Кровь деспота

– Напыщенный? Да, это слово подходит к нему. А еще он скользкий, лживый, омерзительный змей. Предатель! Его владения вы должны сжечь одними из первых.

– Это хорошая новость. Видите ли, у меня есть основания полагать, что наш раб нашел себе пристанище именно у Кристофа.

– Похоже на правду. Этот безмозглый рыцарь возомнил себя живым воплощением справедливости. На деле же его благие намерения погубили больше людей, чем чума в Каросе пять лет назад.

Легким кивком я дал понять, что полностью поддерживаю мнение Балинта. Хорошо, что нам удалось найти общую тему для поддержания беседы. Это должно повысить доверие графа к нашим персонам.

– Наказать предателей – это в ваших и наших интересах, – помпезно произнес я. – Ни Кристоф из Синих Башен, ни кто-либо прочий не устоит под натиском воинов Скалистого Края. Мы поможем вернуть все, что было утеряно. С собственной выгодой, разумеется, но кратковременный союз может стать чем-то большим, если проявить терпение.

Доверие, как мне казалось, было уже завоевано. Его, конечно, еще необходимо удержать и проявлять излишнюю самоуверенность не стоило, но сам граф, до этого не баловавший нас гостеприимством, вдруг смягчился и с хитрой улыбкой произнес:

– Что ж, все детали и подробный план действий мы обсудим завтра. Я должен выслушать советников и интендантов, чтобы видеть картину более четко. Вы нравитесь мне, посланники Трех Долин, поэтому я хочу сделать ваше пребывание в моем замке приятным.

Граф два раза хлопнул в ладоши, и тотчас же из соседнего помещения вышли три обворожительные девушки в легких полупрозрачных одеждах. Все они были стройными, высокими и чрезвычайно привлекательными. Все они были чужестранками. Наложницы, о которых говорил Лексо Уховертка, – это именно они. Вид этих прелестных девиц говорил о том, что у графа Балинта вкус шэрдашехских, а не хольнских вельмож. Последние предпочитали женщин пообъемнее.

– Славный воин Кирран, – произнес хозяин Вековой Вершины, – выбери себе спутницу на эту долгую ночь. Поверь, каждая из них достойна твоего внимания.

Мое сердце забилось чаще, а мысли вдруг стали далеки от той миссии, ради которой я сюда прибыл, рисковал здоровьем и жизнью. Последним, что имел. Думаю, что это награда и за риски, и за долгое воздержание, которому я себя подверг. Граф ждал ответа, но определенно был доволен моей реакцией на неожиданный подарок.

Никогда бы не подумал, что выбор будет таким непростым. Одна из наложниц, кожа которой походила на искрящийся под лучами южного солнца песок, бросала в мою сторону робкий взгляд. Другая, с вьющимися волосами и гордым профилем жительницы Нардарии, смотрела на меня без боязни. Оценивающе. Третья девушка была родом с Пансеги: особый разрез глаз, вздернутый нос и острые скулы не оставляли в этом сомнений. Но она вряд ли принадлежала к сальгурскому племени – их женщины довольно приземисты и невзрачны. Еще бы: быт сальгуров суров и пропитан воинственным духом, а девушка, что стояла сейчас передо мной, была похожа на принцессу, а не на воительницу. Треклятый граф Балинт знал толк в красоте.

– Эти девушки прекрасны, – произнес я с неподдельным восхищением. – Я готов выбрать одну, но если они не понимают моего языка, скажите двум прочим, что мне было чертовски трудно. Что красота каждой из них неоспорима.

– Как раз твой язык они знают лучше парланского, – усмехнулся граф. – Думаю, не стоит сейчас мучать тебя, – вдруг добавил он. – Сегодня я особенно щедр. Бери всех трех.

Я учтиво поклонился. Мое лицо могло бы светиться от счастья, не сдерживай я себя. И было это весьма непросто. Алабель не то чтобы удивилась происходящему – ее выражение лица можно было назвать недоумевающим. Что ж, будь она более податливой, мы могли бы представиться как муж и жена. В этом случае мне пришлось бы, наверное, отказаться от восхитительного подарка графа Балинта. Хотя кого я обманываю?

– Храбрая дева Адринн, – вновь подал голос хозяин Вековой Вершины, – не думай, что я оставлю тебя без подарка, или предложу женщину, как Киррану, хм… Гнилому. Хотя если твои вкусы таковы…

Алабель улыбнулась уголком рта и отрицательно покачала головой.

– В таком случае, выбирай и ты. Любое количество.

В графский зал вошли трое мужчин, хотя один из них был молод настолько, что подобного звания еще не заслуживал. Их торс был оголен, и я мог видеть, что атлетической фигурой обладал лишь один парень – самый старший. Остальные были худы, как цапли. Что удивительно, все трое боялись даже глаза поднять в сторону Алабели. Если это такие же рабы, что и прелестницы, с которыми я планировал совокупиться этой ночью, то, вероятно, граф Балинт оказывал внимание и им. Действительно разносторонний человек этот граф.

– Не буду разливаться в комплиментах, как мой собрат, – с изрядной долей язвительности ответила графу Алабель. – Когда зашла сюда, я не могла не обратить внимания на этого великолепного воина.

Последние два слова девушка произнесла с придыханием. Она указала рукой на здоровенного стражника с копьем и щитом. Стражника, чье лицо, так понравившееся Алабели, казалось бесконечно тупым и бесчувственным. Он, черт его дери, никак не отреагировал на слова девушки, ибо был опоен колдовским зельем. Граф же, напротив, удивился неожиданной просьбе. Помолчал какое-то время и дал ответ:

– Не ожидал, не ожидал такого выбора, но будь по-твоему, дева меча. Страж Каркс, оставь оружие и следуй за девой Адринн. Исполняй ее прихоти этой ночью. Исполняй хорошо.

Безмозглый страж Каркс не произнес ни слова. Отдал тяжелое копье и щит ближайшему соратнику, отстегнул пояс с коротким мечом. Приблизился к Алабели и встал за ее спиной. Теперь настала моя очередь пребывать в недоумении. Поступок ведьмы не поддавался здравому пониманию.

– Мои воины неразговорчивы, – пояснил граф Балинт, – но свое дело знают. Они поклялись молчать, пока в стране не кончится гражданская война. Прошу понять их и не пытаться разговорить. Мои слуги проведут вас в отдельные покои.

Граф махнул рукой, и слуги тотчас же принялись выполнять приказ. Я направился в одну сторону, Алабель – в другую. Ночь обещала быть жаркой, но среди мыслей о предстоящих удовольствиях проскакивали чрезвычайно важные вопросы. Зачем, во имя преисподней, девица решила провести ночь с опаснейшим защитником замка? Почему, молот Эрхивиана ей на голову, она не показала свою симпатию к графу, ведь момент был замечательным? Ответов я пока получить не мог.

Глава 30

Ужас Пансеги

Это походило на сон: десятки свечных огоньков, подрагивающих в такт моему беспокойному сердцу; огромное ложе, по сравнению с которым соломенная кровать в гостевой комнатушке – колыбель для новорожденного; большой сосуд с вином для утоления жажды после плотских утех. Прекрасные нимфы, сопровождающие меня.

Суетливые слуги впустили нас и закрыли дубовую дверь. Тревога наконец отпускала мой разум. Весь день она не давала мне покоя, шептала об опасности, таящейся повсюду, но теперь все иначе. Я и подумать не мог, чем закончится встреча с графом.

И без того скудные одежды наложниц соскользнули с их плеч, миновали манящие бедра и упали на пол. Любоваться на открывшийся моим глазам вид можно бесконечно, но не только зрение я хотел сегодня порадовать. Я торопливо распутывал завязки на рубахе. В голове проскочила мысль, что веду я себя как юнец: меня не слушаются пальцы, движения становятся неловкими. Пришлось тут же взять себя в руки. Мне не хотелось изображать из себя похотливое животное – девушки должны видеть во мне опытного и чуткого любовника. В конце концов, впереди у нас целая ночь.

Я полностью разделся и лег в центр ложа, увлекая за собой прелестниц. Поглаживая изящные изгибы их тел, бросая взгляд то на одну, то на другую, спросил:

– Значит, все вы понимаете, о чем я говорю?

Нардарийка с роскошными волосами засмеялась и кивнула.

– Даже ты? – обратился я к раскосой красавице.

– Гораздо лучше, чем два года назад, – с заметным акцентом произнесла она.

– Как же тебя зовут, чужестранка?

– Боарика.

– У тебя нежный голос. Надеюсь, губы твои столь же нежны, – я одарил девушку страстным поцелуем.

Нардарийка тем временем перешла к активным действиям. Она явно была смелее прочих. Ее руки исследовали мой возбужденный детородный орган, а губы скользили по моей груди и шее. Ходить вокруг да около можно хоть час, хоть два, но зачем откладывать вещи, которых мы жаждем оба? Я притянул нардарийку ближе, обхватил ее бедра и отстранил от своей груди. Она все поняла и оседлала меня, словно жеребца. То, что надо: свои силы я пока должен беречь.

Несмотря на это, свободной правой рукой я ласкал девушку с Пансеги. Третья, смуглая, вела себя робко и явно была чем-то расстроена. Что ж, угодить всем невозможно, и я не собирался каким-либо образом менять ее мнение обо мне. Работы у меня и так навалом.

Нардарийка с прерывистым стоном рухнула подле меня. Я сделал глубокий выдох, взглянул на нее и поднялся с ложа. Нужно перевести дух, к тому же мне захотелось вина и прохладного воздуха. Я налил себе полный кубок и лукаво произнес:

– Пейте, мои красавицы. Свое вино я осушу быстро.

Я подошел к высоким ставням и открыл их. Ночной воздух тут же коснулся моей разгоряченной кожи. Подействовал на нее, как поток воды на красные угли.

Вид из этих покоев открывался замечательный – светлая ночь позволила рассмотреть внешние стены замка, с большой высоты кажущиеся игрушечными. Словно бы построены они из песка. Скала, приютившая это творение человеческих рук, пропадала в чернеющей бездне, а далеко внизу мерцали огоньки у десятка домов. Неудивительно, что граф Балинт считал себя вершителем судеб. Находясь под небом, трудно всерьез воспринимать проблемы маленьких людей. Их отсюда попросту не видно. Вполне вероятно, что в туманное утро лишь донжон Вековой Вершины возвышается над долиной, и граф Балинт, взирая с него на свои владения, видит завораживающее озеро водяного пара, окруженное изломанными гранями лесистых гор.

Мои мысли о прекрасном пейзаже были бесцеремонно прерваны. Но не теми, кто находился в покоях или поблизости от них. Тишину чудесной ночи разрезал чей-то кошмарный крик. По своей силе, протяжности и звучанию он никак не мог принадлежать человеку, но отчего-то сердце мое похолодело. Среди зверей я тоже не знал никого, способного на такое. Самый же неприятный факт заключался в том, что грозный крик раздавался из замка. Спустя полминуты клич повторился. Меньшей надрывности, но все равно я пребывал в уверенности, что его слышит вся долина. Граф держит в подземельях замка какое-то существо, что ревет громче медведя. Ревет голосом, отдаленно напоминающим человеческий.

В растерянности я оглянулся на девушек. Нардарийка спокойно пила вино, а Боарика смотрела на меня. Прямо в глаза. Молчала. Смуглая девица, в свою очередь, зажала уши ладонями.

– Что это? – осторожно спросил я. Ответом мне послужило молчание. – Мигом забыли нардарский?

– Зверь, – ответила черноволосая наложница после глотка вина. – Господин любит всякие диковинки.

– И что же это за зверь такой?

Нардарийка лишь пожала плечами, а Боарика продолжала сверлить меня взглядом.

– Ты что-то знаешь? – я обратился именно к ней, и она наконец соизволила ответить: