Соцгород – 2 против секты

– Хорошо! И деньги, и кольцо, и договор! Всё для тебя, любимая!

Я пропустила слово «кольцо» мимо ушей. Хотя хотела переспросить: зачем мне, старухе, украшения? Лучше бы серьги…или кулончик, или цепочку…

Нестор поцеловал меня. Поцелуй, как музыка. Как танец. Как маленькая жизнь посреди смертей. Ибо люди смертны. Живучи. И тщеславны.

Телефон пикнул: это Нестор перевёл деньги.

– Как ты быстро! Встретил, увидел, заплатил! – улыбнулась я.

– Не ершись! Пусть будет так, как будет…тем более у меня как раз сегодня была зарплата, премия и дежурство в две смены.

Я не знала, что у Нестора есть невеста. Что они встретятся вечером. Нестор скажет Елене, что кредит не дали. Елена повернётся спиной к нему, вздохнёт и ответит: тогда сегодня секса не будет. У меня овуляция. Боюсь забеременеть. А без печати в паспорте – для меня не приемлемо. Сначала – свадьба. «Свадьбы не будет!» – ответит Нестор. «Почему? Из-за кредита?» Елена скажет: я тебе позвоню позже! Обязательно…Не звони! У тебя – овуляция. Везде овуляция. Всегда овуляция. Весь твой мир овуляция.

И все эти полгода – коту под хвост. А Елене уже тридцать шесть! И пухленькая она. И лицо круглое. И талия заросшая жирком. Тьфу…как обидно!

– На кого ты меня променял? На старуху?

– Ага! Больше было не на кого!

– А чё так?

– Я мир спасал от аварии. И сам попал в неё – всё сердце изломалось…О, эти пухлые ляжки, вожделенные груди, розовая жилка на виске…

Лена ушла. И унесла свою овуляцию в дали дальние.

Нестор постоянно думал обо мне. Каждую минуту. Он был из разряда тех мужчин, которые уходят в любовь с головой. Нестор постоянно думал о том, как я сижу, хожу, лежу. Как я рулю, как пересекаю перекрёстки. И он представлял, что у меня в это время происходит под юбкой: как расправляются и сжимаются складки кожи, как округляется пупок, как двигается живот, какое тёплое у меня тело. Это его сводило с ума. Он постоянно говорил о том, как жаждет меня, как сходит с ума. Это было похоже на наваждение. Я ему отвечала: что занимаюсь более глобальными проблемами. То есть Соцгородом. И сектой. Меня просто распирало от того, что многие мои друзья перешли на сторону врага. Что они жили, как водомерки, скользя по поверхности. Их интересовали только личные заслуги: престижи, деньги, получение грамот. И их семьи.

– А кто будет спасть весь мир?

– Полина, милая Потя, дорогая моя…что тебе до всего мира? Ты лучше определись с маленькой его толикой: со мной, семьёй, мужем. Скоро лето закончится. Моего отца выпишут из больницы, где мы будем встречаться?

– Нестор, мест полно. Гостиница, съём квартиры на пару часов, уютные кафе. Просто улицы, чтобы погулять, площади, чтобы потанцевать, река, чтобы смотреть на звёзды…мне сейчас надо закончить пару докладов, к конференции готовиться надо! И как-то надо спасать Альку.

– Это бесполезно…секты кровожадные существа…

– Ещё скажи, что у них когти, клыки!

– Сядь ко мне на колени, Потя! Просто прижмись ко мне. Я всё время думаю о том, что у тебя внутри: в сердце, душе…

– По-моему, ты думаешь только о том, что у меня под юбкой, какого цвета трусики. И что под ними…

Я послушно взобралась на колени к Нестору. Обняла его.

Он запрокинул мой затылок. Крепко стиснул шею, впился губами в губы. Он не верил, когда я Нестору говорила, что чувствую себя женщиной в возрасте. Что у меня не такая стремительная походка, что я плохо сплю, что мне снятся глупые сны. Что боюсь много не успеть. Не достичь. Не догнать.

И всё-таки, кто будет спасть весь мир?

Ночью мне опять снились плачущие женщины – Мира и Елена. Я у них отбивала их мужчин. Гладила их тела под одеялом, под шёлковой простынкой так, что тела вздыбивались, вожделенно взмывали. И я ощущала сладкую истому. Пахло клевером, каким-то дурманом. И более ничего.

Секта – не от Бога, она всегда от анти-бога. Секты бывают ново-языческие, пост модерновые, ультра передовые. Они бывают кровожадными и более-менее спокойными. Но все адепты стремятся как можно больше вовлечь в секту людей. Иногда целые государства, материки уходят с головой в секту…

Соцгород против секты!

Он един.

Он равенство, братство, любовь к ближнему, в нём – не убий, не укради, не измени, не поддайся искушению…

АЛЬКА-ГАЛКА

Явь или сон? Иду, запинаясь о кочки. Несу ребёнка. Чужое дитя. Шепчу, молю, заклинаю: «Спаси и сохрани его!»

Всё произошло внезапно. Нестор, ревнивый, скучный, вдруг ожил и предложил мне поехать, чтобы отвезти гумманитарку. Я не успела спросить, куда? Он коротко добавил: «Мне нужна твоя помощь. Собирайся. Завтра утром заеду».

Какая помощь? Чем я могу помочь?

Собираться, но как? Что взять с собой.

И завтра – это во сколько?

Словом, я согласилась. Это была пора, когда шёл сбор денег для Донбасса, продуктов, вещей. Мы все понимали: надо делать, идти и помогать.

Это звучало, как негласный девиз – иди и помогай. Чем можешь. Как можешь! Иди и не спрашивай. И это было романтично. Ревнивый Нестор стал обычным – весёлым, подвижным, всё прощающим, не обращающим внимания на взгляды мужчин в мою сторону. И это правильно! Мелкое отступило, пришло что-то большое, вселенское. Там люди: старики, женщины, дети. Ты нужен не только для сидения на диване перед телевизором. Ты – важен, ты востребован.

Я взяла неделю отпуска. Приготовила Санычу еды – полный холодильник. С собой взяла всё необходимое. Даже соль и спички. Много лапши Доширак, печенья, лекарства, бинтов, разных порошков для кишечника, анальгина запихала в рюкзак больше десяти пачек.

Я плохо разбиралась в географии, никуда не выезжала кроме Турции, Туниса, Кипра. И один раз летала на симпатичном Ил-е в Сочи. Нестор ехал целеустремлённо: это была его командировка по службе. Или точнее, от службы потому, что волонтёрно и добровольно. Он останавливался на заправках и покупал много еды, пил кофе, поэтому Воронеж мы минули на вторые сутки. Пограничник спросил шепеляво:

– Шо же вас побудило?

Нестор ответил:

– Душевный порыв…

– Шо же так? Усе в Россию, а вы наоборот?

– Так мы вернёмся обратно: отвезём необходимое – и назад.

– Все так говорят, да немногие делают! Тоже мне романтики…

– Людям нужно помогать…

– Ежжайте!

Произнёс работник на границе. И долго чесал затылок, глядя нам во след. Дорога была пыльной. И чем ближе мы подъезжали к Мариуполю, тем пыли было больше.

– Нестор, ты знаешь, куда ехать? Мы не заблудились?

Я начала тревожится. Мне показалось, что Нестор повернул куда-то правее. Тянуло гарью. Опустился туман.