Квадратный метр неба

А как часто мы врём сами себе? Это ложь – самая хитросплетённая и опасная. Начинаем с малого эти игры с судьбой. «Вот если я сделаю это, например, перейду пешеходный переход быстрее других, то обязательно достигну того, чего хочу», – иногда говорим мы сами себе. А чего можно достичь таким образом, кроме как действительно перейти пешеходный переход первым? И это начинает входить в привычку, человек постепенно вводит себя в заблуждение, уверяя себя, что так действительно будет лучше. Оправдываем тысячами способов работу, которая не приносит и малейшего удовольствия, вызывая лишь негатив и тревогу. Оправдываем и свою личную жизнь, находясь рядом совсем не с тем человеком, с которым бы нам хотелось быть. А всё потому, что нам тяжело выйти из зоны комфорта, нам не хочется идти вперёд наперекор жизни, ведь так и споткнуться можно, проще постоять на месте. «На самом деле, не так всё и плохо: у меня есть голова, руки и ноги, я могу видеть этот мир, слышать и дышать, – оправдываем такими словами действительность и боимся посмотреть под ноги, ведь там такая дыра уже, что мы и не стоим, а стремительно падаем вниз, не ощущая её безграничные масштабы. – Некоторые ведь и так не могут, так что грех жаловаться». Но кто такие некоторые? Слепому за счастье увидеть в цвете мир, но ты ведь родился зрячим… Оправдываем себя за счёт других, живём, чтобы угодить другим, дышим помалу, чтобы другим тоже осталось, и пускай воздуха хватает всем вдоволь.

И в конце концов человек понимает, насколько он заврался самому себе, что даже истинные чувства и эмоции, исходящие из глубин души, проходят через магазин масок, находящийся в его сердце, ассортимент которого ежедневно пополнял. Широко открытые глаза… «А ведь я это ненавидел… Да я же не любил ни капли… Зачем я вообще туда каждый день ходил?» – и тысячи схожих вопросов мгновенно возникают в голове, что сама жизнь начинает казаться ужасным сном, из чар которого хочется вырваться. Но это не сон, это действительность. И кем мы стали, неужели теми, кем хотели быть? Навряд ли… И вот тебе за 40, у тебя есть семья, высокооплачиваемая работа, уютный дом, поддержанный автомобиль, загородная дача и даже собака, но ты не ощущаешь себя счастливым, а потому что ты хотел иметь то, сделать в своей жизни то, обрести то, а имеешь по большему счёту это, сделал это и обрёл также это.

Шли последние дни февраля. Бурный натиск зимы ослабевал, давая волю циклично возрождающейся жизни. Солнце постепенно стягивало покрывало с земли, чтобы она наконец-то очнулась от почти что полугодового сна. Люди также сбрасывали с себя тёплые шарфы, куртки и пальто, и с особым удовольствием отдавали предпочтение более комфортной одежде. В воздухе витал аромат улыбчивого тепла и лёгкой беззаботности. Дни становились всё длиннее и длиннее, на улицу стягивалось всё больше людей, открывались сезонные кафе и рестораны. Зелень на городских улицах, несмотря на выхлопные газы, начинала дышать: на ветках деревьев набухали почки, с особой заботой окутанные солнечными лучами.

Зима в этом году удалась, она действительна была похожа на сказку, впервые за много лет крупные снежинки падали на губы прохожим, и те в ответ им улыбались. Из-за этого и приход весны был наполнен чем-то чудесным и необъяснимым, сулящим исполнением мечт и желаний.

Холодная и искристая зима, где первым толчком для новой жизни служит Новый год… Весна, пропитанная романтикой… Жаркое и солнечное лето – зенит эмоций… Тихая, спокойная и слегка угрюмая осень… Элементарная цикличность жизни, которая находит отклики во всех сферах духовной жизнедеятельности человека: искусстве, религии, философии.

Питер, накинув на себя классический серый плащ, спешил на встречу с Ассоль, которую не видел уже более месяца. За это время много чего произошло.

Новый год он отпраздновал в кругу Марка, семьи Фрэнка и Морин, молодой девушки, которая проработала в компании Генри не более полугода, но уже успела положительно себя зарекомендовать. Ей было двадцать пять лет, её главным преимуществом была тактичная стеснительность и застенчивость. Она обладала приятной наружностью и была интересным собеседником. Курносый небольшой нос, печальные и в то же время озорные глаза, карие вокруг зрачка и серо-зелёные в оставшемся пространстве радужной оболочки, вечно обветренные небольшие вишнёвые губы. Причёска девушки выражала её слегка небрежное отношение к миру – это был обыкновенный хвостик, сделать который не составит труда и у ребёнка. И в совокупности эти черты соединялись во что-то уникальное и загадочное, что делало Морин привлекательной в глазах окружающих.

Со временем Питер, Марк, Фрэнк и Морин стали часто встречаться в кафе, барах и ресторанах, у всех четверых были схожие взгляды на современное общество. Изначально это были обычные беседы о современной культуре и искусстве, пока Питер в один из вечеров не произнёс: «Говорить можно бесконечно, но если мы хотим что-то изменить, то необходимо действовать». Не сказать, что они себя противопоставляли массовой культуре и современным трендам, нет, они лишь подмечали в некоторых местах их несостоятельность и бессмысленность, все четверо презирали конечную цель нынешнего «искусства» – деньги.

Идея совершенствования этого мира канула в небытие, медиамагнатам, как и большинству тех, кто находился у них в подчинении, было совершенно не важно, принесёт ли хоть небольшую пользу результат их труда. Если на кону стояли цифры, они прилагали все усилия, чтобы их приумножить и сделать толще свой кошелёк, а если же на кону стояла идея, они, не задумываясь, проходили мимо. Тысячи людей, талантливых и бездарных, старых и молодых, привлекательных и неприглядных, толпились в очередях, чтобы попасть в офис и попытаться презентовать результат своего творчества, но эти очереди – лишь отвлечение внимания, напыщенная показуха для общества, игры с важным ресурсом – репутацией. Из десяти тысяч, прошедших эти офисные кабинеты, только единицы выходили с улыбкой на лице, остальные же не задерживались там более минуты. И было абсолютно неважно, с чем входил в кабинет посетитель, с действительно стоящим творением или очередной нелепостью, главное, чтобы не с пустым карманом, а это было редкостью. Ведь знающий человек понимал, куда звонить и что говорить, и не возникало необходимости тратить своё время на очереди.

Питер после многогодовой лжи самому себе наконец-то осознал, что всё, что он делал до этого, не было его истинным желанием, он просто умело и профессионально справлялся с возлагаемыми на него задачами и первым среди коллег достигал цели. Он создавал современных кумиров и в глубине души сам же себя презирал, ведь в большинстве из них он не видел ни харизмы, ни таланта, ни профессионализма. Питер понимал, что информация – это самое эффективное средство порабощения общества, и на высоком уровне с ней обходился. Первым, с кем он поговорил, был Марк, но последнему ничего и не нужно было объяснять, он знал, что рано или поздно Питер к этому придёт, нужен был лишь толчок. Он видел в Питере человека, который способен повести за собой людей в выбранном направлении. Марк считал, что его приятель обладает всеми необходимыми для этого качествами: харизмой, связями, творческим потенциалом и способностью менять окружающую действительность. Поэтому Марк, не задумываясь, сказал: «Питер, я с тобой, буду рад помочь всем, чем смогу». Фрэнк был вторым, с кем Питер обсудил свои планы. Они встретились за ланчем в кафе, и Питер изложил ему свою идею, заключающуюся в создании собственной многофункциональной творческой студии, но сразу же предупредил, что на это уйдёт немало времени.

– И поначалу, если ты согласишься, тебе придётся работать в продюсерской компании, не принадлежащей мне, и выполнять поручения, никаким образом не причастные к тому, о чём я говорил до этого. Иными словами, тебе придётся участвовать в продвижении различных медиапродуктов, они могут тебе и не нравится, но это тебе необходимо, чтобы включиться в работу и понять тонкости этого дела, – над глазами у Питера образовались ямочки, подчёркивающие серьёзность разговора. – Я соберу команду, и нам нужно быть готовым ко всему. Пусть во мне и сидит тысяча и одно сомнение насчёт этой затеи, но куда гораздо хуже не то, что ты попробовал и потерпел неудачу, а то, что имел возможность что-то сделать, но так и не решился на это.

– Я понимаю о чём ты говоришь, – диалог уже подходил к завершению. – И я согласен. Не за чем попусту тратить время, выясняя, кому что нравится и не нравится. Суть твоей идеи я понял, как и то, что не так-то и просто её реализовать в том виде, который она имеет в теории. Дашь знать, Питер, как и что. Считай, что я готов приступить к работе уже сегодня. Спасибо за компанию, рад был с тобой повидаться. К сожалению, нужно спешить, у меня ещё рабочий день не закончился.

– До скорой встречи, Фрэнк, – улыбаясь, попрощался Питер. Он был рад, что двое приятелей, в которых он видел потенциал, согласились его поддержать и направить свои усилия для достижения намеченной цели.

Иначе дело обстояло с Морин, о ней Питер даже не думал, когда решился осуществлять свою идею наяву. Он её даже и не знал, лишь иногда на работе слышал о её успехах. Всё изменилось, когда за несколько дней до Нового года он стал свидетелем спора Морин с event-менеджером:

– В нём нет ничего интересного, да, неплохое звучание, но это лишь дело техники, сам из себя он ничего не представляет, – Питер был удивлён, с какой уверенностью Морин это говорила, до этого он думал, что из неё не вытащить и единого слова. Он прислонился к стене за углом коридора, ему стало интересно, как дальше развернётся диалог между сотрудниками.

– Не скажи, Морин. Ты просто ещё не слишком долго здесь работаешь и до конца, видимо, ещё не разобралась в том, как обстоят дела. Простому человеку, который не имеет никаких способностей, в мире шоу-бизнеса ничего не светит, – с умным видом перечил ей Роберт, невысокий и полноватый мужчина, которому совсем недавно перевалило за сорок, но тому, кто этого не знал, он казался старше как минимум на пять лет.

– Тут долго и не нужно работать, чтобы осознать тот факт, что любого бездаря возможно продвинуть, будь у него средства, – небрежно выкинула девушка.

– Как знать, как знать, – медленно повторил Роберт, не зная, что ответить. – Послушай, Морин, а какая тебе разница, кому, зачем и как мы делаем имя? Тебе платят, мне платят, – на этом и всё. Это наша работа.

Девушка зашагала со стороны в сторону, думая, что на это ответить, и как только в её голову пришла мысль, он резко остановилась в метре от Роберта, который немного испугался столь неожиданной остановке:

– Мы же должны думать о том, что делаем, а не слепо следовать инструкции, верно? Так вот и я иногда задумываюсь над тем, как не только выполнить свою работу, но и при этом принести пользу окружающим, – девушка как будто сама себе удивилась. – Но, возможно, ты и прав.

– Если тебя действительно что-то волнует, то поднимись к Питеру и поведай ему, что и почему тебя волнует, он парень неплохой, выслушает, а возможно и посоветует чего, если посчитает нужным, – выслушав Роберта, Морин с ним попрощалась и направилась в свой кабинет, и стоило ей только повернуть за угол, как тут же Питер, улыбаясь, поздоровался:

– Привет, Морин, – лицо девушки выражало испуг, который через несколько секунд сменился смущённостью.

– Здра… Привет, – глаза Морин мило забегали по сторонам, не зная, куда деваться.

Питер приложил все усилия, чтобы расположить девушку к себе, в нём не возникло желание её соблазнить, чтобы провести с ней ночь. Он увидел в ней собрата по идее. И пусть между ними проскользнула искра взаимной симпатии, в тот момент это было не столь важно.

И вот их было уже четверо, они вместе проводили вечера и обсуждали то, что необходимо сделать в обозримом будущем. Питеру не хватало в этом кругу одного человека – Ассоль, и он был уверен, что она будет не против. Он безумно сильно соскучился по ней, ему казалось, что он не видел её тысячу лет. И спешил он к Ассоль скорее из-за желания увидеть её и заключить в свои объятия, нежели из-за того, чтобы поведать о своих намерениях. Сердце Питера начинало стучать чаще, как только он на шаг приближался к месту встречи. До этого момента он никогда не бывал в ресторанах, специализирующихся на вегетарианской кухне, но в этот раз Ассоль сама пригласила его в заведение с незамысловатым названием «Green». Девушки ещё не было, когда он зашёл в ресторан, в котором находилось всего два посетителя. Он снял верхнюю одежду и посмотрел на время – половина девятого. Оставалось ждать ещё полчаса, и Питер занял столик, находящийся на против окна, открывающего обзор на небольшое, ещё заледеневшее озеро, по периметру окружённое фонарями, излучающими свет надежды. Ему до конца не верилось, что в скором он увидит Ассоль, поговорит с ней, узнает, где толком она находилась и чем занималась. Его интерес был не искусственным, а искренним. Питеру так многое хотелось сказать девушке, поблагодарить её, что несмотря на все внутренние преграды, она смогла возбудить в нём былой интерес и страсть к жизни.

– Доброе утро, желаете сделать заказ? – Вывел из задумчивости Питера улыбающийся официант, явно не ожидавший, что своим приветствием он сконфузит посетителя.

Питер, слегка растерявшись, посмотрел на него, прежде чем сообразил, что обращались к нему:

– Здравствуйте, пока что ничего. Дам Вам знак, когда соберусь сделать заказ. Спасибо. – Официант в ответ кивнул и удалился.

Питер ещё некоторое время находился за горизонтом реальности, пока в зале ресторана не появилась Ассоль. Девушка не спеша вошла во внутрь, и Питер это сразу почувствовал. На ней было аккуратное драповое пальто цвета мокрого асфальта, серая шляпка с твёрдыми краями и плоской тульёй, на ногах – миниатюрные чёрные туфли с ремешком. В её наряде читалась спокойствие и привлекательная скромность. Метрдотель помог девушке снять верхнюю одежду, и перед окружающими она предстала в сдержанном прямом платье приглушённого синего цвета. Её силуэт не бросался в глаза, но если бы человек осознанно попытался рассмотреть девушку, то её образ надолго отпечатывался в памяти её увидевшего. Поблагодарив администратора, Ассоль, улыбаясь, зашагала в сторону Питера, который сразу же подскочил и направился к ней на встречу, будто расстояние между гардеробом и столиком измерялось сотнями километров.

– Ассоль, – это имя звучало и как приветствие, и как восхищение, и как обращение. Сразу было понятно, что для Питера это имя означает. – Я скучал. – после этих слов он обнял девушку и сразу же почувствовал лёгкий холодок, незначительный, казалось бы, но способный покрыть льдом чувствительного человека. Питер ощутил в руках девушки слабость, вызванную не перенапряжением, а неестественной отстранённостью.

Одно прикосновение может сказать больше, чем сотни слов. Взгляд может ранить намного сильнее, чем пуля, выпущенная в висок. Но есть одно условие: на противоположном краю незримого ринга должен находиться близкий человек, иначе ни взгляд, ни касание, ни слова не имеют необходимой силы. Но возникает другой вопрос: зачем это нужно людям? И ответ на него неоднозначен. Причина может находится в самой обыкновенной обиде, неосознанном чувстве мести или же в другом человеке.

– Питер, рада тебя видеть! – радостно воскликнула Ассоль. – Как ты вообще? – И девушка поняла, глядя на лицо Питера, что он всё чувствует и понимает, так что разыгрывать сценку дальше не имело смысла.

Они уселись за столик, и Питер кивнул официанту, после чего тот принёс меню и удалился. Ему было незнакомо большинство названий блюд: брускетта с тофу в медово-горчичном соусе, самоса с овощной начинкой, красный хумус с индийскими лепёшками, овощной спринг-ролл, суп довга, запеканка из артишоков и многое другое. Не зная, с чего начать, он спросил у Ассоль, что собой представляет самоса, и девушка начала подробно ему объяснять:

– Это традиционные индийские пирожки, они могут быть печёными или жареными, с острой начинкой из пряного картофеля, лука и гороха, – Питер смотрел на девушку и вспоминал, как точно также описывал ей, что из себя представляет то или иное венецианское блюдо, только тогда он делал это с искренней заботой, а не для того, чтобы убежать от проблемы. Сейчас же ему было абсолютно неважно, что такое самоса или суп довга. «Что случилось? – задавался он вопросом. – Где Ассоль?». А девушка продолжала ему описывать остальные блюда, ища спасение в этом занятии. Понимая, что так дальше продолжаться не может, он одной фразой обрезал все способы ухода от волнующей их правды:

– Ассоль, давай на чистоту. Что случилось? – девушка ждала этот вопрос, для неё он не прозвучал громкий выстрелом, потревожившим сон. И она, собрав силы, начала рассказывать Питеру всё с самого начала, упуская из виду лишь сугубо личные моменты. Поведала ему о своём знакомом, который уже более года проявлял знаки внимания и добивался с ней встречи. Рассказала и о том, как согласилась с ним встретиться, и не просто в кафе или ресторане, а в самой Дании. Отдохнув в рыболовецкой деревушке Хаун, они отправились в Швецию, далее – в Норвегию, а их путешествие завершилось в Финляндии. Она с таким энтузиазмом описывала увиденное, что у Питера сложилось впечатление, будто ей понравилась сама природа, а не человек, который это время был рядом. Его не интересовали страны, где была Ассоль, потому что стоило ему услышать, что она находился с кем-то рядом, всё остальное уже не имело смысла. Из рассказа девушки Питер понял, что она настроена серьёзно и попытается найти в этом человеке часть себя. Он ей уже предложил переехать к нему в загородную усадьбу. Но Питер не чувствовал, что она говорила правду. Да, Ассоль лестно отзывалась о Родионе, в котором, по её словам, она ощущала стабильность и уверенность в завтрашнем дне, и когда Питер пытался возразить, девушка его перебивала: «Питер, не нужно, смирись, не пытайся что-либо предпринимать. Я в нём нуждаюсь». После этих слов на его лице будто образовались новые морщины, но тем не менее он не чувствовал конца, ощущение утраты не оседало в груди. Возможно, ему тяжело было поверить в сказанное, но что-то необъяснимое шептало ему на ухо: «Пока ты не мёртв, шанс есть всегда».

– Ты красива, Ассоль, – сбил с толку девушку Питер, которая рассказывала ему, какие планы у неё на будущее. – По-прежнему нежность питает твою кожу… – Ему было тяжело это произносить, но он не отступал: – Неужели ты сейчас мне скажешь, что всё то, что произошло, когда мы виделись в последний раз, не имеет смысла? Да и дело не последнем разе, неужели ты думаешь, что всё, что нас соединяет, не имеет силы?

Разрывающая дрожь пронеслась по телу девушки, на мгновение её глаза широко открылись, и что-то извне вонзилось в память Ассоль, не дав закончить ранее начатую мысль.

– Ничего не остаётся без следа… – с горечью подметила девушка. – Нам лишь остаётся быть открытыми к урокам судьбы и не пренебрегать полученным опытом. – Питер сразу же отбросил высокопарность её доводов, он не терял уверенности даже в такой тяжелой ситуации.

– Чего ты хочешь добиться? Чтобы я тебя отпустил? Серьёзно? – Он смотрел в её глаза, выжидая ответа. – А ты сама готова меня отпустить?

– Дело в том, что рядом со мной человек…

– Понял я уже, понял, – перебил девушку Питер

Официант принёс заказ, что разрядило обстановку. Питер и Ассоль принялись за завтрак. Они насильно впихивали в себя еду, без аппетита её жевали и запивали обычной водой, но они наслаждались выпавшим минутам молчания. Каждый был по-своему опустошён, обессилен и обескуражен. Когда тарелки были пусты, молчание продолжало сохранятся. Не в силах больше терпеть, Ассоль встала со стула и хотела попрощаться, но Питер её остановил:

– Подожди, – девушка невольно послушалась и снова заняла своё место. – Не будем пока что касаться этой темы, я понимаю, насколько тебе нелегко сейчас говорить, потому что у самого ощущения не из приятных, мягко говоря. – Небольшая слезинка, весом в тонну, скатилась со щеки Ассоль. – Не знаю, воспримешь ли ты сейчас эту информацию, но лучше сказать сейчас, а то потом будешь думать, что я ищу лишний повод, чтобы встретится. – И Питер с трудом рассказал ей, что он задумал. Сначала Ассоль пропускала его слова мимо ушей, но по мере поступления информации она понимала, что сказанное никаким образом не касается их взаимоотношений. Постепенно глаза девушки наполнялись заинтересованным светом, и под конец рассказа Питера, она, приглушив боль новым будущим, спрашивала у себя: «Неужели он пересилил себя и решил двинуться вперёд?».

– Ассоль, ты можешь отказаться участвовать в этом, ввиду всего того, что сейчас происходит. Но учти, не только я, но и мы в тебе нуждаемся, на то есть ряд причин, и ты их знаешь, – Питер устало вздохнул.

– Да, Питер. Я с вами…

II

Питер не находился наедине с Кристиной уже несколько месяцев, их разговоры сопровождались обычным приветствием и прощанием, но взгляд говорил многое. Девушка за это время, казалось, постарела на несколько лет, на её молодом лице стали появляться морщины, а цвет кожи с каждым днём становился тусклее и тусклее. Внутренние переживания, пусть и поверхностные, которые испытывала Кристина, послужили катализатором преждевременного старения. До этого момента она проживала в иллюзии, не была способна прочувствовать внутреннее состояние человека по взгляду, движениям, интонации, если тот не говорил о своих переживаниях в открытую. Ей казалось, что всё так гладко и хорошо идёт в её жизни, она была уверена, что завтрашний день обязательно будет лучше предыдущего, а через неделю она и вовсе будет укутана счастьем, которого она желала всем сердцем. Лёгкого и простого счастья, достигнутого без борьбы с судьбой и самим собой, того счастья, о котором говорили все те, кто ничего о нём не знал. Кристина до сих пор не могла себе объяснить, что произошло, и почему Питер так себя ведёт. Она искала с ним встречи, писала и названивала ему, когда никого рядом не было, но казалось, что до адресата ничего не доходит. И Питер ничего не пытался ей рассказать, сначала откладывая эту затею на потом, а после и вовсе забыл о ней. Только когда он видел девушку, то в его голове возникала мысль, что нужно всё-таки ей объяснить происходящее, но как только он упускал её из виду, это желание испарялось вместе с ней.

И сколько безразличия порой мы видим в нашей жизни. Ещё вчера близкий нам человек завтра может стать безэмоциональным манекеном. В действительности, безразличие – самое опасное оружие, которое изобрели люди, ведь вред от него направлен не на физическую оболочку, а в самый центр человеческой души. Мы можем любить, ненавидеть, обожать, презирать, боготворить, недолюбливать, но в конечном счёте мы всё-таки проявляем внимание, и независимо от окраски чувств говорим человеку между строк: «Ты есть, ты жив, ты здесь». Но ощутить безразличие со стороны другого человека – это означает то, что ты для него мёртв, часть тебя была заживо похоронена. И если равнодушие – это безучастное состояние и отсутствие интереса, то безразличие – это точка. Ты можешь стучаться к другому человеку в двери до беспамятства, орать во всеуслышание: «Откройте!». Но эти двери без замка, без ручки, без проёмов, эти двери – пустота, эти двери – безразличие.

Кристина не знала, куда себя деть, видя в глазах Питера абсолютное неучастие. Отныне Генри в её глазах стал камнем преткновения, всему помешавшим. И чем больше она его начинала ненавидеть, тем больше он проявлял к ней внимания. Каждое прикосновение своего мужа для неё было в тягость, она не могла терпеть его в своей компании, даже воздух рядом с ним для девушки становился тяжёлым и спёртым, и она насильно запихивала его в лёгкие.

И как любой человек, чьё самолюбие задевают, она думала о мести, не так часто, но такие мысли имели место быть. «Самовлюблённая и уверенная в себе сволочь, – ругала Питера Кристина, когда в горькие часы размышлений отрицание сменялось гневом. – Но и тебя можно приземлить, спустить с небес к обыкновенным людям, которые умеют чувствовать. – И в её голове начинали роиться мысли о расплате». Она подумывала о том, что может обо всём случившемся рассказать Генри, приукрасив свой рассказ так, чтобы выступить в роли жертвы. Но она и не могла подумать о том, что не всё так просто устроено. Хоть Генри и любил Кристину настолько, насколько позволяло ему его маленькое сердце, где место для чувств и эмоций было забито властью и богатством, ещё неизвестно, как бы повёл сон ебя, узнав всё, но Генри бы явно задумался над тем, чьё лишение перенёс бы проще: жены или Питера. Да и последний, грубо говоря, ничего бы и не потерял. Многие компании нашли бы для него самое престижное и теплое место. А слухи в мире шоу-бизнеса, какими бы они ни были, – это, в первую очередь, пиар, главное – уметь им пользоваться.