Кровь деспота

Моя команда миновала дымящиеся обломки ворот и остовы горящих смотровых башенок. Огонь завоевывал все больше и больше строений, однако наши воины действовали еще быстрее. Они теснили врага в центр поселения, где смогли бы окружить его со всех сторон. Я хотел как можно быстрее присоединиться к избиению сальгуров, но пока на пути мне попадались лишь трупы.

Первозданный вознаградил мое терпение в тот момент, когда я обогнул отвратительного вида сараи, которые сальгуры использовали в качестве жилищ, и вышел к каменным строениям – остаткам старинного форта. Здесь меня и поджидал сюрприз в лице четверых сальгуров, прорвавшихся из окружения. Бедолаги посчитали меня легкой целью и с устрашающими криками бросились в атаку. Естественно, растерялись, когда из-за угла появился с десяток-другой арбалетчиков. Мои ребята были всецело готовы к бою – я даже приказа никакого не отдал. Махнул мечом в сторону врагов, и все. Три сальгура были тут же сметены смертоносным залпом.

Четвертый сальгур – «везунчик», вооруженный длинным копьем – застыл, как вкопанный. Он был облачен в чешуйчатый панцирь, но щита не имел. Впору броситься наутек, но я знал, что он этого не сделает. Слева – горящие дома, справа – стена в человеческий рост. Фелис и еще несколько парней с заряженными арбалетами только и ждали, когда враг покажет спину. Но враг продолжал стоять, собираясь с духом.

– Не стреляйте, – сказал я, извлекая меч. Что-что, а считать этот штурм самым унылым в своей жизни я не хотел. Беспечной походкой направился к сальгуру с копьем.

Этот жест доброй воли противник принял с великим воодушевлением. Страх бесславной смерти сменился на боевую ярость, а смятение – на решимость. Он что-то выкрикнул на своем варварском языке и кинулся в атаку.

Я знал, что его первый удар будет выпадом в область моей груди, а потому отклонился вправо. За выпадом тут же последовал рассекающий воздух замах, но его сила из-за стойки воина не была достаточной, поэтому я с легкостью отразил этот удар. Я ожидал еще одного выпада, но, к моему удивлению, враг решил повторить рассекающую атаку. Только теперь к силе рук он приложил силу всего своего тела, подпрыгнув и развернувшись в воздухе.

Полученный удар поколебал меня. Но не мою самоуверенность. Первое впечатление бывает обманчивым – я пошатнулся под напором противника, но в ту же секунду контратаковал. Чудеса прыткости, демонстрируемые копейщиком-сальгуром, проявились вновь. Он отскочил от меня столь же ловко, как и напал.

У врага была прекрасная реакция, однако во взгляде этого северного воина я уловил новое чувство – удивление. Сальгур осознал, что я быстрее него. Это было мне на руку, но простое удивление не поможет моему мечу проложить путь к победе.

Нужно действовать решительнее. Именно поэтому я отбросил в сторону щит. Как и ожидалось, подобное действие озадачило врага. Он занервничал и не решился атаковать меня даже тогда, когда я начал обходить его сбоку. Чтобы отяготить и без того тяжелые мысли сальгура, я изобразил маску невозмутимости. Я следил за движениями противника, смотрел в его глаза, но ни один мускул не дрогнул на моем лице. И тем более неожиданным стал мой бросок.

От невозмутимости не осталось и следа. Мое лицо перекосилось от напряжения. Я наносил разящие удары слева, справа, бросался на врага с занесенным над головой мечом, а враг лишь оборонялся. Он пятился назад, уводил мой клинок в сторону, но не успевал сделать ни одного выпада. Я просто не оставлял ему ни мгновения на какой-либо маневр.

Удерживать равновесие при столь яростной атаке всегда непросто, но я не собирался затягивать бой. Вместо удара, который бы враг вновь отразил, я крутанул перед его глазами свой клинок и, припав на колено, рубанул сальгура по голени. Удар достиг своей цели – я почувствовал, как меч рассекает мягкую плоть и оставляет глубокий рубец на кости. Враг закричал сквозь зубы и упал на колени. Он был повержен. Мне оставалось лишь вырвать копье из его ослабших рук и довершить начатое. Меч, уже обагренный кровью, теперь насытился ею вдоволь.

– Кто видел, что его стрела точно попала по врагам? – обратился я к своим подчиненным.

Откликнулось как минимум шестеро. Мое расположение духа значительно улучшилось, а потому я позволил этим ребятам обобрать трупы. Остальных повел вперед.

– Здорово ты его, Фосто, – восхищенно пробормотал Фелис, семеня рядом.

Я улыбнулся уголком рта.

– Научишь меня драться так же? – не унимался паренек.

– И потратить на это десять лет своей жизни? Да я загнусь быстрее.

– Кому-то надо передать свое мастерство…

– Обратись к Мельнице, он тебя научит большему.

– А разве он владеет такими приемами?

– О, нет, – ухмыльнулся я, – такими не владеет. Но пойди он против десяти сальгуров – его бой закончился бы победой раньше моего.

Фелис задумался. И совершенно зря, поскольку не до размышлений сейчас было. Метрах в ста от нас кипела битва, и по округе разносились громкие крики. Правда, судя по тому, что ни одного слова в этих криках я не разобрал, – битва превратилась в избиение. Просто жители и защитники этого отдаленного сальгурского форпоста очень не хотели расставаться с жизнью.

Я приближался к последнему очагу сопротивления, когда вместо лязга оружия услышал восторженные крики наших воинов, заглушающие предсмертные вопли раненых врагов. Укрепление взято, как того и хотели надзиратели Хольна. Мы наконец-то хорошенько выспимся. А до того хорошенько промочим глотки.

Эти благостные мысли вмиг исчезли, когда я вышел на маленькую площадь, где всего полчаса назад неистово рубили друг друга враждующие стороны. То тут, то там валялись окровавленные тела, поэтому я не сразу узрел нависшую надо мной опасность.

– Мы победили, Фосто, – закидывая арбалет за спину, довольно пробормотал Фелис.

Даже не знаю, что я хотел ему ответить. Я повернул голову налево и увидел раненого, но еще живого сальгура. Он сидел на земле, прислонившись спиной к деревянной стене. Вокруг него было месиво из грязи и крови, а лицо его было белее погребального савана. Однако в руках он держал натянутый из последних сил лук. Я смотрел прямо на наконечник стрелы и понимал, что сальгур не промахнется.

Все это длилось лишь долю секунды. В следующее мгновение стрела с бешеной скоростью вырвалась на волю и рассекла воздух. Тяжко захрипел Фелис. Не я стал целью умирающего лучника.

Я склонился над пареньком. Стрела вонзилась ему в шею. Фелис греб землю пальцами – его тело напряглось до крайности. Он смотрел прямо в мои глаза, будто ища поддержки, которой я не смог бы ему оказать, даже если бы желал этого. Я просто молчал.

Небо светлело – парень умирал в тот момент, когда солнце озарило землю первыми отблесками своего света.

Агония длилась недолго. Когда глаза Фелиса затянула пелена, а душа его отправилась в мир предков, я почувствовал досаду. Такую, от которой не избавиться простыми размышлениями. Эта досада требовала немедленных действий, иначе проклятый сальгур испустит дух без моей помощи.

В руках у врага уже не было лука. Слабеющими, дрожащими пальцами он сжимал тонкий кинжал, пытаясь поднести его к собственному горлу. Но силы уже на исходе – он истратил их все на последний выстрел. Тем хуже для него.

Под ключицей у врага торчал обломок арбалетного болта. Я хмыкнул: вполне возможно, что это тот самый защитник укрепления, которого подстрелил я. Судьба позволила мне завершить начатое. Жаль только, что ценой жизни Фелиса.

Нависая над врагом, я размышлял о том, какую часть ноги ему отсечь для начала. Прикладывал клинок то к голени, то к колену. За этим занятием меня и застал один из наемников.

– М-м… Фосто, там тебя Райль зовет, – поглядывая на сальгура, произнес озадаченный воин.

– Чего он хочет? – спросил я, даже не глядя в его сторону.

– То мне неведомо.

– Уже иду, – процедил я сквозь зубы. Резким движением вскинул меч и воткнул его в шею сальгура. Черт с ней, с досадой – Райль не любит ждать.

На самом деле причина оказалась не то чтобы стоящей – просто Райль мог передать мне ее содержание через своих помощников, чем не отвлек бы меня от насущных дел.

Капитан отряда стоял перед каменным зданием главного склада и тряпкой вытирал с лица кровь.

– Райль, ты опять умудрился выжить! – мотнув головой, задорно крикнул я.

– Чтобы какая-нибудь из этих крыс смогла меня убить – она должна продать душу Эрхивиану. И значительно дороже, чем я! – Иного ответа я и не ждал.

– Ты звал меня? – я приблизился к капитану вплотную и похлопал его по плечу.

– Да, – Райль поковырялся тряпкой в ухе. – Скажи своим ребятам, чтобы всех пленных не сразу убивали. Если кто-то знает наш язык – доставить ко мне или к принцессе. Остальных в расход.

«Принцессой» он, конечно, называл хольнского ставленника. Тот в штурме не участвовал.

– Будет сделано.

За спиной Райля раздалась грязная фристийская ругань. Седой наемник тащил за тощую руку десятилетнего сальгурского мальчугана. Если я и ошибся в оценке возраста, то не больше чем на год.

– Поганец мелкий! – негодовал наемник. – Представляешь, Райль, куском кремня мне руку порезал!

– Что ты его сюда тащишь? Он по-имперски понимает?

– Да ничего он не понимает. Посмотри на его сорочку – на ней необычные узоры. Это сын кого-то знатного, я точно говорю.

– И что? – нахмурился Райль.