Каталонские повести. Новая проза

Такие беседы часто заканчивались ссорами, а иногда – дракой, хотя обе стороны могли быть совершенно правы – просто слишком уж часто обновлял «второй номер» свое приложение.

Что до Маши – «родственнички», в конце концов, все-таки перестали считать ее заблудшей овцой, одумались, окстились, поменяли минус на плюс и с радостью готовы были принять ее в свой разномастный круг вновь. И причиной тому, в немалой степени, стал все тот же неугомонный муж.

Случилось это после того, как он прошерстил их славные ряды на предмет сбора средств, наврал им с четыре короба, обещая баснословные и скорые прибыли от вложений в его новое беспроигрышное дело, а после, с взятыми под честное слово капиталами (денег оказалось действительно много, как бывшему царю и недавнему мученику, как выдающемуся, в прошлом, «директору», ему давали почти без скрипа, и он брал, брал и брал у всех; даже у наивных и прекрасных детей, которых выбросил из головы и жизни сразу же, расставшись с Машей, «второй номер» позаимствовал, что мог), после сгрузил все представлявшее мало-мальскую ценность в большой прицеп, прицепил его к огромному черному джипу, кредит на который он так и не выплатил до конца, усадил рядом с собою очередную, свеженькую «нежную и покладистую» (кажется, шестую по счету) и, никого не поставив в известность, покинул пределы прекрасной Испании навсегда. Никакого гиперприбыльного дела, воспетого им, не существовало в природе, и никаких денег никому он, понятное дело, возвращать не намеревался.