Цена верности: пастырь крови

– Мя-я-я-у! – раздался крик, Этиен тут ощутил, как нечто тёплое и пушистое трётся о его сапоги.

– Ларс! – обрадовался парень, на кресло полетели покупки, прозвенев стеклом и металлом. – Как ты тут без меня?

– Мяу, – ответил кот, ему показалось, что питомец рад его видеть, продолжая тереться о сапоги и лосниться.

Парень осторожно взял свечку и поднёс её к снопу засохшей травы, пламя сию секунду с треском перекинулось на серо-бурый-жёлтый комок, с жадностью его поедая. После чего он был опущен в сухие щепки, которые были выложены посреди пепелища небольшого камина. Вскоре света и тепла станет больше, намного больше.

Этиен наклонился к маленькой деревянной миске, где были маленькие засохшие кусочки еды.

– Ты всё съел уже? – удивился инспектор, вспомнив, что только утрам давал ему пару ломтиков курятины.

Положив коту пищи, парень уселся в небольшое кресло, поставленное у стола и окна, смотрящее прямо на серый город. Возле него лежали немногие покупки – длинный железный меч простой конструкции, окованные тем же металлом перчатки и сапоги. Всё это перемежалось с парой снадобий, зелий и эликсиров. Есть даже пару свитков боевой магии, распространение которой Церковь сильно ограничивает. Бумага, в которую с помощью магического языка мистики вплели силы эфирных морей, ценилась на вес золота и продавалась только в церковных лавках, и то с предъявлением специального разрешения, заверенного епископской подписью и печатью.

– О-ох, – тяжело выдохнул Этиен, вспоминая, как «воевал» за оружие, за броню и зелья.

Только благодаря письму, заверенным печатью диоцеза Торгового квартала, которой заведует архиепископ Ладокий, он смог всё это купить. Оружие просто так не продают в Штраффале, как и броню. Только стражникам и воинам Ордена могут отпустить всё это беспрепятственно.

Этиен с одной стороны рад тому, что за тысячелетия существования государств этой части Митраля, вся власть тут в руках Церкви, которая смогла создать и собственную страну. Это обеспечивает порядок, а «Община Завета» несёт свет истин, хранит «божественные постановления» и приносит жертву, дабы цивилизованные народы не оскотинились окончательно, дабы пламя закона стало путеводной звездой, маяком, посреди сгущающейся тьмы. Жестокие секты, языческие культы, шабаши ведьм, еретики, демоны, монстры и нежить посягают на чистые души, жизни и порядок, как возвещают проповедники Церкви. Благочестивые герцоги и бароны, феодалы всех мастей, благословлённые священниками, вкупе с рыцарями Ордена Света, без конца воюют против адептов тьмы, а искусные в обращении с магией, наученные мистиками-диаконами, чародей самоотверженно борются против выходцев из адского огня и ограждают народ от инфернальных сил.

– Красиво, не правда ли? – заговорил сам с собой Этиен, повернувшись к камину; он почувствовал холодок, который не развеет не одно тепло или жара. Юноша вспомнил о том, что было тысячу лет назад, о том, как мир уже становился на грань пропасти, но Лига света спасла его от окончательной гибели, а последующее очищение поставило точку в двухсотлетнем противостоянии между добром и злом.

Этиен подкинул пару поленьев, когда огонь сожрал щепки, и выбил пару искр, вихрями крутанувшимися в воздухе и развеявшимися.

– Но ведь есть и другая сторона этого, – инспектор вновь обратился к окну, вспоминая то, что ему не особо приятно, то, за что жестоко судили церковные и феодальные суды… то, о чём шептались и шутили, понимая печальную действительность бытия этой части континента.

Иподиаконы, чтецы и алтарники, диаконы, священники и епископы под руководством Великого Понтифика, стали неимоверно могущественны, получив исключительную силу и привилегии, которые казались избыточными. Даже вне Церковного Государства, где все служители алтаря имеют прямую власть, носящий рясу народ обладает исключительным статусом. Свой суд, полное освобождение от налогов, содержание за счёт казны, запрет телесных наказаний, обязанность возносить пожертвования – и многое другое приводило многочисленный народ в состояние недоверия. А учитывая давления церковников, требующих соблюдать непомерные требования, любви не добавляют. Церковь избыточно роскошна – храмы становятся оплотами сокровищ и богатства, в то время, как обычный народ может голодать. Безмерные епитимьи за грех для мирян и снисходительное отношение к грешащим церковникам, вызывали смущение у населения, которое пытались рассеять наставлениями – «тот, кто служит у алтаря святого, имеет свой суд у Бога. Ему стоит всего лишь пару слёз пролить на алтарь и грехи его простятся, и борения демонов супротив него злее, оттого они чаще и падают».

Раздался слабый стук, оторвавший Этиена от размышлений.

– Войдите, – тихо сказал он и поразился тому, кто оказался на его пороге.

В дом, слабо освещённый парой свечами и каминами, вошла девушка. Это красивая рыжеволосая женщина в сером платье, полностью закрывавшем тело, кроме шеи. Она филигранно переступила через животное, чем вызвала его ярое недовольство:

– Ш-ш-ш-ш!

– Тише, Ларс, – потянулся к коту инспектор, но его опередили.

Дама быстро развернулась, провела слегка освещённой мистическим сиянием рукой и кот успокоился. Юноша отметил исключительную высоту чудесной леди, её насыщенно-зелёные глаза цвета изумрудных лугов с двойным зрачком, а так же отточенные слишком заострённые черты лица, словно вышедшие из-под руки верховного небесного ювелира. И, тем не менее, она была прекрасна. Ранее её не удалось разглядеть, но теперь Этиен мог полностью насладиться её красотой.

Она протянула руки к пушистому животному, взяла успокоившегося котика удлинёнными пальцами и положила себе на колени, когда села на небольшой скрипящий стульчик.

– Я хотела сказать тебе – «спасибо», за то, что ты спас меня от того идиота, – раздался звучный мелодичный голос.

– Не за что. Я был только рад тому, что смог остановить насилие, – улыбнулся парень, с изумлением смотря на то, как девушка гладит кота. – Но как ты меня нашла?

– Знакомая рассказала. Она узнала тебя. Вы вместе с ней разговорились недавно на церковной службе, и ты поведал ей, где живёшь.

– Люссия, правильно?

– Да… но моё истинное имя – Люссиэль, – ярко-алые насыщенные губы украсила улыбка.

Этиен понял, какой расы этот «цветок». Он протяну к ней руку и убрал прядь шелковистых волос, втянув носом приятный аромат фиалковых духов. Его глаза наслаждались видом прямых острых, чуть-чуть оттопыренных ушей, слегка раздвоенных на конце.

– Эльфийка, – изумился инспектор, услышав какой-то шорох за окном, но всё его внимание мистическим образом приковала к себе Люсси. – В Церковном Государстве? Да ещё и в публичном доме?

– Это печальная история, – прекрасная гостья заметила нарезанный сыр, а парень подметил её голодный взгляд.

– Бери.

– Моя мать приплыла в Штрффаль, спасаясь от преследования на родине. Она должна была стать помощницей спиритофора[9 - Спиритофор – жреческий чин в религиозном культе эльфов, в обязанности которого входит общение с духами природы, и испрошение помощи у них.] при храме Духа. Её готовили, блюли девственность… но она оказалась беременна мной, – обворожительная особа усмехнулась, съев кусок сыра. – Она никогда не рассказывала мне об отце. Это было её тайной. И ты сам понимаешь – всё детство мы жили практически впроголодь. Из богадельни мы смогли выбраться в ветхое жильё, когда местный диакон ходатайствовал пред епископом том, чтобы нас признали горожанами. Знаешь, мой милый защитник, матери пришлось… отдать семейную реликвию, чтобы он пошёл на это.

– Да, – грустно произнёс Этиен. – Не самая светлая страница.

– Мать рано заболела. Практически зверские условия работы на полях землевладельца подкосили её здоровье. Как раз мне было четырнадцать лет… ну и чтобы выжить… ты понимаешь, – она опустил голову, филигранные пальцы коснулись блеска у глаз.

– Хорошо. Тебе не нужно продолжать. Я всё понял.

Двое были бы рады продолжить разговор, но спокойствие было разорвано пронзительным криком:

– А-а-а!

Этиен не стал медлить. Он схватился за рукоять своего бастарда и выбежал на улицу, едва не вынеся хлипкую дверь. Железный меч заискрился, покрылся паутиной электричества. Пространство наполнилось щекочущим запахом озона.

То, что он увидел, являлось картиной ужаса, невозможного действия. Народ, крича и вопя, разбегался от существа, которое ранее было человеком – нищим. Жёлто-фиолетовая туша, покрытая мясистыми наростами, в лохмотьях и рванье, неуклюже перебирая ногами, выперлось на улочку. Буйный мертвец поднял распухшие руки и потянулся за визжащими людьми, разинув чёрную пасть, исторгающую ощутимое зловоние.

Инспектор, получивший пару уроков владения клинком, ринулся в бой. Он двумя руками обхватил рукоять одноручного оружия и вступил в противостояние. Тварь, заприметив его, развернулась и поковыляла к ручейку, исторгая рычание и хлюпанье.

Лезвие, направленное наотмашь, рассекло кожу на руках. Парень водил им неумело, внутри него всё сжималось… это его не первый бой, но он и не воин – для него непривычно убивать, даже если противник уже умер.

Нежить будто бы ощутила слабость духа «ученика» архиепископа и стала напирать. Юноша чуть ли не отпрыгнул, когда существо неумолимой массой плоти двинулось на него, разведя руки с большущими уродованными ногтями.

Отойдя, Этиен ещё раз махнул бастардом, и на этот раз и острозаточенное железо рассекло брюхо, а электричество поджарило плоть. На серо-грязные плиты хлюпая, посыпалась бурая масса внутренностей, а воздух наполнился страшной вонью и дымом.

Приложив неимоверные ментальные усилия, инспектор сдержал себя, чтобы не протошниться. Из горла существа вырвался то ли хрип, то ли стон, в рыбьих заплывших глазах сверкнуло нечто от блеска ярости и снова мертвец пошёл в бой, переступив через месиво, испачкав в нём и без того грязные ноги.

Парень отвёл конечность монстра, закрывавшей лицо и свершил прицельный выпад одной рукой. Острие клинка вошло в глаз, а силы заряда хватило, чтобы превратить бывшее вместилище рассудка в прах. Мертвец дрогнул, что-то покинуло его тело, лишая псевдожизни и противник рухнул наземь, распластавшись.

Этиен отшагнул назад. В голове что-то звенело, было ощущение, будто его огрели мешком по голове. Он не воин, и близко им не был, несмотря на то, что уже сражался. Во двор влетели стражники, тыча копьями и арбалетами во все стороны, ища противника, но находя лишь ещё один повод напиться – их дело – решили за них.

– Молодец, ты прикончил неуклюжего мертвяка. Епископская индульгенция прям ждёт тебя, – съехидничал воин. – А каждый трактирщик нальёт бесплатно такому герою.

Впрочем, Этиен не особо его слушал. Он взглянул на серое небо, выдохнул и пошёл домой. Его завтра ждёт ранний подъём и трудная дорога.

Глава 2. Послы Штраффаля

Спустя две недели. Лациасс

Над головой простёрлось светло-голубое, ярко-лазурное небо, украшенное россыпью чудесных облачков. В зените торжествующим царём установилось приятное осеннее солнце, не жарящее, но всё ещё достаточно тёплое. Свет мягкими лучами падает на золотисто-огненный лес, покрывший колоссальные территории южной части Империи. Всматриваясь в пересветы между деревьями, в пожухший подлесок и указательные столбы, по усыпанной грунтом и песком дороге, идут несколько фигур. Мужчина в чёрном перистом камзоле, поверх кожаного жилета, в высоких сапогах, с мечом на бедре и в фетровой шляпе шагал рядом с рыжеволосой девушкой, сменившей платье на походный наряд. Её с виду хрупкое тело защищала кираса из укреплённой кожи, уплотнённые тканые штаны и короткие сапоги. Пышный рыжий волос и отточенный лик скрывались за широким капюшоном зелёной накидки. Сзади, посматривая за лесом и ожидая возможного нападения, идёт высокий крепкий мужчина, громыхающий кольцами брони, металлом стальных перчаток и сапог. А на его бедре красуется искусной работы оружие, украшенное дорогой отделкой, чудесной гардой и надписью из Писаний.