Пески времени

Сестру Меган разбудила тишина, но не привычная, а наполненная движением, быстрыми порывами воздуха и перешептыванием. До ее слуха донеслись звуки, коих она не слышала в стенах монастыря на протяжении пятнадцати лет. В груди тотчас же возникло предчувствие чего-то ужасного.

Она бесшумно поднялась с постели в окружавшей ее темноте, приоткрыла дверь кельи и не поверила своим глазам, увидев заполненный мужчинами коридор. Из кельи настоятельницы появился великан со шрамом на лице, который тащил за руку мать Бетину. Меган ошеломленно смотрела на происходящее и думала, что ей приснился кошмар: не может быть, чтобы все эти мужчины находились здесь.

– Где он! Говори! – грозно потребовал Аконья.

На лице матери-настоятельницы отразился ужас.

– Тише! Вы находитесь в храме Божьем и оскверняете его. – Ее голос заметно дрожал. – Вы должны немедленно отсюда уйти.

Однако в ответ он еще сильнее сжал ей руку и хорошенько тряхнул:

– Мне нужен Миро. Скажи, где он, и мы уйдем.

Кошмар оказался явью.

Начали открываться двери других келий, ошеломленные и растерянные монахини выходили посмотреть, что случилось. Еще ни разу в жизни не сталкивались они ни с чем подобным, поэтому были совершенно не готовы к столь неожиданному повороту событий.

Полковник Аконья оттолкнул мать-настоятельницу и повернулся к своему главному помощнику Патрико Ариетте.

– Обыщите монастырь вдоль и поперек.

Бойцы ГСО мгновенно рассредоточились по монастырю, врываясь в кельи, грубо вытаскивая монахинь из постелей и сгоняя в часовню. Монахини молча повиновались, даже в этой ситуации не нарушая обет молчания. Происходящее напоминало кадры немого кино.

Иначе вели себя бойцы ГСО. Все они были фалангистами и прекрасно помнили, что церковь отвернулась от них во время гражданской войны, поддержав лоялистов, сражавшихся против их возлюбленного генералиссимуса Франко. И вот теперь им выпала возможность отомстить, чем они и не преминули воспользоваться. Стойкость и молчание монахинь лишь еще больше их злили и распаляли.

Проходя мимо келий, полковник Аконья услышал дикий крик, а заглянув внутрь одной из них, увидел, как один из его бойцов срывает с монахини одежду, но никак не отреагировал, а просто прошел мимо.

Лючию тоже разбудили громкие мужские голоса, она в панике села на матрасе, и первой ее мыслью было: «Все, меня нашли. Нужно поскорее уносить отсюда ноги».

Но вот незадача: кроме центральных ворот, в монастыре не было другого выхода.

Лючия поспешно поднялась и выглянула в коридор. Ее глазам открылось ошеломляющее зрелище. Коридор заполонили вовсе не полицейские, а вооруженные люди в штатском, и вели они себя как обычные грабители: разбивали светильники и мебель, переворачивали все вверх дном.

Преподобная мать Бетина стояла посреди этого безумия, сложив ладони перед грудью, и безмолвно читала молитву, в то время как варвары оскверняли дорогую ее сердцу обитель. К ней подошла сестра Меган, и Лючия решила присоединиться к ним.

– Какого ч… что происходит? Кто эти люди?

Это были первые слова, произнесенные вслух с момента ее появления в монастыре. Преподобная мать трижды сунула правую руку под мышку, давая понять, что нужно прятаться. Лючия не верила своим глазам.

– Ну теперь-то вы можете заговорить. Давайте убираться отсюда, ради Христа. Именно ради Христа.

Патрико Ариетта подошел к полковнику:

– Мы обыскали все, полковник, но никаких следов ни Хайме Миро, ни его людей не нашли.

– Еще раз проверьте каждую щель! – потребовал Аконья.

Именно тогда мать-настоятельница вспомнила о единственном сокровище монастыря и, наклонив голову, прошептала сестре Терезе:

– Вы должны выполнить очень важное задание. Заберите из трапезной золотой крест и доставьте его в монастырь в Мендавии. Нужно непременно вынести его отсюда. Поспешите!

Сестру Терезу била такая дрожь, что тряслись даже складки ее апостольника. Она оцепенело смотрела на мать Бетину. Последние тридцать лет сестра Тереза провела в монастыре и даже не могла допустить мысли выйти за его пределы. В ужасе она подняла руку, что означало: «Я не могу».

Мать-настоятельница едва не впала в отчаяние:

– Крест не должен попасть в руки этих слуг Сатаны. Сделайте это ради Господа нашего Христа.

В глазах сестры Терезы вспыхнул свет. Она распрямила плечи и вздохнула: «Ради Иисуса», – потом развернулась и поспешила в трапезную.

К монахиням присоединилась сестра Грасиела, тоже совершенно ошеломленная царившим вокруг безумием. Люди полковника все больше входили в раж, крушили все на своем пути, а их предводитель с полнейшим безразличием наблюдал за происходящим.

Лючия повернулась к Меган и Грасиеле:

– Не знаю, как вы, а я собираюсь убраться отсюда и поскорее. Вы со мной?

Монахини лишь тупо смотрели на нее, слишком потрясенные, чтобы ответить. Тем временем к ним спешила сестра Тереза и несла что-то завернутое в кусок холста.

– Думайте скорее! – поторопила их Лючия, увидев, что незваные гости принялись загонять монахинь в трапезную.

Сестры Тереза, Меган и Грасиела с минуту медлили в нерешительности, но потом все же последовали за Лючией к огромной входной двери, но, свернув за угол в конце длинного коридора, увидели, что она выломана.

Внезапно перед ними возник вооруженный мужчина.

– Куда это вы, дамы? Возвращайтесь. Мои бойцы на вас очень рассчитывают.

– У нас есть для тебя подарок, – произнесла Лючия, с улыбкой взяв один из тяжелых металлических подсвечников, что стояли на столах в холле.

Мужчина озадаченно взглянул на подсвечник:

– И что ты собираешься с ним делать?

– А вот что. – Лючия с силой ударила подсвечником мужчину по голове, и тот рухнул на пол.

Монахини в ужасе смотрели на происходящее, но Лючия скомандовала:

– Быстрее!

Спустя мгновение Лючия, Меган, Грасиела и Тереза спешно пересекли двор, а потом вышли из ворот монастыря в звездную ночь. Через некоторое время Лючия остановилась.

– Теперь наши пути расходятся. Вас будут искать, поэтому вам лучше поскорее уйти отсюда.

С этими словами она развернулась и направилась в сторону возвышавшихся в отдалении гор, решив укрыться там, выждать немного, а потом отправиться в Швейцарию. Черт бы побрал этих ублюдков: лишили ее такого замечательного укрытия.

Отойдя на некоторое расстояние, Лючия обернулась. С возвышения ей было прекрасно видно, что происходит возле монастыря. Невероятно, но монахини все еще стояли перед воротами подобно трем черным изваяниям. «Ради всего святого! – мысленно воскликнула Лючия. – Уходите же, пока вас не поймали!»

Но ее мольбы не были услышаны: женщины не двинулись с места. Долгие годы пребывания в полной изоляции парализовали их сознание: они никак не могли осмыслить происходящее. Монахини продолжали смотреть себе под ноги, потрясенные настолько, что утратили способность мыслить здраво. Они так долго были отрезаны от мира, и теперь, оказавшись за пределами спасительных стен, пребывали в полной растерянности и панике и понятия не имели, в какую сторону идти и что делать. В стенах монастыря их жизнь была размеренной и организованной. Их кормили, одевали, говорили, что и когда делать, они следовали строгим правилам, а теперь их внезапно этого лишили. Что от них нужно Господу? Что он для них уготовил? Они неуверенно топтались на одном месте, боясь заговорить, боясь взглянуть друг на друга.

Сестра Тереза неуверенно указала рукой на мерцающие в отдалении огни Авилы: «Туда», – и женщины нерешительно двинулись в сторону города.