Не бойся Жнеца

Вот и дверь. Сжав руку, она стучит. Даже не кулаком, а всей рукой до локтя. В металлической двери на уровне глаза так и осталась зазубрина. Это Дженнифер тогда что есть силы маханула топором.

Сейчас этот шрам прихватила ржавчина, и какой-то шутник маркером рядом с ней написал «5 июля 2015», а потом, чуть ниже, в скобочках, – «Джейд».

Дженнифер Дэниэлс отводит взгляд.

Дверные замки по одному щелкают, и вот дверь открывается внутрь, обдавая ее теплом.

Наконец, Дженнифер Дэниэлс отводит взгляд от озера и сквозь волосы, прибитые ветром к лицу, смотрит на дверь. И моргает, стараясь сдержать слезы.

– Так, так, так… – говорит Харди, улыбаясь уголком рта.

Он опирается на ходунки – вот откуда на снегу следы от колышков. Похудел, съежился, цвет лица землистый. Что удивляться, вырезали из человека целый фут кишок.

Дженнифер все равно бросается к Харди и зарывается лицом ему в грудь.

Не закрывая дверь, бывший шериф одной рукой обнимает ее, как может, похлопывает по спине, а она без стеснения плачет. Другой рукой он опирается на ходунки, иначе они вдвоем рухнут на пол.

– Это моя старая куртка! – с удивлением произносит он, дыша ей в голову.

Дженнифер хочет сказать ему, что знает это, помнит – она вообще помнит все, – но слова застревают в горле, и она только крепче прижимается к его фланелевой рубашке.

От рубашки тоже пахнет сигаретами.

– Рекс Аллен мог бы тебя сюда подвезти, – говорит Харди за чашкой наспех сваренного кофе.

Его второй помощник теперь сам – шериф.

Факелы для того и созданы, чтобы их передавать.

И полицейские жетоны тоже.

Но помощников у него было всего двое, а значит, Рекс Аллен был еще и худшим помощником.

Но… теперь ему до этого нет дела.

Его дело теперь – следить за тем, чтобы озеро Индиан оставалось озером Индиан и чтобы в долине под ним было сухо.

Ну и курить сигареты.

Его кожа пожелтела и обвисла от заточения в этой прокуренной камере. Но разве он собирался жить вечно?

Он вообще уже мог быть на том свете.

– Он бы послал Баннера, – говорит Джейд – нет, она Дженнифер. Дженнифер, Дженнифер, Дженнифер… Она уже сказала Харди: теперь она Дженнифер. «Джейд» больше нет. Умерла той ночью в водах озера.

– Помощник шерифа Томпкинс, – с усмешкой говорит Харди, чуть поворачивая ручку потока в трубе № 2. Не потому, что там что-то не так, просто старикам важно чувствовать себя полезными обществу.

– Он всегда хотел играть в футбол в колледже, – вспоминает Дженнифер, настороженно вглядываясь в него, и Харди этот взгляд хорошо известен.

– Вот и играл бы себе в футбол, – говорит ей Харди.

Не усмехаясь, даже не улыбаясь, эта новая Дженнифер прижимает к себе кофе, чтобы согреться, и смотрит на ту сторону озера Индиан, на Терра-Нову.

Примерно на два акра в национальный заповедник вклиниваются голые и почерневшие деревья.

– Это благодаря тебе, – говорит ей Харди и добавляет: – Без тебя сгорело бы все. Без тебя и Дона Чамберса. Так что долина перед вами в долгу. А то и весь Айдахо.

Он пытается ее ободрить, помочь обрести почву под ногами, но она только пожимает плечами, отпивает кофе, держа кружку обеими руками. Рукава куртки такие длинные, что пришлось их закатать.

Харди вспоминает другую девочку, которая тоже носила эту куртку, и уводит взгляд в сторону.

– Я живу в моем старом доме, – говорит Дженнифер, пытаясь выдать эти слова за плоскую шутку. – Даже в моей старой спальне.

– «Кровавый Лагерь», – произносит Харди с сочувствием.

В первые пару лет он перенес несколько операций, но его продолжали держать в курсе. После той ночи на воде охочие до сенсаций туристы и фанаты ужастиков хлынули в Пруфрок, и дом Дэниэлс стал одной из достопримечательностей. А потом, когда с приходом зимы толпа схлынула – делать снимки для соцсетей, конечно, здорово, но не при минус двадцать на дворе, – школьники выломали замок задней двери и превратили старый дом Дженнифер в место для тусовок. Раньше этим местом всегда был лагерь Виннемукка, но озера первое время все сторонились, да и на берегу было как-то жутковато.

Поэтому – дом Дэниэлс. Раз уж там можно согреться, не разжигая костров на улице, Рекс Аллен закрывал на это глаза. А что, подумал Харди, в наши дни остается делать шерифу?

Вскоре какой-то хулиган на фасаде дома красным распылителем написал: «Кровавый Лагерь».

– Вполне уместно, – говорит Дженнифер.

– У тебя такой прически давным-давно не было, – говорит Харди, касаясь ее волос. – С пятого класса?

– С шестого, – уточняет Дженнифер, смаргивая какое-то воспоминание. Она откидывается назад, и новая копна волос следует за ней.

– Индейские волосы, – замечает Харди и смотрит ей в глаза: как она отнесется к этой реплике?

Он мог бы сказать, что у нее волосы, как у отца, но знает: это приведет не туда. Она ведь ничего не говорит о Труди, вот и он не будет напоминать ей об Открывашке Дэниэлсе.

И Иезекииль не будет, хочет добавить Харди, но насчет смерти ее отца никто не говорил вслух, так что может выйти как минимум неловко. Сидишь здесь целыми днями один, сам забудешь, что у тебя в голове есть, а чего нет.

Наверное, в этом все дело.

Дженнифер пропускает реплику насчет своих индейских волос, просто чуть поднимает подбородок и говорит:

– Там у всех посттравматический синдром, знаете же?

Теперь черед Харди уклоняться от вопроса. Конечно, он знает. Когда он первый раз вернулся из больницы, еще в коляске, ему хорошо была видна картина города. Посмотришь на людей, на их глаза – вроде бы все как обычно, про ту ночь все позабыли, думают о будущем или о настоящем, но уж никак не о той ночи на воде. Но не надо покупаться на эти бесстрастные лица. Лучше посмотреть на людей, когда они сидят на открытой веранде у «Дотс». Или стоят, прислонившись к выщербленному синему столбу на бензоколонке, пока Лонни заправляет им машину. Или сидят на скамеечке Мелани, ловя предзакатные лучи солнца.

Посидят так три минуты, пять минут, отвлекутся на книгу, поговорят с кем-то по телефону, съедят вкусный омлет. Но потом, стоит внутренней дисциплине ослабнуть, вы сразу заметите: вдруг дернется плечо, рука неожиданно сожмется в кулак. Человек глубоко вздохнет, будто снова оказался в водах озера.

Уж лучше сидеть здесь, на этом невероятном утесе над водой и выкуривать одну сигарету за другой.

Кстати, о сигаретах.

Из нагрудного кармана рубашки Харди достает пачку и вытряхивает из нее сигарету для Дженнифер.