Замок из дождя

– Подумаешь. Да, я позабыл совсем. Там на столе письмо от герцога. Утром принесли.

Левина отложила книгу, и подошла к столику. Рука дрогнула, и письмо слетело на пол.

– Вот, растяпа, – прокомментировал Левин-Витье.

Лиза подняла письмо и прочла: «Эльза де Лавуазье герцогиня Ангуемская. Не правда ли, звучит прекрасно. Мне хотелось, чтобы леди Эльза была рядом со мной. Все отныне ваше. Назначьте дату свадьбы. Я хочу объявить о нашей помолвке, как можно скорее. Мой слуга доставит вам кольцо, мой свадебный подарок».

– Ну что? – поинтересовался Левин-Витье. – Что-то важное?

– Возможно, – проговорила обезоруженная Эльза. На мгновение, ей, показалось, что настал её шанс переписать жизнь набело. Только показалось.

Санкт-Петербург. Анна с матерью и Верою прогуливались по заснеженным улицам столицы. Зима в этот год выдалась очень снежная, и метели случались, чуть ли не каждую неделю.

– На дворе уже февраль, а Эльза не дает о себе знать, – беспокоилась Ирина Муравлина.

–Пусть развлекается. Может моя свекровь, наконец, устроит свою судьбу самым достойным образом.

– Аня, чует мое сердце, что что-то случилось. Эльза никогда не любила дядю Фрица, считая его порочным человеком. И еще говорят, что Аделаида Михайловна видела её с каким -то франтом в Большом Петровском театре. Это не похоже на неё.

– Может этот франт просто сопровождал её, – прокомментировала Анна.

– Может. Однако, болтают, что они могут быть уже помолвлены, или собираются это сделать.

– Если бы это была правда, то ты бы, мама, узнала об этом первой.

– Я надеюсь, что ты права. Я хочу в это верить. Быстрей бы приехал Панютин. Я написала ему письмо, высказав свои опасения. Может быть, он уже едет в Москву, – Муравлина беспокоилась за подругу. Так уж она была устроена эта сердобольная хорошая женщина.

Эльза стояла у окна, глядя как на улице падали крупные снежинки. Москва выглядела, так словно кто-то накрыл её белым пушистым одеялом. Служанка принесла чай с кулебякой. Левина сидела у изразцовой печи, разглядывая золотое, с массивным изумрудом кольцо, которое прислал ей де Лавуазье герцог Ангуемский. Оно таинственно мерцало в отсветах горящих огоньков. Да подарок был очень дорогой. Но не стоимость этого подарка покорила Левину, а возможность начать новую жизнь, может быть даже ради этого переехать в Москву. Но, несмотря на то, что с внешней стороны все было достаточно пристойно и перспективно, баронесса чувствовала что-то угнетающее, что-то, что не давало ей спать, и противилось происходящему. Вдруг пришел слуга и доложил, что пришел Томас Райт.

– Проси. Я сейчас спущусь, – недовольно проговорила Левина.

Женщина заглянула в зеркало, поправила складки платья, и пошла навстречу гостю. Томас Райт не вошел, вбежал в гостиную, а кланялся, то кланялся. Про себя решая, проиграл ли он спор, или есть шанс выиграть. Женщина предложила гостю присесть на стул, а сама села, напротив.

– Чем обязана, милостивый государь? – Эльза с любопытством наблюдала за Райтом.

– Герцог заказал мне ваш свадебный портрет, я бы хотел сделать набросок.

– Но я еще не дала своего согласия, и даже о помолвке еще не объявлено, – возмутилась и последних сил баронесса.

– Чем же я повинен? Герцог мечтает о вашей свадьбе, – удивился Райт, – а парадный портрет быстро не напишешь.

– Простите, – Эльза постаралась успокоиться.

– Герцог просил поспешить с портретом. Он хотел бы отправить его в Амстердам в свой дворец, – пояснил художник, – он уже и задаток внес.

– Прежде чем договариваться о моем свадебном портрете, герцог должен был поговорить со мной, – проговорила потерянно Эльза.

– Вижу вы не в духе. Я лучше приду завтра, – Райт поспешил ретироваться.

Левина смотрела на то, как уходит назойливый Томас Райт, пытаясь вспомнить что-нибудь из своей прошлой жизни, но тщетно. Ни сын, ни имения, ни друзья не приходили ей на ум. Что с ней? Она не хочет быть в таком состоянии, но как с ним справиться. Женщина медленно пошла к лестнице, раздумывая над своей судьбой. Вдруг в комнату, неся с собой морозный воздух, и ещё что – то совсем необходимое ворвался Петр Сергеевич Панютин. Мужчина скинул на пол тяжелый тулуп, было видно, что он спешил в Москву, несмотря на погоду. Лицо его от мороза раскраснелось, глаза светились лихорадочным огнем. Эльза обернулась на шаги, и замерла совершенно пораженная.

– Петр? – только и смогла сказать она, поворачиваясь к нежданному гостю. С минуту они стояли, глядя друг на друга, не решаясь заговорить, или приблизиться. Каждый из них надеялся, что другой сделает первый шаг, потому что волнение слишком сильно воздействовало на их решительность. По лицу Петра было видно, как в нем боролись любовь, ревность и страх быть отвергнутым в очередной раз.

– Я приехал, Эльза Львовна. Я приехал, освободить вас от своего предложения, – голос Петра предательски выдавал все смятение его сердца, – слышал, вы сделали свой выбор.

Эльза опустила взгляд, потому что впервые за долгое время почувствовала себя виноватой перед этим дорогим ей человеком.

– Почему, Лиза? – не выдержал Петр. И в его глазах засверкали неведомые доселе огоньки сильных эмоций. В голове Левиной вдруг зазвучали чьи-то назойливые слова: «Герцогиня Ангуемская, герцогиня, Эльза де Лавуазье». Она украдкой посмотрела на полковника, боровшегося со своими чувствами, и ждавшего с отчаяньем обреченного её ответа. Эльза молчала, а Петр понимал, что не может справиться с тем, что происходило в его сердце. Он резко наклонил голову.

– Разрешите откланяться, баронесса. Я понимаю, вы готовитесь к свадьбе, это требует времени. Я более не потревожу ваш покой, – Панютин поднял с пола свой тулуп, и развернулся к выходу.

– Петр! – голос Лизы походил на мольбу.

Полковник остановился, не спеша поворачиваться и не зная, что за слова он сейчас услышит.

– Увези меня отсюда! – вырвалось из груди Левиной вместе со слезами. – Где же твоя хваленая любовь, о которой столько говорят? Почему мне с ней невыносимо сложно!?

Петр не поверил услышанным словам. Он медленно повернулся, и посмотрел на плачущую любимую, все еще не понимая, что произошло. По щекам баронессы текли слезы, но она не отворачивалась, а смиренно смотрела на него, ожидая его ответа.

– И да, я принимаю твое предложение, я согласна быть твоей женой, Петр Сергеевич, – собрав последние силы, тихо проговорила баронесса. Руки полковника разжались сами, и тулуп опять упал на пол. Словно во сне, он подошел к плачущей Эльзе, и обнял её.

– Это правда, Лиза? – спросил, все еще не верящий её словам, Панютин.

– Правда, – выдохнула Эльза, роняя свои слезы на мундир мужчины.

Так они и стояли, не говоря ни слова, каждый думая о своем, и боясь спугнуть этот важный для них миг настоящей сердечной близости.

На следующий день баронесса Левина собралась очень быстро под упреки дяди Фрица, который считал, что она приняла слишком эмоциональное неправильное решение. Эльза уже сидела в дорожном экипаже, а Петр договаривался, о чем – то с кучером, когда к дому верхом на роскошном коне подъехал Бернар де Лавуазье, в ожидании полной победы. Он поднял коня на дыбы, красуясь в очередной раз, и хотел было спешиться. Но, полковник Панютин опередил его, и сев в экипаж крикнул: «Гони!». А баронесса Левина бросила на снег браслет из сапфиров и коробочку с кольцом. Это было сделать так легко, словно сбросить кандалы, даже такие изящные. Герцог подъехал к месту падения своих подарков, но поднимать их сразу не стал. Кто же хранит трофеи своего поражения? Но потом расчетливый ум герцога призвал хозяина забрать драгоценности, поднимая которые де Лавуазье осознал, что проиграл пари несносному Томасу Райту. Видимо не в это раз.

Санкт-Петербург. Апрель 1829 года. Дом баронессы Левиной. Аромат пирогов расползался по дому со стремительной скоростью. За столом чаевничали Павел и Ирина Муравлины, Вера, Анна, Эльза и Петр. Они смеялись и болтали.

– Женя пишет, что у него все хорошо, и он полагает, что война скоро закончится только он расстраивается, что его полк не принимает активного участия в боевых действиях, – проговорила довольная Анна, уплетая пухлый пирожок.

– Говорят, герцог слыл отъявленным ловеласом[46 - Искатель любовных побед и приключений], на что и спустил свое состояние. Он с позором бежал из России, спасаясь от долговой тюрьмы, – проговорил Павел Муравлин.

– Как Наполеон, убежал без оглядки, – добавила Аня, отхлебнув из фарфоровой чашки горячий чай.

– А барон Левин-Витье тоже говорят, скрывается от кредиторов, – добавила Ирина, – вот тебе и великолепный дядя Фриц.

Пётр то и дело довольно поглядывал на свою будущую жену – баронессу Левину. Они решили венчаться после Великого поста. Так захотела его любимая Лиза, и полковник Панютин согласился на это довольно осознано. Он понимал, что для настоящего счастья нужно Божье благословение. Эльза с удовольствием отвечала на страстные взгляды будущего мужа, она училась тому, чего никогда не делала, училась принимать и понимать этого мужчину. Это был не расчет, не рассудочный выбор, а любовь, которая давно началась маленьким ручейком, ручейком, неоднократно пересыхавшим и замирающим в сердце баронессы. И теперь этот ручеек постепенно креп, внося в жизнь Эльзы новые грани эмоций и необходимостей. «Только граф Формер затаился, как змея, смакуя свою месть, которая придавала смысл его жизни» – подумала Эльза. Левина следила за разговором и молчала, ей было хорошо. И почему это она раньше не думала, как дороги ей все эти люди, и как тепло ей с ними. Петр улыбался. Таким его давно никто не видел. Вместе с одной радостью пришла и другая, его повысили до штер-кригкомиссара. Баронесса смотрела на него, и мысленно представляла, как барон Левин кланяется ей, разворачивается и уходит из комнаты. Барон не обернулся, потому что ушел навсегда. Эльза улыбнулась, так бывает, когда ты понимаешь, что для тебя, наконец, начинается новая счастливая жизнь.

notes

Примечания

1

10 февраля 1828 г.