Во имя порядка: у истоков Союза

– Я – Сигизмунд, инквизитор Церкви Единого, а это Мирро – уполномоченный представитель Миле, – показал на напарника Гросс и протянул бумагу, на которой в свете уходящего солнца замерцали геральдические печати.

– А, вы пришли, чтобы забрать побрякушки. Что ж, рад буду их отдать, – кочевник приложил руку к груди. – Кульканн, малый хан орды. Мы вас сопроводим.

Всадники вместе направили лошадей в сторону столичного города, устроенного возле пирийских руин. Пока они скакали, Сигизмунд подумал об эндеральском исходе, судьбе страны. Война в самом разгаре, да ещё к тому же корабли с тёмными аэтерна и звёздниками пристали в гавани Арка. Народы ищут себе прибежище в стране, которая за кратчайшие сроки из отсталого восточного региона превратилась в могущественную державу Вина, которая сражалась с «западным орлом». Такой феномен не мог и не прозвучать на полмира, привлекая всех, кто ищет убежища от бурлящего котла мировой жизни… но что всё это сулит стране, которая всё ещё сражается сама с собой, и нашла покоя?

Вскоре вся кавалькада оказалась у конца каньона, откуда отчётливее разглядывался тропический лес, внутри которого и расположилась столица. Сигизмунд увидел белые точки, которые вскоре стали лучше разглядимыми палатками, довольно огромными и просторными. Юрты стелились у самого края скал, которые соединилась высоченной деревянной стеной, и образовывали своеобразный пригород. Спустя получас они вошли в преддверья Нового Аксамана.

Первое, что бросилось Сигизмунду в глаза, так это флаг страны – широкий полурунический орёл с луком на тёмном фоне. Древко знамени у основания заложено камнями, у которых выложен птичий череп. С деревянных башен, которые выставлены у главного входа, на них взирают лучники в такой же одежде, что и всадники-охотники. Ступив на широкую расчищенную дорогу группа конников удостоилась внимания со стороны местных жителей, снующих среди шатров и палаток. Инквизитор нашёл интересными костяные заколки и украшения из птичьей и звериной кости, которые носят женщины. Каждый мужичина накинул меховую шапку с острым верхом и имеет либо длинный изогнутый нож, либо кривой меч.

«Интересно, сколько тут лошадей?», – подумал Сигизмунд, замечая, что у каждой палатки в бесконечной сети улочек между юртами есть по коню.

Мирро же приметил местный «храм». Его глаза увидели расчищенный участок земли, где в середине сложен из камней алтарь, подле которого устроены две жаровни. Нос ассасина уловил слабое веяние ароматов благовоний, и жаренной птицы – жертва в местных обрядах. У алтаря преклонил колени седовласый мужчина в белом одеянии, в окружении ещё двух десятков людей, также упавших на колени. Ухо уловило еле слышимое горловое протяжное пение, исторгаемое от молящихся. Краями «храма» служил ряд колышков, воткнутых в землю.

– Ваше место молитвы, – обозначил инквизитор, поглаживая знак чаши на кольце.

– Мы предпочитаем воздавать хвалу Создателю под открытым небом, почитая весь свободный мир его цузскэном, – ответил Кульканн.

– Чем?

– Храмом, по-аркски.

– Понял. А где у вас тут рынок? Я не вижу, чтобы здесь люди меняли, продавали или покупали. Только несколько ремесленных

– Тут живёт свободный люд, который мчится на встречу свободному ветру. Охотники и воины, которым нет нужды торговать здесь. Мы добываем товар для наших хоншоу.

– Хоншоу это ваши торговцы?

– Да, ты прав.

Городок палаток, среди которого сновал люд, выделывали шкуры, делали луки и занимались подготовкой к охоте, пили и ели, веселились и жили крупными семьями, остался позади, когда они подошли к высоченной деревянной стене, за которой виднелись кроны пальм и тропических деревьев. Наверху не менее сотни воинов Каганата, вооружённых луками и стащившими несколько старых пушек из руин. Вместе со стволами инквизитор рассмотрел и луки баллист, оказавшихся здесь благодаря щедрости Союза.

– Э-э-э-э, – остановил их воин в кожаной «чешуйчатой» броне, преградив путь тронутой ржавчиной глефой. – Хан, ты куда их ведёшь?

– На встречу с Каганом. Их отправили забрать милейские побрякушки.

– Как-то вы не слишком почётно выражаетесь о короне одного из знатных милейских родов, – вмешался Мирро.

– Хорошо, проходи, хан. Но только следи за ними, чтобы они не занимались вещами, за которые пожалеют.

Сигизмунд до сих пор не мог поверить, что корона оказалась на территории Каганата, в заброшенных руинах одного их древних фортов Святого ордена. По легендам, полторы тысячи лет тому назад один милейский аристократ приезжал в Эндерал, чтобы попытаться установить дипломатические отношения с коронной землёй Мальфаса. Его пригласили поохотиться в этих местах, где по рассказам охотников обитал могучий ватир, который в два раза больше своих сородичей. Естественно принц пожелал его собственноручно зарубить и отправился вместе со свитой из Святого ордена… в ходе охоты он и сгинул от лап ватира и его сородичей вместе с лучшими хранителями Эндерала, а корона считалась утерянной. О ней не слышали до тех пор, пока её не опознал каган, не нашёл в покинутом Орденом форте, которая туда попала видимо из рук солдата, что нашёл её в грязи. Так или иначе, но Велисарий решил венец вернуть, одновременно и наградив Мирро за отличную службу Эндералу и ревностное исполнение клятвы.

Небольшие створчатые двери, встроенные в огромные массивные ворота, распахнулись, пропуская внутрь троих всадников. Остальных Кульканн отпустил заниматься своими делами.

Взгляду Сигизмунда предстали хаотично разбросанные деревянные одноэтажные и двухэтажные здания, перемежающиеся с юртами и палатками, вместе образующими удивительный ансамбль. Здесь же инквизитор заметил и более роскошные наряды, либо сшитые местными мастерами из шкур шубы и тулупы, с выделанными кафтанами и халатами, либо купленные у караванов из Дюнного. Сигизмунд увидел и небольшие крытые рынки, на которых местное купечество предлагало перекупленные с юга апельсины, бананы, оружие или одежды с книгами или зельями. По две-три лавки под палаткой с горстью вещей – вот весь рыночек, и тот скудный ассортимент, который могут предложить местные торговцы.

– Всё же вы торгуете, – ехидно заметил Сигизмунд. – У вас есть места продажи.

– Не совсем, инквизитор. У нас нет традиций отменной торговли, как у дюннийцев или аркчан, – заметив удивление в глазах инквизитора, ответил на него хан. – Нам это не нужно. Честный обмен всё заменяет.

Мирро созерцал здешние архитектурные изыски, а точнее полное их отсутствие. Если Арк встречал исполинскими храмами, Дюнное огромными базарами, а Речное незабываемой сельской местностью, то вот Новый Аксаман простыми хижинами из дерева или палаток, в которых и жили люди. В них же нашли своё место жилые дома и тренировочные для стрелков, разделочные и хранилища, а просторные участки местности, с изысканными каменными алтарями играли роль соборов. Вместо статуй – высоченные деревянные столбы с резьбой или повязанными ленточками, у которых сияли монеты и украшения, растения, пища или иное подношение.

– Столбы Всесоздателя, – тихо произнёс Кульканн.

Лес в этом месте был практически уничтожен и пущен на постройки, только малый участок у огромной стены остался в первозданном виде. Другие деревья на громадных территориях постигла судьба стать стройматериалом для многочисленного полукочевого народа.

Инквизитор повернул голову налево, где отблеском света уходящего солнца сияли медные крыши древнего пирийского города, что ныне заселён и возрождён в новом блеске славы. Старый Аскаман изменил название, преобразившись. Серый камень был очищен от наветов времени, башни и ворота отчищены и натёрты до блеска, а скалу, внутрь которой и уходил град погибшей цивилизации, опоясывали четырёхэтажные чуть косые хижины, в которых поселилась многочисленная знать Каганата и защищённые стеной.

– Нам туда? – спросил Сигизмунд, показывая на пирийские строения.

– Нет. Каган сейчас на пиру.

Проскакав через стихийно образованные витиеватые и постоянно изменяющиеся улочки, три всадника оказались на большом поле, окружённом чредой палаток и зданий. Сигизмунд здесь увидел огромное количество всякого народа, которые расселись у множественных костров на шкурах. От десятков кострищ поднимаются бесчисленные столбы дыма, исходит аппетитный запах жаренного мяса. Взгляд инквизитора подмечает большие кувшины, из которых по кружкам и плошкам разливается белая жидкость, делающая праздных людей хмельными.

– По какому поводу праздник? – спросил Мирро, слезая с лошади, взирая на обилие сыра, овощей, курятины, конины и леоранины, смотря на пляски и внимая горловым пениям; единственные, кто был спокоен и бдителен – сотни воинов, стерегущих порядок и спокойствие на празднике.

– Великий Каган празднует заключение договора с аразеальскими лоялистами. Теперь мы – братья.

Трое ступили в море гуляний и оказались посреди всеобщего сдержанного ликования. Нос будоражил запах жаренного мяса и браги, пуститься в безудержные танцы. Жар костров опаляет кожу, а их блеск, содрогание языков пламени так и манит сесть у них и внимать весёлым песням о победах, либо плакать под пение о гибели великих героев.

Они подошли к самому большому костру, за которым на десятке шкур расположился человек, подле которого службу несли лучники в полном ламеллярном броне, доспешной юбке до колен и позолоченным шлемом с конским хвостом. Рядом сидит высокий черноволосый мужчина с миндалевидными карими глазами, облачённый в расшитый золотом и алым атласом тулуп, с сапогами.

– Великий каган Аль-Хаббад, к вам пришли Мирро и Сигизмунд за короной, обещанной вами пред Велисарием.

– Хорошо, хан, свободны, – отмахнулся сидящий владыка Каганата.

Ледяной взгляд Мирро встретился с хитрым взором широких цвета дуба глаз Аль-Хабадда. Каган нашёл удобными для себя короткие сапоги, просторные штаны и кафтан коричневой расцветки, утянутый широким поясом.

– Господин, – чуть поклонился Мирро. – Корона.

– Я знаю, знаю, – каган подозвал к себе одного из воинов и забрал у того деревянный ларец, тут же протянув его ассасину.

В цепких пальцах «окаменелого» оказалась довольно внушительная шкатулка. Открыв её чёрную лакированную крышку, он увидел золотое, отполированное украшение, усеянную сверкающими изумрудами, сияющую массивным рубином в центре. Мирро нежно погладил её и бережно взял двумя пальцами, поднимая с алого бархата. Сию секунду она блеснула в свете костров, отразившись хищными огнями в холодных глазах ассасина.

– Благодарю, – он положил корону и захлопнул ларец. – Теперь же позвольте откланяться. Меня ждут дела Фракции «Окаменелых», ждёт Миле и господа.

– Конечно, – кивнул каган.

– Прощай инквизитор Сигизмунд Гросс, – протянул руку ассасин, ощутив, как её сжала крепкая мужская ладонь. – И помни, что цена за порядок порой бывает слишком высока, но мы должны её заплатить ради жизни будущих поколений. Так говорят у «Окаменелых».

– Хорошо, Мирро, я запомню эту мудрость.

Они расстались. Инквизитор и ассасин, чьи пути удивительным стечением обстоятельств соединились, вместе они прошли удивительную дорогу борьбы против зла, стезю веры и надежды на победу. Кошки заскребли на душе и уныние овладело сердцем инквизитора при виде спины Мирро… столько событий уходит в забытье, остаётся за плечами. Чем он теперь займётся? Кайль уйдёт в руки Инквизиции, наступление на фронте обойдётся и без знатоков тёмных сил, ибо в них нет нужды – победа в одном шаге. Сигизмунд на мгновение подумал, что он хотел бы оставить дело бескомпромиссной борьбы против тьмы и отправиться на покой, но кто кроме него и таких как он будет сражаться супротив адептов тёмной силы?

– Вы не хотите остаться? – прозвучал вопрос от Кагана. – Гостем будете, выпьете и послушаете песни о великих героях нашего народа.

– Почему бы и нет, – Сигизмунд присел на шкуры рядом с Аль-Хаббадом и аразеальским послом, его взгляд приковался к огромному кострищу.

– Принесите лучшего вина, – тихо попросил каган и повернулся в сторону инквизитора. – Как тебе наша земля? И столица?