Бешеная Мария. Документальные легенды

– Неужели Вам для меня жалко?

– Да господь с Вами, дорогой Николай Александрович! Курите, ради Бога!

– Хоть попробую. Я потому попросил, что душа моя плачет… Вон там, во дворе Леонова был контужен наш барон… Где сейчас Алексей Павлович? В каком госпитале? А недалеко, вон там, поднял в атаку своих сапёров Володя Котлинский…

– Славные были офицеры! Молодые. Без страха и упрёка. Когда Владимир упал, подпоручики Стрежеминский и Радке продолжили атаку.

– А прапорщики Гаглоков и Тидебель? Всего сорок штыков, остатки 8-й и 14-й рот. Тоже, кстати, Землянцы… Все герои, все… так и погибли со своими солдатами. Землянский полк должен быть навечно вписан в историю русской доблести.

Они смотрели с развалин редута на предполье, на оставшимися целыми укрепления, на чёрную траву и листья, убитые хлором…

– Люди прибыли, Михаил Степанович? Сами с эвакуацией не справимся.

– Так точно, Николай Александрович. Видимо это последний эшелон. Дорогу и шоссе бомбят «Альбатросы». Но сегодня их не будет. Пасмурно. Завтра орудия придётся тащить по ночам, на людях… А знаете, что мне сказал на это командир ополченцев?

– Интересно. Что же?

– Он, Николай Александрович, сказал: «Дотянем, Ваше высокоблагородие! Вы тут, почитай, полгода целую армию держали. Как не дотянуть? Дотянем!».

– А мы так и не узнали имя того пулемётчика, что спас Заречный форт при третьем штурме, Михаил Степанович!

– К сожалению, нет. И не мудрено. Наши артиллеристы там всё «перепахали».

– Знаете, что самое обидное? – Бржозовский нервно дёрнул плечом. – Немцы потом в своих донесениях наверх будут докладывать: «Осовец пал». А мы бы могли ещё стоять.

– Могли бы, могли… Но ведь Вы же лично получили телеграмму Его Императорского Величества: «Во избежание ненужных потерь, в связи с тем, что войска противника вышли на линию Гродно – Брест-Литовск, и появилась возможность отрезать крепость Осовец от основных сил армии, приказываю эвакуировать личный состав и имущество крепости, как утратившую своё стратегическое значение».

Бржозовский вдруг закашлялся, с надрывом, до слёз.

– Что с Вами, Николай Александрович? – встревожено спросил Свечников.

– Да не умею я курить! – и отбросил папиросу.

– О, Господи! А я уже перепугался. Думал, тоже газами причастились.

– Бог миловал, Михаил Степанович. Слышите, два последних орудия прекратили стрелять? Сапёры видно попросили артиллеристов уйти. Их тоже взорвём… Осталось дождаться командира сапёрной роты, и с Богом!

Снизу по развалинам редута уже поднимался штабс-капитан, командир вновь прибывшей сапёрной роты. Два солдата за ним разматывали с катушки полевой кабель. Козырнув согласно ранжиру вышестоящим офицерам и обращаясь к коменданту, доложил: «Ваше превосходительство! Работа закончена. Оставшиеся люди эвакуированы. Крепость готова к уничтожению!

– Заряды заложены везде? В достаточном количестве? – уточнил Бржозовский.

– Так точно!

– Взрывайте!

– Виноват, Ваше превосходительство! Я отказываюсь это выполнять.

– Что? Вы сошли с ума, штабс-капитан! Извольте выполнять!

– Никак нет, Ваше превосходительство! Простите мне мою вольность, но на это имеете моральное право только Вы.

И тут, молчавший Свечников, вдруг вмешался: «А ведь штабс-капитан прав! Ей-богу прав, Николай Александрович!».

– Опять своеволие, Михаил Степанович! – развёл руками Бржозовский. Ещё раз оглядев то, что было крепостью Осовец вдруг тихо прошептал: «Прощайте, соратники! Прощайте, мои боевые товарищи! Надеюсь вы простите мне мой грех. Я не могу взять Ваши останки на Родину, в Россию!». И обернувшись к штабс-капитану резко бросил: «Давайте уже Вашу чёртову машинку!» Минуту спустя, закрыв глаза чтобы не видеть того, что произойдёт, крутанул ручку.

Эпилог

Нас давно уже нет в живых. И судьбы наши после той войны сложились по-разному. Кто-то пропал без вести. Кто-то попал в плен. Кто-то умер от ран и отравления газом в Минских госпиталях. А кто-то оставшись верен присяге воевал в рядах белой гвардии. Иные – в Красной армии. И там сложили свою голову. Кому-то досталась и финская война. Немало нас воевало и во вторую германскую. Кто-то был расстрелян сразу после октябрьского переворота. Кто-то позже в тридцатых. За принадлежность к дворянскому сословию. А многие попав в разряд «врагов народа» завершили свой путь в лагерях ГУЛАГА или у стенки НКВД. Некоторые жили и умерли за границей. Кто в богатстве, кто в нищете. Но приближается август 2014 года – столетие Второй Отечественной как мы её называли. И сегодня мы встали на перекличку. Все те, о ком хоть что-то удалось узнать. И пусть эта перекличка даст вам возможность вспомнить о нас. Потому, что кто-то не хотел, чтобы о нас знали. Потому, что «нация иванов-не-помнящих-родства»,

нация, потерявшая свои корни обречена на вымирание. Равняйсь! Смирно!

Карл-Август Александрович Шульман, отбивший первый штурм в 1914 году

Карл-Август Александрович был переведён в крепость

Иван-Город. Место захоронения генерал-лейтенанта

не известно.

Полковник Константин Васильевич Катаев, командир Землянского полка

– Константин Катаев. Он же руководитель 2-го отдела обороны крепости Осовец. Место захоронения неизвестно.

Бржозовский Николай Александрович, генерал-майор, второй комендант крепости Осовец?

– Генерал-майор Бржозовский, награждённый множеством русских боевых орденов, в чине генерал-лейтенанта, оставшись верен присяге, воевал на стороне Добровольческой армии. Умер в 1924 году в Югославии.

Полковник Михаил Степанович Свечников, начальник штаба крепости

– Свечников Михаил Степанович после Октября 1917-го перешёл на сторону Красной Армии. После гражданской войны преподавал в военной академии. «Враг народа». Расстрелян в 1938 году.

Генерал-майор, барон Алексей Павлович фон Будберг.

– Алексей Будберг воевал на стороне Белой гвардии. Военный министр Колчака. В 1920 году – командующий Владивостокской крепостью. В 1921 году эмигрировал в Манчжурию, потом во Францию и в США. С 1924 года – Руководитель Общества Русских Ветеранов Великой войны. Умер в Сан-Франциско.

Подпоручик Владимир Карпович Котлинский

– Подпоручик Владимир Котлинский, с остатками своей саперной роты, смертельно отравленный в газовой атаке на крепость, возглавил знаменитую «атаку мертвецов». Незаслуженно забыт нашими историками.

Подпоручик Владислав Максимилианович Стрежеминский

– Стрежеминский Владислав Максимилианович в 1914 году назначен в Осовецкую крепость в сапёрную роту. 6-го августа 1915 года принял командование от погибшего В. Котлинского остатками 13-й роты Землянского полка. Передал командование прапорщику Радке. 7-го августа того же года награждён Георгиевским оружием. На позициях под Першаями (Беларусь) в ночь с 6-го на 7-емая 1916 года тяжело ранен во время миномётного обстрела. Ампутирована правая нога и левая рука по локоть. Поражены глаза. После лечился в Москве.6-го июня Высочайшим указом – орден Святого Георгия 4-й степени. В 1918 году руководит отделом Наркомпроса и преподаёт в СОВМАСе. В 1920—21гг организовал в Смоленске филиал группы УНОВИС. В 1922 г. переехал в Польшу. С сентября 1939 по май 1940, прячась от войны, живёт в Вилейках. Затем, используя немецкие корни жены, вернулся в Лодзь. После войны снова на преподавательской работе. В 1950 году приказом министра культуры Польши отстранён от преподавания за несоответствие соцреализму. Похоронен в Лодзи на старом кладбище в 1952 году, в возрасте 59 лет.

Штабс-капитан Александр Николаевич Журавченко, воздухоплаватель крепости Осовец

– Штабс-капитан Александр Журавченко перешёл на сторону Красной армии. Впоследствии стал большим учёным, профессором Московского Авиационного Института.

Годы жизни 1884 – 1964.