Не бойся Жнеца

Если, конечно, одной пули хватит.

Вся Америка налила себе по бокалу крепкого напитка и устроилась в удобных креслах, чтобы пережить это событие вместе с суровыми мужчинами и женщинами, которым выпало исполнить это ответственное задание, но наступил вечер, канал переключили на спортивный и… внимание ослабло.

Что и требовалось колонне бронированных внедорожников.

Лучше ехать без рекламы, вдали от пристального наблюдения камеры. Никто не рассчитывал, что отвлечь внимание всей страны поможет погода, но погода явно была правоохранителям на руку. Когда видимость равна нулю, а температура стремится вниз, журналистам тоже не сильно охота о чем-то докладывать миру. Колонна перестала быть мерцающей голубой точкой на карте над головой телеведущего. Ее вытеснили специальные репортажи, экстренные предупреждения о грядущем урагане, о неслыханной белой мгле, что вот-вот опустится на западные штаты.

Первой из федеральных дорог по пути следования колонны закрыли трассу Ай-80 через Вайоминг; ничего удивительного для тех, кто с этой трассой знаком. Колонна, недолго думая, перешла к плану Б: ехать через места прошлого обитания Слэшера 90 – Монтану.

Сделав крюк в обратном направлении, конвой проехал Покателло, затем Блэкфут, намереваясь следовать по шоссе Ай-15 на север до Айдахо-Фолс, а затем уже до самого Батта – желательно одним махом.

Но у метели, раскачивавшей внедорожники, были свои планы: Ай-15 тоже закрыли, даже для правоохранителей.

Что оставалось конвою? Стать на постой в непроверенной гостинице либо двинуть на север по шоссе 20, которое выведет его к западу от Йеллоустоуна, прямо к границе штата Монтана.

Решили, что из Айдахо-Фолс надо вызвать снегоочиститель – расчистить дорогу. Прибыли три грузовика класса семь, каждый размером с мусоровоз или цементовоз. Водители довели до сведения окружающих, что, если судье в Бойсе понадобится желающий замкнуть цепь электрического стула, активировать газовую камеру или сделать смертоносный укол, они найдут окошко в своем расписании.

А если он случайно выпадет через боковую дверь внедорожника, тогда… тоже неплохая идея. Снегоочиститель – штука тяжелая, лопасти большие, со своим делом запросто справятся, верно?

Люди обменивались рукопожатиями, похлопывали друг друга по плечу, и начался медленный, со скрипом, подъем в гору. Снег клубился и взлетал в воздух, но чернота становилась только гуще. Каждые несколько миль попадались старые щиты, восхвалявшие Пруфрок, штат Айдахо: «Серебряный рудник на целый мир гремит!» Или, вот, про озеро Индиан в Пруфроке: «Самая неразгаданная тайна Запада». Конечно, к 2019 году эти рекламные щиты были испоганены: на сверкающей поверхности озера Индиан пульверизатором намалевали акулий плавник, а также неизбежные слова: «Помогите! Акула!»; шахтеру, добывающему серебро из всемирно известного рудника, пририсовали огромные глаза и развратную ухмылку, так как между его киркой и пластом серебра кто-то пририсовал кричащую женщину.

Можно с уверенностью предположить, что Мрачный Мельник, увидев сквозь буран эти граффити, удовлетворенно хихикал про себя. Ковбой Мальборо чувствовал бы себя как дома, входя в лес из сигарет, – Кочевник тоже признавал местность, куда въезжала его колонна. В эту минуту он даже был развернут к северу.

Как и его водители, охранники, надзиратели.

Отдельные хлопья снега врезались в лобовые стекла, и «дворники» уверенно их отбивали, размазывали, подогревали с помощью размораживателей, но стекла все равно покрывались льдом, и было трудно следить за габаритными огнями снегоуборочных машин, расчищавших дорогу впереди, бесшумно откидывая за ограждение, в открытое пространство огромные завитки снега.

Если бы во время этого бурана была поддержка с воздуха, вертолетам пришлось бы висеть над ползущей черной линией совсем низко, и от их лопастей видимость ухудшилась бы еще сильнее. Но два вертолета улетели на частные аэродромы еще несколько часов назад и передали колонну пилотам из Монтаны, уже ожидавшим на своих взлетных площадках.

В итоге к одиннадцати утра – максимум к половине двенадцатого – колонну, невидимую для журналистов и лишенную поддержки с воздуха, поглотил снег, ураган, гора. Снегоочистители продолжали прокладывать дорогу, водители один за другим опустошали термосы с кофе, но был еще и Мрачный Мельник, возможно, уже проверявший на прочность свои кандалы. Надеть наручники на заключенного с одной рукой – задача не из простых, а обмен веществ иногда борется со снотворным так успешно, что оно испаряется буквально на глазах.

Казалось, Запад хочет вернуть его себе. Как земле нужны очищающие химикаты, так и Западу нужны пропитанные кровью следы его сапог, его тень, настолько длинная и глубокая, что из нее слышались крики его последних жертв.

Или так могло показаться тем, кто верит в слэшеров и последних девушек, в судьбу и справедливость.

До одной такой мы еще доберемся.

Впрочем, как и до всех остальных.

Сначала, однако, этот конвой, затерявшийся в белой мгле, этот Тур воссоединения, идущий за Вифлеемской звездой, начал утопать в крови.

После того как колонна прошла по шоссе 20 пятнадцать миль, рассказы о той ночи начинают разниться, мистер Армитедж, но потом совпадают снова. Знаете где? На пирсе, что врезается в озеро Индиан здесь, в Пруфроке, на высоте восемь тысяч футов. Из уст помощника шерифа Баннера Томпкинса прозвучала фраза, которая характеризует эту последнюю серию убийств: «Если бы мы опасались, что на нашу голову свалятся новые беды, мы, скорее всего, смотрели бы на озеро. Но никак не себе за спину».

А за спиной находилось шоссе 20.

Тур воссоединения Мрачного Мельника начался 12 декабря 2019 года, в четверг.

А закончиться ему было суждено тридцать шесть часов и двадцать тел спустя, в пятницу, тринадцатого. Как говорит Мартин Лютер на плакате у вашей классной доски: «Колесами истории движет только кровь».

Наши колеса крутятся исправно, спасибо.

Только по возможности не смотрите в зеркальце заднего вида.

Крик

В семнадцать лет все было куда проще.

Дженнифер Дэниэлс смотрит налево – на бескрайние просторы озера Индиан, потом направо – на длинный спуск вниз, вниз и вниз, затем присаживается, чтобы потуже завязать шнурки на правом ботинке.

Ногти у нее не накрашены черным, а обувь ей купил адвокат. Каблук бесхитростный, безо всяких выступов на подошве; нитки темно-коричневые, в тон искусственной пурпурно-коричневой коже.

Она встает, ей слегка не по себе от этой громадины открытого пространства, будто оно может поглотить ее, превратить в невидимку.

Челка падает на глаза, она ее убирает – волосы не шуршат, как раньше. К этому тоже надо привыкнуть: здоровые волосы. И длинные.

Куртка на ней из службы шерифа – своей не было. Коричневая, с ярко-желтыми броскими полосами вдоль рукавов и вокруг талии. Она лежала, свернутая в клубок, на заднем сиденье окружного «бронко». Дженнифер куртка велика; висит, как балахон. Руки в карманы на всю глубину не засунешь – не достают. Будто она – маленькая девочка, вышла с папой на жуткий мороз, и он укутал ее в свою куртку; ему ветер якобы нипочем, и от этой невинной лжи ей еще теплее.

Она зарывается лицом в воротник, от которого пахнет сигаретами.

– Прорвемся, дорогая, – говорит она себе и ступает на узкий бетонный хребет дамбы.

Перил для безопасности так и не сделали – почему? Вообще непонятно. Идешь, как по канату. Будь сейчас лето, и ее качнуло бы вправо, навстречу долгому и бесшумному падению, Дженнифер метнулась бы в другую сторону: упала в воду, доплыла до ржавой лестницы – она там специально на такой случай. Но сейчас лютая зима, озеро Индиан замерзло. Значит, она брякнется на лед, и от нее останется красное пятно, которое придут тайком вылизывать волки. Обдуваемая ветром поверхность озера вся иссечена, по ней разбросаны конусы безопасности, там и сям резные следы от коньков, будто ночью здесь танцевали гигантские пауки, а дальше видны широкие следы шин: во вторую неделю декабря пруфроковские пожарные осторожно пробуют лед, чтобы убедиться, что холода пришли окончательно и бесповоротно.

Кто же в этом сомневается? И все равно – хоть она не скажет об этом ни единой душе – как приятно оказаться дома. В школе Дженнифер только и мечтала, как бы отсюда вырваться, сбежать в Бойсе. Но вырваться по своей воле не успела.

Выставив голые руки на холод, она разводит их в стороны, аккуратно ставит одну ногу перед другой, не зная толком, куда смотреть: себе под ноги или на кабину управления.

А тишина здесь просто оглушает. Дженнифер будто враз лишили слуха.

Пруфрок далеко внизу и отсюда выглядит как игрушечный городок, словно какой-нибудь Годзилла может протопать через аптеку, банк, почту, мотель. Только «Дотс» пусть не трогает. За эти пару дней, с тех пор как Рекс Аллен перевез ее сюда, дал куртку и несколько двадцаток, тамошний кофе был самым приятным впечатлением.

Везде, куда Дженнифер ступает, в снежной корочке видны следы от колышков, будто здесь на ходулях прошел какой-то бесшабашный удалец.

Только не отвлекаться.

На полпути к кабине она останавливается, ей вдруг становится страшно.

Так и охота оглянуться: там наверняка, оскалив зубы, стоит мусорный медведь.

Она делает губами широкий кружок, вдыхает и выдыхает стылый воздух: надо успокоиться. «Прорвемся, – говорит она себе, – прорвемся». Куда деваться? В конце концов, она перед ним в долгу.

Внезапно справа на нее налетает ветер, и она не знает, что делать. Встать на четвереньки, чтобы не сдуло к чертям собачьим? Да, на четвереньки. Трясясь и замерзая так, что ее едва не выворачивает наизнанку, остаток пути до будки она преодолевает почти ползком, ладони и колени обжигает холодом.

Да уж, добро пожаловать домой. Милости просим.

По крайней мере, вокруг выпуклой платформы, на которой стоит будка, есть перила.

Дженнифер встает с колен, цепляется за перила. Наконец-то она у цели. Замерзшей рукой касается стенки кабины.