Брак под короной

МССН, оказывается, имеет сто тридцать филиалов в тридцати странах мира и везде его деятельность сопровождается оглушительным успехом. Люди, поверившие в МССН, уже все поголовно богаты и счастливы. Потому что помогают распространять этот самый товар, который… Ну, что же это за товар, уважаемые дамы и господа? Нет, не наркотики и даже не туалетная бумага, хотя замечание остроумное. Это… Да деньги же, господа!

Торговать деньгами? Но тут наконец пошел уже не рекламный, а относительно связный текст. Оказывается, на следующее собрание мне нужно привести еще одного человека, готового вступить в МССН, и за это мне полагается пятьсот долларов. За вербовку, стало быть. Потом – еще одного за очередные пятьсот долларов.

Когда же мне удастся рекрутировать третьего желающего разбогатеть и стать счастливым, мне за него «отстегивают» уже полторы тысячи баксов и переводят в члены союза второй ступени, что означает, помимо всего прочего, что за каждого новобранца мне будут платить уже по тысяче долларов плюс пятьсот за каждого из тех, кого, в свою очередь, приведут мои первые трое подопечных.

Достаточно только исправно приводить новых «верных и надежных партнеров» – и через полгода переезжать в пятикомнатные апартаменты или отдельный особняк, причем передвигаться исключительно на пресловутом шестисотом «мерседесе». Дальше квартиры, машины и отдыха на Багамах фантазия оратора не шла.

Должна сказать, что слово «партнер», многократно произносимое со сцены, неприятно резало ухо. Потому что в памяти немедленно всплывал недавний рекламный ролик о партнерах и халявщиках. К тому же закралась не слишком приятная мысль, что подруга, помимо устройства моего счастья, имела в виду еще и получить пятьсот долларов за то, что приволокла меня на эту тусовку. Получит или не получит?

К концу же первой части шоу вылощенные и непрерывно улыбающиеся молодые люди раздали всем новичкам бланки заявлений о приеме в МССН. Помимо анкетных данных, там еще нужно было письменно подтвердить, что обязуешься поддерживать организацию морально и материально, а также хранить в тайне увиденное и услышанное на собраниях, дабы информация об уникальной методике обогащения не ушла на сторону, к конкурентам.

В общем, создавалось впечатление, что меня принимают то ли в масонскую ложу, то ли в «Коза Ностру». Если бы под заявлением пришлось подписываться кровью, я бы нисколько не удивилась.

– Подписывай, подписывай, – подбодрила меня соседка, – здесь с каждым человеком работают индивидуально, так что тебе подберут оптимальный вариант.

Я не совсем поняла, вариант чего именно мне подберут, но автограф под заявлением поставила. Когда я вернула листок молодому человеку, он неожиданно схватил меня за руку и заорал во все горло:

– Новый член союза!

Зал разразился овацией и затем еще много раз повторял все это по адресу других новообращенных.

Потом был перерыв, во время которого можно было выпить чашку кофе или стакан чего-нибудь бодряще-веселящего и съесть бутерброд. Все это – за свой счет, причем цены в местном буфетике могли смело соперничать с прейскурантом элитного ресторана. Да, забыла сказать, что за право участвовать в вышеописанном мероприятии мне пришлось выложить на входе двадцать долларов…

Вторую часть программы вела молодая дама, которая наконец внесла полную ясность.

– Год тому назад, когда все начиналось, нас было только трое. И если бы кто-то тогда обещал мне, что сегодня я буду стоять на этой сцене в качестве члена союза четвертой степени, что у меня будет прекрасная квартира и новая машина, я бы не поверила. Но ведь именно так все и произошло!

В очередной раз подивившись бедности фантазии устроителей шоу – квартира и машина, других ценностей, пусть даже и только материальных, в природе, надо полагать, не существует, – я почему-то вспомнила бессмертную сказку о Буратино. Надо полагать, в первом отделении солировал кот Базилио, а сейчас выступает лиса Алиса, которая, по идее, должна назвать координаты Поля Чудес и те волшебные слова, какие произносятся при закапывании в землю трех золотых монет, чтобы из них выросло денежное дерево.

Предчувствия меня не обманули. Нам, избранным счастливцам, предлагалось инвестировать в это сверхвыгодное дело всего-навсего три тысячи триста долларов, а потом приводить «новых надежных партнеров» и стричь себе купоны. То есть собирать золотые листочки с выросшего за одну ночь валютного деревца.

– Ну, где вы еще найдете предприятие, в которое нужно вложить такой маленький стартовый капитал и получать такие выгодные проценты? – вопрошала дама. – Посчитайте сами, ведь получается не менее трехсот процентов годовых.

За двадцать минут до этого, вдохновенно обличая всевозможных мошенников, дама с пафосом заявила, что банки, предлагающие сто двадцать процентов годовых, – это откровенная ловушка, попасть в которую может только законченный идиот. А теперь предлагает «сверхвыгодное дело» с тремястами процентами. Занятно, однако…

С меня, правда, с одинаковым успехом можно спрашивать и три тысячи долларов, и тридцать тысяч, и даже три миллиона – цифры эти для меня запредельные и нереальные. Впрочем, сослуживица мне это объяснила в очередном перерыве:

– У меня тоже был шок, когда я услышала сумму. Но я нашла деньги за сутки. То есть нашла тех, кто мне эти деньги одолжил. И за месяц вернула две тысячи. В следующем месяце начну получать доход: чтобы стать членом второй ступени, мне осталось привести еще одного человека…

– Двух, – поправила я, – от меня никакого толку не будет. Денег нет и занимать нё у кого…

– Подожди, – уже без излишней уверенности попросила она, – они обязательно помогут найти подходящий для тебя вариант. Тут ведь индивидуальный подход…

Индивидуальный подход заключался в том, что молодой человек (судя по табличке на лацкане пиджака – член союза третьей ступени) долго допытывался, сколько у меня вообще денег за душой или где-то еще. Потому что стартовый капитал, оказывается, можно вносить не сразу, а частями. Но после двадцати минут этого своеобразного допроса даже настырному молодому человеку стало ясно, что он только напрасно тратит слова и время, которое, как известно, деньги, и он вынес вердикт:

– К сожалению, я вынужден аннулировать ваше заявление о приеме в члены союза. Если бы вы могли назвать какие-то реальные сроки внесения инвестиций, мы бы, конечно, пошли вам навстречу, но откладывать это на какое-то неопределенное время…

– А пусть мое заявление пока полежит просто так, – весело предложила я. – Наберу нужную сумму, внесу, и будем играть дальше.

При слове «играть» мой собеседник нервно дернулся и холодным голосом потребовал объяснений. Неужели я воспринимаю солидное мероприятие как игру? И если это так, то какое я вообще имею право подозревать честнейших и безупречных людей…

Я заверила его, что ни о каких подозрениях уже и речи быть не может. Последний вопрос задала уже исключительно для проформы:

– Значит, если я все-таки наберу деньги, мне придется снова платить двадцать долларов за вход?

– Разумеется, – по-прежнему холодно подтвердил молодой человек.

Кто бы сомневался! Двадцать долларов, которые платит каждый новоприбывший, умножаем на сто (примерно столько новичков было в зале). Хватит и на аренду особняка, и еще на многое другое. А ведь большинство пришедших платили деньги, а остальные вместе с «кураторами» составляли сложные схемы добывания в трехдневный срок нужной суммы, оставляя задаток. Три тысячи триста долларов умножить хотя бы на девяносто человек…

– А можно мне позвонить? – вдруг осенило меня. – Есть подруга, которая, возможно, сможет дать взаймы… Причем сегодня же.

В одну секунду оледеневшее лицо моего собеседника снова стало теплым и дружелюбным, и он широким жестом протянул мне мобильник:

– Прошу вас, сударыня…

Позвонила я, разумеется, Асе. Дома ее не было, пришлось набирать номер мобильника. К счастью, он был включен: на время важных переговоров и мероприятий моя подруга его обычно вырубала.

Я кратко изложила ситуацию, но к просьбе о займе перейти не успела.

– Как называется это твое собрание? – жестким тоном спросила Ася.

Я ответила.

– Рядом с тобой есть какой-нибудь менеджер?

– По его телефону и звоню.

– Вот и верни ему его телефон, я сама хочу с ним поговорить.

Я удивилась, но выполнила это ценное указание. После чего мое изумление росло просто каждую секунду.

– Да? – спросил менеджер. – Да, это я… Но… Анаста… Но откуда я мог знать? Естественно. Разумеется. Безусловно. Простите, ради Бога, но кто же знал? Да-да, я все понял, все сделаю…

Он отключил мобильник и с обалделым видом уставился на меня. Потом, сделав над собой невероятное усилие, сказал:

– Произошла небольшая накладка, простите. Я совершенно забыл о том, что со вчерашнего дня мы отменили практику займов у друзей и знакомых и работаем только с людьми, которые сами располагают нужными средствами. Еще раз простите. Вот ваши двадцать долларов, и еще тридцать – моральная компенсация от фирмы. Конечно, человеку, который вас сюда привел, мы засчитаем это, у нас все по-честному.

Это я и сообщила своей сослуживице, когда собралась уходить. Она обрадовалась, но интерес ко мне явно потеряла. То есть мавр (я) сделал свое дело и может отправляться на все четыре стороны. И я покинула особнячок с приятной мыслью о том, что за несколько часов заработала тридцать долларов, причем особого морального ущерба лично я не испытывала.

Зато в голове прочно поселилась мысль, что Анастасия вошла в число тех немногих удачливых людей, которые от всеобщего хаоса ничего не теряют, а только выигрывают. Конечно, для наших отношений это не имело никакого значения, но… Как говорится, «осадок остался».

Совсем кисло стало, когда у мужа прекратились экспедиции. Он, правда, по-прежнему где-то подрабатывал и по-прежнему окутывал свои занятия непроницаемой тайной, но хотя бы за черту бедности мы не сваливались. Хотя однажды были буквально на краю бездны: в один далеко не прекрасный день Сергей принес домой небольшую пачку так называемых «мавродиков» и сказал, что занял на них деньги у приятеля, а через неделю продаст и не только вернет долг, но и нам в финансовом плане будет полегче.

Поскольку тогда на трех буквах «МММ» помешалась чуть ли не вся Россия, меня это не встревожило. Точнее, не успела встревожить: ровно через неделю Сергей продемонстрировал мне довольно приличную сумму денег и сообщил, что долг приятелю вернул. А на следующий день финансовая пирамида со страшным грохотом рухнула. Вот тут я задним числом испугалась, потому что сумма долга была отнюдь не маленькой, и как бы Сергей ее возвращал – непонятно.

В общем все хорошо, что хорошо кончается, потому что я уже подумывала о том, чтобы заняться каким-нибудь физическим трудом, например, мытьем подъездов. Но тут муж снова сделал очень мудрый ход, и на выигранные деньги купил хороший компьютер. Быстренько научил меня с ним обращаться на самом примитивном уровне, и я в свободное время, которого у меня, прямо скажем, хватало, стала практически машинисткой-надомницей. Это тоже слегка украсило нашу жизнь, да и я была все-таки при деле.

Я только радовалась, что мы не поторопились заводить детей, потому что на них у нас, уж точно, никаких денег не хватило бы. Что же касается собаки, то Элси мы просто нашли в нашем подъезде: лежал под лестницей крохотный грязно-рыжий комочек и даже скулить уже не мог – обессилел. Мы с Сергеем как раз возвращались домой, причем по дороге встретились, что было большой редкостью, и у меня буквально сердце перевернулось, когда я увидела несчастное существо.