Если бы она ела золото

Она преодолела почти половину своего пути, когда неожиданно споткнулась о что-то мягкое и тяжёлое.

«Похоже на тушу спящего человека… а может, трупа», – промелькнула мысль.

Из рук полетели сумки и авоськи, рассыпались продукты.

– Володя, Володя, – стала она громко звать мужа, стуча по ближайшей двери.

На её крики кто-то из соседей приоткрыл дверь, тусклый сноп света пробился по коридору, и она увидела лежащего на полу человека. На шум и крики из своих убежищ вышли соседи. Кто-то чиркнул спичкой, и все, не сговариваясь, один за другим стали приближаться к лежащему на полу.

– Наверное, опять пьяный, – высказал предположение высокий толстый человек в милицейском галифе и домашних тапочках.

У кого-то оказался очень надёжный и очень дефицитный китайский фонарик. Редко кто мог позволить себе такой инструмент – и по причине дефицитности, и из-за цены. По яркости и кучности светового луча он узнавался безошибочно. Луч осветил лицо лежащего человека, но тот никак не отреагировал на свет.

– А кто это? – звучал вопрос женским голосом. – Вообще, живой он?

Какая-то женщина принесла электрическую лампочку-сороковку, очевидно, достав из своих запасников, и попросила мужа вкрутить в патрон. Тот притащил табуретку и стал выполнять поручение жены. Крупный человек в милицейском галифе занял пост у выключателя, и тусклый свет заполнил пространство коридора.

– Подождите, – включился человек в милицейском галифе. – Это же Вовка! Смотрите – кровь… Надо посмотреть, живой ли он вообще, – он наклонился и приложил два пальца к сонной артерии.

– Скорую, скорую надо вызвать, – звучал женский голос.

– Телефон только в бане есть, – уточнял другой женский голос.

Галина, выключившись из событий, безучастно сидела на коленях и ничего не соображала. Вскоре шок прошёл. Хотя лучше бы он продолжался подольше. Потому что начавшаяся неописуемая истерика, крики и плач всех подняли на дыбы. И уже было неясно, кому первому оказать помощь – лежащему без сознания мужу или бьющейся в истерике жене.

Слово «коммуналка», возможно, не каждому может дать какие-то конкретные представления, так же, как невозможно представить, как семья из четырёх человек может жить в крохотной комнатке в десять-двенадцать квадратных метров. И это не на короткое время, а постоянно и много лет. Что такое коммуналка, действительно представить трудно, но в послевоенные и последующие годы это жилье спасало от холода не один миллион городских семей, для многих из которых это было единственное место для жизни. Кое-где коммуналки сохранились до конца века, а возможно, где-то они есть и сейчас. Это было не самое худшее жильё. Коммуналки устраивались в старых строениях, размещая на площади одной квартиры пять-шесть семей, отделённых друг от друга полупроницаемыми перегородками; на всех жильцов была одна общая кухня и общий туалет, куда по утрам выстраивались сердитые очереди. Бывает и общая душевая или ванная, там очереди – вечерами.

Общая для всех и психологическая атмосфера. Как правило, жильцы ненавидят и свою жизнь, и самих себя и, разумеется, соседей, проклинают друг друга, пакостят, воруют продукты из холодильника соседей, если имеется у кого-то этот диковинный бытовой прибор, воруют продукты и из кастрюль, возможно, даже плюются в них.

Есть коммуналки и другого типа. Это когда вдоль длинного коридора налево и направо устроены десятки комнаток. Всё остальное – как под копирку.

Популярность коммуналок, воспетая в песнях и стихах, привлекала даже поэтов и музыкантов. Как бы люди не относились друг к другу – ненависть разделяла их или связывала любовь, – одно только нельзя отнять у этого типа общежития: готовность прийти на помощь соседу, каким бы он ни был негодяем или, наоборот, исключительно хорошим человеком. История помнит, как беда объединяла людей, несмотря ни на что. Каковы бы ни были отношения – добрые или дурные, – одно всегда было неизменно: в трудную минуту каждый спешил на помощь.

Вот и сейчас, какая-то соседка, накинув на плечи пальто, в домашних тапочках поспешила по морозной улице к телефону.

– Ты куда босиком? – сердито остановил её муж.

– В баню, – отвечала она, – там телефон есть, скорую надо вызвать.

– Баня на улице, а там зима! – беспокоился муж.

– Да что со мной станется за десять минут? – отвечала женщина.

– Надежду позовите, она врач, она поможет, – звучал женский голос.

– Я уже здесь, – отозвалась Надежда, – расступитесь и помогите мне занести его в комнату.

Невысокого роста женщина, протиснувшись сквозь собравшихся, раскрыла свой медицинский чемоданчик и наклонилась над пострадавшим.

Она осмотрела повреждения и заключила:

– Похоже, драка была. Серьёзное повреждение нижней челюсти, но кости черепа и шейные позвонки вроде целы. Надо его в комнату занести и положить на кровать. Я осмотрю, перевяжу, что можно, могу только оказать первую помощь, но надо везти в больницу. Тут ортопед нужен.

Подошли мужчины и по команде Надежды подняли безжизненное тело. Занесли в комнату, положили на кровать, поправили голову, чтобы кровью не захлебнулся, и отступили. Тут же на белой простыни отпечатались красные пятна. Надежда сняла с него куртку, ещё раз осмотрела, сделала укол. Больной пришёл в чувство, приоткрыл глаза, застонал и снова закрыл. Вскоре появились и врачи скорой помощи, осмотрели и попросили помочь погрузить больного.

Потрясённые событием соседи ещё долго не могли успокоиться. Мужчины собрались в кухне, густо заполнив табачным дымом и без того тесное пространство, обсуждали возможные варианты происшествия. Женщины искали способ привести в порядок коридор. Каждый старался как-то проявить участие, чтобы помочь пострадавшим соседям, высказывая слова сочувствия его многодетной семье.

– Вы бы поменьше курили, хоть топор вешай! – сердилась соседка Вера. Вой дя в кухню, она обратилась с вопросом: – А где Галя, она с ними уехала?

– Её там не было, когда Вовку в машину грузили, она в машину не садилась, это я точно могу сказать, – заметил Николай.

– Вера, набери воды, – появилась Тамара с ведром и шваброй.

– Что ты собираешься делать? – вмешался Василий.

– Не видишь что ли? Ромашки собираюсь нюхать! – грубой иронией отпарировала женщина.

– Это я к тому, что полы сейчас мыть не надо, – объяснял Василий, постаравшись не рассердить соседку, которой палец в рот не клади.

– А что, – сердилась соседка, – будем по крови ходить?

– Нет, Тома, – успокаивал соседку Василий, – ходить по кровы не будем, попозже помоешь. Может быть, здесь преступление произошло, а ты следы преступления хочешь смыть.

– Правда, вы с полами подождите, – вмешался Николай.

И действительно. В больнице установили причины происхождения тяжёлых травм в драке, а это – уголовно наказуемое деяние, врачи в таких случаях обязаны сообщить в милицию. И часа не прошло, как на месте происшествия появились люди в милицейской форме.

Соседи снова стали толпиться в коридоре. Отвечали на вопросы, высказывали свои соображения.

– Кто из вас родственник потерпевшего? – задал вопрос милиционер.

– Галя, – кликнула соседку Вера. – Где Галя?

Соседи направились к её двери, осторожно приоткрыли и, поражённые увиденным, бросились на помощь. Женщина сидела на корточках на полу в дальнем углу, обхватив двумя руками голову. На кровати всё так же лежала окровавленная простынь, а на полу валялись сумка и авоська с продуктами, которые она рассыпала в коридоре. Очевидно, кто-то из соседей собрал их и занёс в комнату.

– Галя, Галя! – бросились к ней Тамара и Вера, с трудом помогли подняться. – Да на тебе лица нет! Не умер же, жив человек.

Повели её на кухню, помогли умыть лицо, привели в чувство. А ещё надо в комнате прибраться, ужин приготовить. До возвращения детей из школы оставалось совсем немного времени.

* * *

Зима в тот год выдалась холодной и бесснежной. Снег, что выпал ещё по осени, разнесло ветром и попрятало по кустам и оврагам, будто его и вовсе не было. От серого налёта пыли на домах и машинах город казался мрачным и неуютным. А тут ещё и крепкие морозы да колючие ветра, глаз поднять невозможно. Новогодние праздники прошли незаметно, на городские мероприятия люди шли неохотно, морозы больше склоняли их собираться в кухонном пространстве. Постепенно дни удлинялись, и солнечного света стало больше, что давало некоторую надежду на приближение относительно тёплых дней. Хотя известно, что этих «тёплых дней» можно не дождаться даже в середине лета. Север же всё-таки! А надеяться на что-то хорошее всё равно хочется.

Володя выписался из больницы, челюсть подлатали, остался только не очень заметный шрам на лице, еще он недосчитался нескольких зубов, отчего речь стала дефективной да появилось заикание, чего раньше за ним не наблюдалось. Но это, говорят, от испуга или от другого, чего-то мистического. Сам он не любил рассказывать о своих приключениях, даже милиционерам подробностей не описал. Только сказал, что незнакомцев было двое или трое, подошли неожиданно, ударили и убежали. Он их не запомнил. Потом сам приполз домой, но добраться до комнаты сил не хватило, потерял сознание, там его и нашли.

«Как же, ударили сзади. Тут целое избиение было», – судачили соседи.

Как это часто бывает, неприятности Володи на этом не закончились. В правдивости его рассказа о случайной травме засомневались и не захотели оплатить больничный, был даже разговор о снятии его из очереди на квартиру – подозревали, что увечья он получил в пьяной драке. Но потом профсоюз создал комиссию, расследовали обстоятельства, всё кончилось благополучно.