я не знала какие там крутятся девицы возле Лёши – у каждого человека найдутся секреты, на то эта часть жизни и называется личной. А Феликс постоянно оголял перед ней скрытую часть Лёшиной жизни, чем настраивал негативно в отношении молодого доктора. И его мать успокоилась, а значит всё могло сложиться иначе…

На глаза попалась та самая записка с адресом. В это время он должен вернуться с работы, если, конечно, нет сегодня дежурств, или других планов. Юля начала одеваться. Её терзало странное чувство, обжигающее изнутри, скорее предупреждающее, сигнализирующее о том, что не разумно поддаваться внезапным импульсам, нужно сначала всё взвесить, а может просто для начала набрать знакомый номер… Юля взяла телефон и разблокировала номер Лёши. Подумав с минуту, волнительными руками нажала вызов – в ответ сообщили, что данный номер в не зоне доступа.

Да он же его сменил, осенило девушку, из-за матери, чтоб не названивала. Поэтому та всучила ей адрес – до Лёши теперь не дозвониться, он, можно сказать, отгородился от мира, ушёл в себя. И то, что он сознательно поселился в обстановке кирпичных стен, а не напросился к кому-нибудь из друзей, каких у него немало, лишь подтверждало его стремление к уединённому заточению. Он просто хотел разобраться в своих чувствах, и если он действительно любит Юлю, то её появление станет для него приятным сюрпризом, долгожданным примирением.

Окна третьего этажа Лёшиного дома, расположенного в старом переулке, горели газетным светом – девушка легко вычислила, что это именно его окна. Теперь ей осталось набрать домофон. Волнуясь возле двери подъезда, она готовила слова, пока домофон монотонно пищал. Странно, открыли даже не спросив.

Юля вошла в подъезд; лифт привёз её на третий этаж. Нажала на звонок. Из квартиры доносилась романтическая музыка. Дверь размашисто открылась, но на пороге возникла улыбающаяся безразмерной улыбкой девушка лет тридцати пяти, одетая в белую мужскую рубашку и чёрные чулки – под рубашкой бесстыдно торчало кружево.

– Проходите! – радостно объявила она, кинув мимолётный взгляд на чёрный пакет в Юлиных руках, из которого выглядывали завёрнутые в фольгу контейнеры с горячей едой, заботливо собранные для отшельника. Юля в растерянности повиновалась и вошла в прихожую, не зная, как правильно реагировать – такого поворота событий она не предвидела.

Квартира, действительно, напоминала стройку, здесь всё было демонтировано: в прихожей сорваны обои, двери ванной и туалета, а также кухни, были сняты, со стен сколочена плитка. Сквозь кухонный проём виднелась стоящая на полу новенькая микроволновка, а на коробке из-под неё сушилась посуда.

Девушка, открывшая дверь, метнулась в комнату, крикнув:

– Лёш, доставка! Деньги давай!

Дверь осталась приоткрытой, и Юля заметила в щель сидящего на застеленном надувном матраце Алексея в одних трусах, вылезающего из объятий ещё одной девушки, одетой в красное нижнее бельё. Он зарылся в кармане джинсов, не видя, что любовь всей его жизни смотрит сейчас на него сквозь образовавшуюся щель.

– На, Марин! – окликнул он впустившую девушку и протянул ей купюры. Та подошла, приняла их, наклоняясь – на секунду мелькнул её голый зад. Юлю повергла в шок не только открывшаяся на обозрение задница, но и то, что девица чмокнула его в губы.

Дверь снова распахнулась, и Алексей увидел Юлю, наблюдающую за происходящим в состоянии коллапса, если не сказать больше. Его лицо мгновенно позеленело, будто он увидел призрака и в данный момент говорило о глубоком потрясении: нижняя губа безвольно свесилась, всё тело замерло, не в силах шевельнуться. Девушка в чулках оставила дверь более открытой, дав насладиться зрелищем обоим, она пересчитывала купюры, не обращая внимания на возникшую немую сцену. Пересчитав уставилась на «курьера».

– Ну? – произнесла она. – Юля тут же бросилась на выход. – Девушка, куда вы? А наш заказ?

Алексей выкарабкался из плена надувного матраца и обвивающих рук девицы в красном белье, помчался следом, оттолкнув стоящую в дверях Марину. Оба бежали по лестнице: Юля стучала каблуками, хватаясь за перила, чтобы не упасть, Алексей мчался босиком, перелетая через ступени.

Настиг он её перед дверью подъезда, окликнув по имени. Юля остановилась, предполагая, будто этот ненормальный выбежит в трусах на улицу, где полно людей. Она не решалась к нему повернуться, тем более смотреть в глаза. Ей казалось, что от стыда сейчас сгорает она, а не он – зачем её сюда понесло, почему заранее не обговорила свой визит, ведь есть же другие способы, без сюрпризов. Наконец она была вынуждена поднять глаза, когда он нёс какую-то околесицу – и это тот, с кем у неё чуть не закрутилось на полном серьёзе, голый извращенец, с лицом, перепачканным губной помадой. От Лёши разило букетом дешёвой женской парфюмерии – Юля такие запахи не выносила.

– Ты закончил? – наконец оборвала она его речь, воспользовавшись короткой паузой, когда он пытался перевести дыхание.

– Я думал, что ты меня бросила…

– Лёша, – произнесла она, – я не виню тебя… Ты имеешь полное право на личную жизнь. Просто для меня многое открылось. Открылось уже давно, но я в это не верила.

Запищал домофон, и в дверном проёме обозначился жилец. Девушка сразу воспользовалась подвернувшейся возможностью и выскользнула наружу – тот услужливо уступил ей дорогу.

– Юля! – Алексей не рискнул выходить. Он смотрел ей вслед, придерживая дверь и пропуская соседа, выкатившего на него глаза.

– Парень, а ты не замёрзнешь? – последнее, что услышала за спиной Юля.

Она неслась домой, в свою одинокую норку, где кроме неё жила тишина – та её дожидалась, вовсю раскрывая объятья. Юля нервно разулась со слезами в глазах. Сейчас она думала о том, будто стала свидетелем чего-то постыдного, будто она подглядывала за чужой интимной сценой в замочную скважину, и её застукали. Несмотря на страдания по Юле, которые, как теперь оказалось, не настолько были сильны, Алексей, в отличии от неё, продолжал жить нормальной человеческой жизнью – устроил у себя бордель в обстановке хаоса для остроты чувств, и веселился… А Юля тем временем продолжала сидеть в своей норе и ждать эфемерного Феликса…

– Да-а, жизнь нас не учит… – вдруг услышала она голос демона. – Если у нас появились любимые грабли, то мы будем ударять ими по лбу снова и снова.

Юля повернулась и увидела Феликса, опёршегося о стену коридора плечом и скрестившего ноги. Сегодня он был блистателен, как никогда: на нём был светлый костюм-тройка и светлые ботинки из мягкой кожи. Он не спеша снял шляпу, швырнул её на комод, засунул руки в карманы брюк, откинув назад полы пиджака. Девушка наблюдала за ним, распахнув от удивления рот. Затем она пришла в себя.

– Это ты во всём виноват! – обрушилась она на него. – Всё из-за тебя! Вся моя жизнь покатилась под откос из-за тебя! Если бы не появился ты, то я бы работала спокойно, зарабатывала деньги, и с Лёшей мы бы создали нормальную семью… И незачем мне знать чужие секреты! Лучше бы я ничего не знала, лучше быть слепой и глухой, чем сидеть одной месяцами, зато всё знать!

– Прости! – попытался он вставить слово.

– Зачем ты вообще пришёл? – снова набросилась она, на этот раз схватив его за лацканы пиджака. – Зачем?! Сначала спустя неделю, потом спустя два месяца… В следующий раз ты заявишься лет через двадцать? Когда я начну увядать? И опять самодовольно поругаешь меня за шишки и грабли… Ну и что дальше?! Я наблюдаю, как жизнь проносится мимо меня – другие живут, а я наблюдаю! – Девушка выдохлась, оставив в покое лацканы.

– …Просто нелегко было найти твоего сына, – наконец вставил Феликс. – Долго искал, но я его всё-таки нашёл!

– Что? – Юля не поняла, ей показалось, будто она ослышалась.