Великий Гэтсби. Роман

И едва я собрался дать ответ, как она внезапно отшатнулась и уткнулась ужасающим взором в свой мизинец.

– Смотрите! – возопила она, – Я зашибла палец!

Мы разом воззрились туда – сустав был чёрно-синий и распух.

– Это ты постарался, Том, – обиженно воскликнула она, – То, что ты сделал это не нарочно, но это не извиняет тебя! Ты виноват! Это мне наука, не надо было выходить замуж за такого громилу, такого слона в посудной лавке, как ты, дылда!

– Меня корёжит от этого слова! Ненавижу его! – злобно перебил её Том, – Даже в шутку!

– Дылда и есть дылда! – упорствовала Дэйзи.

Временами Дэйзи и мисс Бейкер начинали говорить разом, но в их бессодержательном, ююмористическом щебете лёгкости не наблюдалось, их болтовня была такой же холодной, как их снежно-белые крахмальные платья, как их полярные глаза, не согретые и каплей естесственного тепла.

Они присутствовали здесь, сидели за столом, прилежно терпя присутствие Тома и меня, только из светской любезности, по прихоти занимая наше внимание и требуя внимания к себе. Они понимали, что скоро конец светскому рауту, конец званому обеду, конец этому вечеру, и тогда можно будет смахнуть всё случившееся из памяти.

В этом был острый диссонанс с тем, что было у нас на Западе, где все всегда с волнением ожидают и готовятся к вечеру, ожидая от него чудес, торопя его и боясь его завершения.

– Дэйзи! Когда я рядом с тобой, ты заставляешь меня чувствовать себя нецивилизованным дикарём! – посетовал я после второго бокала вкрадчивого, но не вполне безобидного красного кларета, – Давайте ограничимся каким-нибудь интересным, но безобидным разговором, ну, хотя бы о грядущем урожае кукурузы».

Когда я возвещал это, я не думал о том, какую неожиданную реакцию вызовет моя безобидная сентенция.

– Цивилизация летит в тартары! – крайне агрессивно почти изрыгнул Том, – Последнее время я стал предаваться грозному пессимизму. Ты не читал «Рост Цветных Империй»? Это книга Годдарда?

– Нет, не привелось!» – ответил я, удивляясь стремительной перемене его тона.

– Хорошо, это прекрасная книга, и все должны прочитать её! Её основная идея заключается в том, что если мы не будем на стрёме, ну, мы, белая раса, тогда нас неминуемо проглотят цветные! Это не пустые домыслы! Там всё доказано!

– Том у нас становится пророком! – сказала Дэйзи с невыразимой печалью, – Он с головой ушёл в книги с непроизносимо длинными терминами. Что это было за слово, которое мы…

– Ладно тебе, это сугубо научные книги! – начиная раздражаться, сказал Том, – Этот парень доводит свою мысль от начала до конца! Там есть здравое зерно! Это очень касается нас, управляющей нации, мы не должны допустить, чтобы цветные взяли над нами верх!»

– Нам нужно переколошматить их всех! – зашептала Дэйзи, свирепо прищурившись в сторону отчаянно пламеневшего на горизонте Солнца.

– Ох, жить бы нам в Калифорнии! – меланхолически пропела мисс Бейкер, но Том не дал ей закончить, дико задвигавшись на заскрежетавшем под его телом стуле.

– Идея в том, что мы – люди нордической расы, я и ты, и ты тоже, и…» После секундного колебания он включив в реестр и Дэйзи, и она, так, чтобы он не увидел, подмигнула мне, – И все вещи, которые мы производим в рамках нашей цивилизации, всё это создано нами, выдумано нами и нами же доведено до конца – вся наука, искусства, и всё такое прочее! Вам ясно?»

В его напоре, полном страсти и пафоса, в его фанатическом следовании основной мысли уже просвечивало уже не только упоение своей уникальной личностью, которое с годами лишь возросло. В дальних глубинах дома внезапно зазвонил телефон, и лакей сразу покинул свой пост и отправился отвечать, а Дэйзи, пользуясь

минутным замешательством, дипломатично склонилась ко мне.

– Я хочу открыть тебе наш фамильный секрет, – с горячим энтузиазмом зашептала она, – Это всё про нос нашего лакея! Ты разве не мечтал раскрыть тайну носа нашего лакея?

– Только затем и нёсся сюда! Других дел нет!

– Ладно, тогда слушай, он раньше не служил лакеем, он в одном Нью-Йорском доме, где скопилось столового серебра персон на двести, служил полировщиком и заведовал всем этим богатством. Вот он всё время и шмурыгал это серебро, целыми днями чистил и чистил его без устали, пока у него не случился насморк…

– Дальше было совсем плохо… – предположила мисс Бейкер.

– Да! В самую точку! Дальше было совсем плохо, кончилось всё тем, что ему пришлось бежать оттуда!

В это мгновение последние лучи Солнца с прощальной нежностью коснулись розовеющего лица Дэйзи, я не мог не прислушиваться к журчанию её шёпота, поневоле задержав дыхание и вытянув шею, но тут розовое свечение её щёк стало меркнуть, скользнув в последний раз по её лицу, как будто не желая покидать его, как наигравшийся на улие ребёнок, которого прохлада и темнота вечера заставляет неохотно расставаться с уличными забавами и брести домой.

Слуга вернулся и, наклонившись к Тому, стал что-то неслышно мурлыкать ему в самое ухо, отчего Том тут же помрачнел, и, оттолкнув от себя стул, молча пошёл в комнаты.

С его отсутствием внутри Дэйзи как будто что-то быстро перевернулось и она снова склонилась ко мне и почти пропела своим зовущим, звонким голосом:

– Ник, если бы ты знал, как я люблю видеть тебя сидящим за этим столом! Ты напоминаешь мне… розу! Ну, правда же? – оборотилась она к мисс Бейкер, ища подтверждения, – Абсолютно точно, ты – роза!

Откуда она взяла этот вздор? Во мне даже в страшном сне нельзя найти ничего от розы! Она ляпнула первое, что ей взбрело в голову, но от неё веяло каким-то лихорадящим теплом, как будто из её сердца рвалось что-то, прикрытое этими нежданными для неё самой, оглушающими словами. Внезапно она смяла салфетку, бросила её на стол, и сухо извинившись, тоже ушла к себе в комнату.

Мисс Бейкер и я переглянулись стремительными пустыми взглядами. Я хотел что-то сказать ей, но она предупредительно цыкнула на меня.

– Ш-ш!

Из-за закрытой двери слышался чей-то явно волнующийся голос, и мисс Бейкер без всякого стыда, вытянув шею, пыталась расслышать слова. Голос взвивался до предела слышимости, а потом ниспадал до едва внятного шёпота, потом перешёл в запальчивый всплеск и оборвался.

– Здесь мистер Гэтсби! Вы о нём как-то упомянули! Это мой сосед! – прокомментировал я.

– Замолчите! Я хочу знать, что происходит!

– А что там может происходить? – с наивностью младенца вопросил я.

– Вы хотите сказать, что ничего не знаете? – удивление мисс Бейкер было таким искренним, что я смутился, – Я думала, тут все всё знают!

– Я ничего не знаю!»

– Между нами… – она на секунду как будто замялась, не зная, что сказать, – Говорят, у Тома есть какая-то пассия в Нью-Йорке!

– У него есть женщина?» – почти повторил я в полной растеряности.

Мисс Бейкер только кивнула в ответ.

– Могла бы, честно говоря, набраться деликатности, и не звонить ему в обед? Не так ли? Как вы полагаете?

Пока я тужился, пытаясь уразуметь услышанное, снова зашумело крахмальное платье, заскрипели подошвы и хозяева снова пожаловали к столу.

– Надо было помочь в делах! – с принуждённым весельем закричала Дэйзи.

Она опустилась на стул, сверкнув глазами на мисс Бейкер, а потом испытующе посмотрев на меня, и непринуждённо продолжила, – Я глянула за дверь, о, как там романтично красиво! Не так ли? Птичка поёт в кустах, я думаю, это соловушка вернулся к нам вместе с последним трансатлантическим Стар-Лайном! Снова он нам поёт, и как поёт! – Дэйзи словно сама пела какую-то арию, – Это так романтично, не правда ли, Том?

– Очень романтично! – сказал он и затем горестно повернулся ко мне, – Если будет после обеда не так темно, я хочу показать тебе моих лошадей!

Телефон опять задребезжал вдали. Дэйзи решительно затрясла головой, и намеренье Тома завести беседу о лошадях, да и вообще вся беседа зависла в воздухе.

Среди битых осколков последовавших затем пяти минут я запомнил только эти дурацкие свечи, которые кто-то запалил снова, и моё мучительнейшее желание уставиться на всех, кто здесь есть, только с одним ньюансом – при этом никому не глядеть в глаза. Я не могу засвидетельствовать, что в это время чувствовали Дэйзи и Том, но, судя по всему, даже у мисс Бейкер с её сардоническим складом едва ли получалось более не замечать железной, трескучей прилипчивости этого пятого зануды среди нас. Может быть, кому-то ситуация и могла показаться пикантной, но на мой вкус, тут следовало бы звонить в полицию! Разговоры о лошадях, само собой, сразу отпали.

Том и мисс Бейкер с пятью футами сумерек между собой, повлеклись в библиотеку, словно для погребального бдения над вполне материальным невидимкой, а мне ничего другого не оставалось, как изображая из себя оживлённого светского льва, впрочем, ставшего вдруг туговатым на ухо, идти в сопровождении Дэйзи по сплошному балкону, огибавшему дом, пока наше путешествие не закончилось уже на совершенно тёмной центральной веранде. Здесь весьма кстати оказался уютный плетёный диванчик, на котором мы рядом и уселись.