Ратибор и Ода. Вторая книга

– Берсерк в кожаных штанах из росомахи.

– Кого?

– Какая разница?

– Твой брат ещё не выступал?

– Нет. Он в четвёртой паре. Вон он, на гнедом коне сидит.

– Это Хельги. Я о Хрёреке спросила.

– Хрёрек не будет выступать. Он снялся.

– Снялся? Почему? Он ранен? Заболел?

– Он ранен в сердце.

Ода даже вскочила, но Тора успокоила её, потянув вниз за рукав:

– Сядь, что ты скачешь? И успокойся. Рана не смертельна. От подобной раны впоследствии бывают только дети. Он влюблён.

Ода всё поняла, но всё-таки спросила:

– И в кого же он влюблён?

Тора улыбнулась, ей нравился этот разговор. После вчерашней встречи с Вальдиром ей хотелось сделать больно Оде. Она ещё не понимала, что такое ревность, приняв её за жажду мести.

– В кого? – Тора растягивала удовольствие. – Ты сама не знаешь?

Дочь конунга тоже продолжала играть выбранную роль простушки:

– Нет. Откуда?

– Он влюблён в твою лучшую подругу. В Сольвейг. И она в него.

Ода постаралась скрыть эмоции, но юный возраст кожи её выдал с головой.

– Как ты побледнела. Ода, скажи мне, если можешь. У меня два брата. Хельги по всем параметрам на голову выше, чем второй. Красавец писаный, воин славный, мужчина видный, ярл от бога. Почему, одно я не пойму, вы обе за Хрёрека так ухватились? Чем он вас прельстил?

Ода хотела промолчать, но всё-таки ответила:

– Не скажу за Сольвейг, но Хрёрек – мой жених, назначенный судьбой. Как можно объяснить любовь? Это рок судьбы, веление бога.

– Ты так думаешь? А что сердце говорит?

– Сердце? Сердце разуму подчинено. А разум шепчет мне одно: Хрёрек – мой суженый. Он мне судьбой назначен.

– Вот даже как? Однако. Сама никого я не любила сердцем, но мне тебя жалко. Ты слишком полагаешься на рок судьбы. Откуда, кстати, эти заблуждения? Тебе о Хрёреке кто-то предсказал?

– Да. Колдунья старая мне нагадала на него. И предсказала, что Хрёрек моим мужем станет. Я знаю, это так и будет.

Тора загадочным взглядом осмотрела дочь конунга с ног до головы, но ничего не сказала. В это время на ристалище сошлась новая пара. Но её она мало интересовала. Она поискала глазами Вальдира.

Он стоял возле лошади и что-то говорил своему странному слуге в красивом камзоле.

Вальдир потрепал коня по загривку:

– Хороший конь. Восьминогий мой Слейпнир[2 - Мифический конь Одина]. Этим именем теперь всегда звать я тебя буду.

Барри похлопал лошадь по крупу:

– И что я говорил? Он стар, но опытен.

– Да, хорошего воина руки эту лошадь обучали. Не тормозил и мчался он по заданному курсу, не дрогнув даже во время удара копий. Не конь, а подарок ветреной судьбы.

Монах грустно вздохнул:

– Жалко только, что я тебя перехвалил и все на тебя ставят.

– Хорошо, что так.

– Хорошо, то хорошо. Но у меня великая идея. Если ты согласишься, то мы будем сказочно богаты, как король гномов. Тех, что сундуки с золотом в его подземном царстве стерегут.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю нам разбогатеть, – глазки монаха стали хитрыми и масляными от предвкушения исполнения своих планов. – Когда на тебя поставит девять человек из каждых десяти, я тебе скажу, и ты сразу проиграешь.

– Как это? Зачем?

– Я против тебя поставлю, тогда немалый куш мы огребём. На каждую монету по девять призовых.

– Это же нечестно!

– Честь и золото – всегда несовместимы. Решайся, сир! У нас будет большой дом, конюшня, лучшая броня и множество рабов. Да и рабынь сразу станет вдоволь. Чем не жизнь?

– Ещё раз осмелишься мне такое предложить, я сам сдам тебя в рабство куда-нибудь на каменоломню.

– Всё понял, сир. Считайте так: я не говорил, а вы не слышали. Моё вам уважение. Это была проверка.

Барри сделал глубокий поклон практически до самой земли. Что-что, а кланяться монахи умеют лучше всех.

Хельги так же, как и херсир, легко прошёл в следующий раунд. Затем из восьми победивших всадников осталось только четыре. Жребий вновь не свёл в поединке ярла и бывшего берсерка. Перед своим полуфиналом, уже зная, что херсир победил в своей встрече, ярл подъехал на лошади к трибуне конунга: