Соцгород – 2 против секты

Нестор – влюблённый, маленький, жалкий, дпсник! Втюрившегося в тебя по уши мужчину всегда легко обмануть. И я решила, на следующий день позвонить, легонько так намекнуть, что поторопилась с выводами, что мне ещё надо подумать, встретиться. И я обещала, что ночь проведу с Нестором.

И приехала. И провела ночь. И напоила Нестора сладким вином, подсыпав снотворного двойную порцию.

И выкрала Коленьку.

Он спал на заднем сидении, укрытый пледом. Маленький мой сыночек, дарёный мой, приёмыш мой. Я хорошо водила машину, ехала, как по маслу.

Прошло десять лет. Нестор постарел. Саныч совсем обезножил. Дети выросли.

Тут и сказке конец.

Но!

Наступил космос.

Я, Поти. Она – Поти, Полина, Поля – всё отражалось в ней, во мне. Она – я. Я – она. Никто из нас ни талантливее, ни лучше. Не хуже. Просто мы разные. И одинаковые.

Секта – это зависимость. От идеи. Мы зависели друг от друга. Я была сестра сама себе. Потому, что мою Альку украла секта. Тут никакие суды не помогут. Ни причастие. Ни вопли. Ни молитвы, ни колядки. Ни время, которое соединяет и разлучает. Просто нужен разговор.

Хотя бы на берегу реки. У костра…Ради этого Потя положила жизнь свою. Бросила Нестора, ибо пришлось выбирать! Либо Нестор с Коленкой, либо Саныч с Алёшкой и Арсением. Потя выбрала Альку. И попыталась вызволить её из секты. Это было не просто! Закутанная в чадру, какая-то вся чужая, коротко стриженная Алька повторяла одно и тоже: Хари Кришна! Пришлось изучить целую науку возникновения этого Кришны. Везде было написано – мы самые древние. Христианству всего два тысячелетия, а Кришне 12! Мы верим в него, и ты верь. Вообще, американцы хорошие психологи, они научились грабить при помощи сект. Отбирать квартиры, имущество, деньги. Самого человека. Так случилось в несчастной Украине – секта нацизма привлекательная по своей атрибутике, знамёнам, свастикам, клятвам отобрала у матерей их детей. Культ силы, культ преобладания, культ оружия супротив христианского милосердия.

И Кришна со своими яркими цветами, песнями, нарядами, танцами вырвал мою Альку из схоластики распятого Христа. Ибо там слёзы. У Альки веселье. Там можно есть мясо, а у Альки священная корова. Вырвать из секты можно лишь с мясом. Это всё равно, что у Зайца шкуру снять. Это также бессмысленно, как и сказка про Зайца, рассказанная учителем в подвале Мариуполя. Для развлечения рассказанная. Как утопия.

ИТАК, Индия:

Океан синий. Жирафы. Птицы разгуливают свободно по траве и цветам. Их никто не трогает. Никто на них не посягает. Они ничего не боятся.

Алька – худая, сморщенная старушка. Она умерла. И лежит на постаменте, обмотанная и уже бальзамированная. У неё восковое лицо. Лысая голова.

Я была против обряда сжигания тела и сбрасывания пепла в Ганг. Я хотела похоронить Альку по-христиански – с отпеванием в русской церкви. Отче, скажи, куда ехать? На Гоа? Я заказала маленький катафалк. И попросила отца Даниила отпеть покойницу. Была душная ночь. Пахло не просто мраком, а каким-то кислым и бездонным. Даже не чем-то, а пространством. Водитель-гоанец отвёз меня на машине мимо проступающих в сумерках пальм и старых португальских вилл с большими балконами и черепичными крышами, мимо сухих камышовых трав. Когда-то знаменитый русский путешественник Афанасий Никитин посетил эти края, и в своих записках много сетовал на то, как тяжело ему было без возможности вести полноценную церковную жизнь – «исстрадался я по вере православной». Отец Даниил ждал нас. Мы прибыли под утро, скорее это была ещё полуночь. Маленький притвор. Низкий потолок. Мне казалось, что я не вошла, а вползла на полусогнутых ногах по коридору. Тщедушное тельце Альки внесли на носилках помощники. У вас даже гроба нет? Спросили меня. Я только кивнула.

Поти! Надо было сказать – гроб заказан. Но будет чуть позже. Так обещал похоронный агент. Здесь была маленькая временная часовня во имя святого великомученика Георгия. Почему именно в честь него? Да всё просто – воевать с сектой мне помогал Святой Георгий. Я молилась ему.

Потя, скажи так. Скажи!

Гоа – уникальная часть Индии. Здесь много настоящего, душистого, индийского, но при этом повсюду – на склонах, в траве, в жёлтых сумерках поклонные кресты, храмы, много часовенок, в автобусах и других местах изображения Иисуса, но иконы католические. Гоанцы – католики, у них португальские имена и фамилии – Абад Адольф Адонис Адриан Адригу Адру, и себя они считают потомками португальцев, не отождествляясь с индийцами. Говорят на местном языке комкани (очень быстрый язык, подвижный, мягкий) и на английском. Впрочем, произношение английского тут особое, требуется время, чтобы привыкнуть к нему и начать понимать. Когда едешь по дорогам, то возле насыпи, либо чуть дальше на склонах цвета хаки можно видеть немало индуистских капищ, есть мечети – такие умопомрачительные мечети! Люди очень стойкие. Но мне хотелось православия. Только его! Это было дерзко. И одновременно мучительно больно – хоронить сестру по православному обычаю вопреки её воле. Для начала мне была назначена так называемая беседа. Потя! Иди и беседуй! И я пошла. Люди тоже были. Начали с заупокойной литии, передо мной стоял маленький диакон, кучка народу – люди собрались разные по убеждениям, были как верующие православные, так и неверующие, но за покойных сродников помолились все. Потя плакала.

По сестре.

По себе.

По вере.

И вообще было жалко самого Христа. И опасно за Иуду. Нет, нет, я никогда себя не приравнивала к святым, я не говорила, что я такая же, как боженька. Что меня тоже распяли, что предали, что я дышала воздухом сада масличного, что отченаш выпевала, что ангелы кружились. Просто люди меня неверно поняли, их очи затмило. Если я что-то и говорила про Иуду, то от боли и горечи.

Потя, возрази!

Нет, глядеть в очи великому нельзя было. И глаз отвесть тоже нельзя. И так отчаянно было и радостно. Так нежно и певуче. И Алька мертвая моя, Алька лежала рядом в свежем гробике своём. Цветочками увитая вся. Личико жёлтенькое сморщенное, руки с выпирающими косточками: у меня такие же. И я отчего-то вспомнила Мнишу. Мальчиков. Портфель. Васю- Фантомаса. Нестора.

Эх, Нестор, упустил ты своё счастье.

– Ты спятил? Ты с ума сошёл?

Я ехала на машине, всё тело моё колотилось. Дрожь просто пробивала меня до позвоночника. Дурак! Мне нужно светлое, чудесное, прекрасное чувство, по имени любовь! Затем на следующее утро мне захотелось подшутить над ним: «Нестор, у меня есть подруга Таня, но у неё язвы, гной, струпья на ногах, выглядят ужасно. Есть подруга Люба – толстая и вонючая. Есть друг Витя, но он мне как подруга, ибо я ему доверяю все тайны. Может, его позвать?»

И Потя понимала – любовь уходит.

Туда ей и дорога!

Потя прилегла на тонкое покрывальце. Вырвать из лап секты можно лишь при помощи смерти. Иначе не получилось. Алькин гробик опустили в землю близ православной часовни Святого Георгия. И отпели её по православному. По-русски. Молитва была густая, тёплая, как молоко.