Экономика будущего. Есть ли у России шанс?

• уровень инфляции (ИПЦ декабрь к декабрю) не должен превышать более чем на 5 п.п. уровень инфляции государства-члена, имеющего наименьший рост цен[165 - Нахождение показателей в границах, определенных Договором, предполагает, что экономический рост и набор инструментов м/э политики, используемых Стороной, не нарушает функционирования ЕАЭС. Контроль за соблюдением этих базовых параметров должен осуществляться специальной мониторинговой миссией ЕЭК, но экономическая практика показывает, что это инструмент надзора наднациональным органом пока не освоен.].

Как показал недавний опыт дестабилизации условий взаимной торговли вследствие неожиданной резкой девальвации и последующей сверхвысокой волатильности курса рубля, ключевой целью согласованной валютно-финансовой политики должно стать обеспечение устойчивости соотношений обменных курсов национальных валют. Сегодня все страны союза обладают слабыми неустойчивыми валютами, колебания которых в среднем достигают 15–20 % за год, а максимум наблюдался в России в 2014 году – 72 %. Столь резкая девальвация рубля нанесла существенный урон взаимной торговле партнеров по ЕАЭС, мгновенно лишив их продукцию конкурентоспособности по ценовому фактору[166 - А.Мигранян. Агрегированная модель оценки конкурентного потенциала стран ЕАЭС. // Евразийская экономическая интеграция, № 4 (29), ноябрь 2015.]. Последовательная и четкая координация национальных политик в валютно-финансовой сфере позволит снизить издержки взаимной торговли, увеличить ее объем, а также будет способствовать наращиванию взаимных инвестиций.

Формирование единых правил валютного регулирования и платежно-расчетных операций, скоординированной монетарной и фискальной политик дает следующие преимущества:

1. интенсификация взаимной торговли за счет снижения транзакционных издержек и волатильности валютных курсов;

2. благотворное влияние на развитие общего финансового и инвестиционного потоков; снижаются издержки и риски взаимных инвестиций, способствуя их росту;

3. уменьшение цены заимствования за счет стабилизации инфляции и процентных ставок, что особенно важно для экономик малых стран ЕАЭС.

Остается открытым вопрос о целесообразности введения единой валюты ЕАЭС, о чем как о долгосрочной перспективе в евразийском интеграционном процессе говорили президенты России и Казахстана. Как показывает опыт ЕС, переход к монетарному союзу предполагает проведение единой долговой политики государств-членов, что, в свою очередь, требует единой налогово-бюджетной политики. Это связано с тем, что обеспечением ведущих мировых валют являются долговые обязательства эмитирующих их государств. Пример ЕС показывает, что без единой системы управления эмиссией и обращением этих обязательств долговая политика отдельных государств может поставить под угрозу финансовую устойчивость всего интеграционного объединения. Вместе с тем доминирующая роль российской экономики в ЕАЭС предопределяет центральное положение рубля на едином финансовом рынке. Он мог бы выполнять функции единой расчетной и резервной валюты при выполнении ряда условий.

Несмотря на четкое понимание необходимости согласования макроэкономических политик государств-членов ЕАЭС, включая их валютно-финансовую составляющую, до сих пор этого не делается. Отсутствие реальных механизмов координации деятельности национальных институтов регулирования серьезно затрудняет эффективную работу наднационального органа ЕАЭС. Последний не может проводить эффективную торговую политику в условиях нестабильности макроэкономических условий функционирования национальных экономик, что создает угрозы устойчивости всего интеграционного объединения. Неудовлетворительное состояние российской экономики и непредсказуемые действия ее регуляторов подрывают доверие партнеров, провоцируют несогласованное использование протекционистских инструментов во взаимной торговле, в том числе изъятий, ограничений и барьеров между государствами-членами.

Так, после резкой и неожиданной для партнеров девальвации рубля и существенного снижения ценовой конкурентоспособности их товаров во взаимной торговле Казахстанской Стороной было предложно ввести меры защиты от импорта из России, а Белоруссией было высказано пожелание оформлять контракты во взаимной торговле в свободно конвертируемой валюте. Подобные предложения несовместимы с базовыми принципами функционирования ЕЭП и обращают вспять интеграционный процесс. Попытки оправдания наднациональным органом этой практики ссылками на общемировую тенденцию роста протекционизма на фоне негативной конъюнктуры еще более усугубляют ситуацию, фактически оправдывая появление дезинтеграционных тенденций.

В качестве основных первоочередных антикризисных кратко- и среднесрочных мер, направленных на преодоление сложившейся негативной экономической ситуации Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) предложила[167 - Доклад ЕЭК «Об интеграционных мерах по повышению устойчивости экономик государств-членов ЕАЭС»]:

• достижение ценовой стабильности;

• активизацию использования национальных валют во взаимных расчетах;

• поддержание сбалансированности бюджетной системы;

• повышение устойчивости банковской системы.

Финансовая стабильность объединения предполагает макроэкономическую устойчивость его национальных сегментов к внешним факторам. Однако отсутствие механизмов взаимной ответственности сторон за поддержание макроэкономической стабильности, включая соотношение обменных курсов национальных валют и согласование стратегий развития, делает эти предложения декларативными. Хотя в документах ЕАЭС[168 - Доклад Комиссии «Об итогах и перспективах социально-экономического развития государств-членов ЕАЭС и мерах, предпринимаемых государствами-членами ЕАЭС в области макроэкономической политики» упоминается.] среди условий для устойчивого развития и восстановления экономического роста упоминается «поддержание деловой активности», «диверсификация экономики, в том числе с учетом реализации интеграционного потенциала ЕАЭС» и даже «расширение источников финансовых средств и повышение доступности кредитных ресурсов», все это остается благими пожеланиями.

Для направления процесса евразийской интеграции на решение целей экономического развития необходима разработка и принятие Единой стратегии торгово-экономической политики ЕАЭС, а также принятия планов по ее реализации. Это предполагает более интенсивную гармонизацию национальных и союзных политик развития. Необходимо создание системы стратегического планирования развития ЕАЭС, включающей долгосрочные прогнозы, среднесрочные концепции и стратегии торговой, промышленной, сельскохозяйственной, энергетической, транспортной, научно-технической политики, основные направления социально-экономической, денежно-кредитной и налоговой политики, а также межгосударственные программы и планы мероприятий по их реализации.

Сделанные еще более пятилетия назад расчеты по интегрированной модели межотраслевого баланса трех государств-основателей ЕАЭС[169 - Технологическая кооперация и повышение конкурентоспособности в ЕЭП. Центр интеграционных исследований Евразийского банка развития. Доклад ЦИИ ЕАБР № 10. 2013.] показывают, что основная часть интеграционного эффекта, оцениваемого до 2030 года в 750 млрд. долл., приходится на реализацию общей стратегии развития, а создание общего рынка товаров, предусмотренное соглашениями, принятыми в рамках ТС, дает лишь треть совокупного интеграционного эффекта.

Однако вплоть до настоящего времени, в отсутствие общей политики развития ЕАЭС, государства-члены самостоятельно определяют приоритеты развития своих национальных экономик. В Белоруссии осуществляется структурная перестройка промышленности в соответствии с Программой развития промышленного комплекса Республики Беларусь на период до 2020 года. В Казахстане реализуется Государственная программа по форсированному индустриально-инновационному развитию, в рамках которой утверждена Концепция индустриально-инновационного развития Республики Казахстан на 2015–2019 годы. В Российской Федерации разработаны и утверждены государственные программы, в том числе государственная программа «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности», а также ряд программ развития высокотехнологичных секторов экономики (авиастроения, судостроения, электронной и радиоэлектронной промышленности, космического комплекса, медицинской и фармацевтической промышленности).

Для выбора наиболее перспективных отраслей экономики с точки зрения реализации интеграционного потенциала ЕАЭС авторским коллективом Научного центра евразийской интеграции с помощью экспертов ЕЭК составлена матрица из приоритетных отраслей национальных экономик, по следующим критериям:

• представляют интерес хотя бы для двух стран;

• страны имеют существенные конкурентные преимущества для их развития;

• являются перспективными для мировой экономики (то есть составляют задел, позволяющий, объединив усилия в рамках союзной корпорации или совместного предприятия, производить продукцию, представляющую интерес на мировых рынках).

На основе составленной матрицы выявлены отрасли или производства, имеющие наибольший интеграционный потенциал:

• нефтепереработка;

• черная металлургия и металлургическое производство;

• биотехнологии;

• нанотехнологии;

• производство редкоземельных металлов;

• химическая и нефтехимическая промышленность;

• фармацевтика;

• тяжелое машиностроение;

• производство с.-х. техники;

• станкостроение;

• производство машин и оборудования для энергетического комплекса;

• производство легковых автомобилей;

• авиационная промышленность;

• космические технологии.

Евразийская экономическая интеграция характеризуется как успешный проект: за семь лет достигнут этап ЕЭП, на формирование которого у Европейского союза в свое время ушло более 40 лет. Однако развернутая против России агрессия несет угрозы евразийской интеграции, парирование которых требует укрепления институтов ЕАЭС.

Происходящее четвертый год подряд падение темпов прироста взаимной торговли на фоне двадцатикратного роста бюрократических издержек[170 - Расходы на принятие 1 решения в 2014 г. по сравнению с 2011 г. увеличились в 15,9 раза, в том числе для РФ в 24,6 раз, с 710 тыс. руб., до 24,6 млн. руб.] свидетельствует об исчерпании эффекта начального этапа интеграции. Интеграционный процесс замедлился, многократно увеличилось время на подготовку решений наднационального органа.

Вследствие разных условий присоединения государств-членов ЕАЭС к ВТО размылся единый таможенный тариф, составляющий один из краеугольных камней ТС. Вновь требуются серьезные усилия по его унификации и устранению изъятий, число которых многократно увеличилось после вступления в ВТО Казахстана и составляет около трети всех товарных позиций. Как показывает исторический опыт других стран, единственно возможным способом решения этой проблемы является принятие политического решения о факте создания ТС с единым таможенным тарифом с последующими переговорами с партнерами по ВТО о его корректировке в целях компенсации ухудшения условий их торговли с отдельными государствами ЕАЭС.

Принятые ЕЭК «Основные направления развития», а также другие документы, призванные определить облик объединения, носят рамочный, декларативный характер, не содержат конкретных стратегических целей и инструментов развития Союза. Для их содержательного наполнения целесообразно разработать Стратегию развития ЕАЭС до 2030 года, предусматривающую формирование полноценного экономического союза, включающего общий рынок, единую резервную валюту, приоритетные направления, прогнозы и программы развития на основе сочетания конкурентных преимуществ государств-членов.

Пробуксовка интеграционного процесса на этапе перехода от ЕЭП к ЕАЭС обусловлена объективными причинами – чрезмерной бюрократизацией и управленческой незрелостью наднационального органа, который продолжает работать как межгосударственный с сохранением прежнего принципа инициирования, согласования и принятия решений. Формирование Коллегии ЕЭК при создании ЕАЭС не было подкреплено передачей ей полномочий самостоятельного принятия решений по подавляющему большинству функций наднационального органа. Они по-прежнему должны приниматься по согласованию и по инициативе национальных правительств. В результате возникает дублирование работы Коллегии и Совета ЕЭК, а также усложнение процесса согласования принимаемых решений между многочисленными департаментами Комиссии и уполномоченными органами национальных правительств.

Согласно логике развития интеграции, основные направления перехода от ЕЭП к ЕАЭС должны включать передачу ЕЭК полномочий по инициированию и принятию решений, а также создание союзных институтов регулирования экономики в рамках переданных на наднациональный уровень функций. Эти функции должны быть обеспечены соответствующими действенными механизмами контроля, прозрачностью процессов управления и ответственностью за результаты.

Новый этап интеграционного процесса мог бы включать передачу на наднациональный уровень ряда полномочий, связанных с исполнением уже делегированных ЕЭК функций государственного управления. Речь идет о создании объединенных министерств торговли, экономики, финансов, промышленности, сельского хозяйства, транспорта, энергетики, органов таможенного, санитарно-ветеринарного, антимонопольного, технического, миграционного регулирования. В организацию деятельности наднационального органа следует внедрить программно-целевой подход, восстановив межгосударственные программы с их финансированием из бюджета ЕЭК. Последний можно привязать к ввозным таможенным пошлинам, что устранит существующий сегодня позиционный конфликт между национальными органами Сторон, скрывающими первичную информацию друг от друга. Тем самым будет обеспечена прозрачность исполнения законодательства ЕАЭС, что повысит эффективность регулирования ЕЭП.

Работа по совершенствованию институциональной структуры евразийской экономической интеграции позволила бы «достроить» выпавшие звенья интеграционного процесса. В том числе восстановить гуманитарное измерение интеграции в части, необходимой для эффективного функционирования единого рынка труда. Речь идет, прежде всего, о формировании единого образовательного пространства и гармонизации трудового законодательства. Для этого необходимо выработать единые образовательные стандарты, обеспечить взаимное признание дипломов и других квалификационно-образовательных документов, передать формирование трудового законодательства на наднациональный уровень.

То же касается формирования научно-технического измерения евразийской интеграции. Научно-техническое сотрудничество имеет принципиальное значение для полноценного и поступательного развития евразийской интеграции. Ведь сегодня именно достижения науки и технологий определяют динамику экономического роста и уровень конкурентоспособности государств, обеспечение их национальной безопасности и возможностей интеграции в мировую экономику.

Общая научно-техническая политика могла бы стать мощным рычагом структурной перестройки экономики, повышения производительности труда, насыщения общего рынка конкурентоспособной продукцией. Это должна быть политика опережающего развития, основанная на концентрации ресурсов стран-партнеров по евразийскому интеграционному процессу на ключевых направлениях нового технологического уклада. Решение этой проблемы возможно путем создания евразийской инновационной системы, объединяющей национальные инновационные ресурсы. Эта цель может стать одной из главных объединяющих идей государств-участников евразийского интеграционного процесса на ближайшие годы. Для этого необходимо придать устойчивый и системный характер инновационному развитию как внутри каждой из стран-партнеров, так и на общем инновационном пространстве[171 - Из итогового документа совместного заседания Интеграционного клуба при Председателе Совета Федерации и Научно-экспертного совета при Председателе Совета Федерации на тему «Научно-техническое сотрудничество – база евразийской экономической интеграции» – 22 июня 2015 г.].

Глава 3. Перспективы расширения евразийской интеграции

Расширение процесса евразийской интеграции идет по двум контурам. Первый – внутренний, связанный с присоединением новых государств к его ядру – ЕАЭС. Второй – внешний, завязанный на выстраивание сети зон свободной торговли и соглашений о преференциальных режимах торгово-экономического сотрудничества с другими государствами. Первый контур ограничен в настоящее время частью постсоветского пространства. Наряду с пятью образовавшими ЕАЭС государствами в него потенциально могут войти Таджикистан, который был одним из государств-учредителей ЕврАзЭС, а также Узбекистан, участвующий в общем для всех государств ЕАЭС оборонно-политическом союзе – Организации Договора о коллективной безопасности.

Американская оккупация Украины, сопровождающаяся ее принудительным втягиванием в ассоциацию с ЕС и лишением суверенитета, исключает на данном этапе ее возвращение в процесс евразийской интеграции. Аналогичная ситуация складывается с Молдавией и Грузией, передавших свой суверенитет Брюсселю, войдя в качестве бесправных младших партнеров в двусторонние ассоциации с ЕС. Для этих государств, так же как и для ставших членами ЕС прибалтийских государств, теоретически остается возможность участия во втором контуре евразийской интеграции в случае реализации инициативы президента России В.В.Путина о создании ЕЭП «от Лиссабона до Владивостока». Однако взятый странами НАТО курс на антироссийскую агрессию, которая сопровождалась государственными переворотами в Грузии, Украине и Молдавии с последующим установлением в них марионеточных оккупационных режимов, легализуемых посредством принуждения к неравноправным ассоциациям с ЕС, исключает эту возможность в обозримой перспективе.