След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян
Сергей Васильевич Самаров

След Сокола #3
«…Чем больше людей продвигается в воинской колонне, тем медленнее эта колонна перемещается. Эту известную прописную истину князь-воевода Дражко знал уже давно, с тех самых пор, когда впервые сел в седло и возглавил первый свой полк. Было это еще в земле лужицких сербов, когда в результате заговора бояре убили отца Дражко, и будущий князь-воевода со своим полком спасал мать, вывозя ее к сестре, матери князя Годослава. Большой полк продвигался медленно. И Дражко, не имея боевого опыта, взяв с собой только три сотни, прорывался через поля и леса через земли союзных восставшим изменникам лютичей. Пробился, проведя два победоносных боя, оставил мать уже в княжестве бодричей, и вернулся к своему полку, чтобы и его вывести. И вывел. С тяжелыми боями, медленно, но все же вывел. От полка к тому времени осталась только половина. Половина уже могла продвигаться быстрее и незаметнее. Это, малое количество воев, их и спасло, еще тогда понял Дражко. Именно потому он взял из своей сотни сопровождения только десяток стрельцов, которые имели легкое вооружение и легкую броню, и именно с ними отправился назад в Кореницу. И приказал остаткам своего сопровождения, куда входила полусотня конников и три десятка стрельцов, поскольку один десяток был отправлен в Кореницу раньше, по возможности быстро следовать ускоренным походным маршем в том же направлении, что и он. Сам же с десятком стрельцов сразу погнал коней. По времени года дорога была и не пыльной, и не грязной – зимних дождей давно не было, и потому маленькая группа могла поддерживать достаточно высокую скорость. И даже ветер, который пришел совсем недавно вместе с легкой поземкой, и старался иссечь лицо, не сильно мешал. Ветер дул с полуночной стороны, и был откровенно сырым, неприятным. Наверное, человеку, передвигающемуся пешком, причем, неторопливо, без напряжения, ветер и был бы излишне неприятен. А конникам, которые постоянно в напряженном движении, несмотря на то, что передвигаются сидя, ветер был не так и страшен, хотя он соединял в противодвижении собственную силу и скорость всадников, тем не менее, напряженная скачка не давала возможности замерзнуть даже на ветру. От быстрой скачки тело напрягалось, кровь начинала бегать по венам, и это согревало. Только лицо страдало – краснело от ветра…»

Сергей Самаров

След Сокола. Новый курс – на Руян

786 год

Книга третья. Том второй

Роман

© Самаров Сергей Васильевич, 2016 год

Глава первая

Чем больше людей продвигается в воинской колонне, тем медленнее эта колонна перемещается. Эту известную прописную истину князь-воевода Дражко знал уже давно, с тех самых пор, когда впервые сел в седло и возглавил первый свой полк. Было это еще в земле лужицких сербов, когда в результате заговора бояре убили отца Дражко, и будущий князь-воевода со своим полком спасал мать, вывозя ее к сестре, матери князя Годослава. Большой полк продвигался медленно. И Дражко, не имея боевого опыта, взяв с собой только три сотни, прорывался через поля и леса через земли союзных восставшим изменникам лютичей. Пробился, проведя два победоносных боя, оставил мать уже в княжестве бодричей, и вернулся к своему полку, чтобы и его вывести. И вывел. С тяжелыми боями, медленно, но все же вывел. От полка к тому времени осталась только половина. Половина уже могла продвигаться быстрее и незаметнее. Это, малое количество воев, их и спасло, еще тогда понял Дражко.

Именно потому он взял из своей сотни сопровождения только десяток стрельцов, которые имели легкое вооружение и легкую броню, и именно с ними отправился назад в Кореницу. И приказал остаткам своего сопровождения, куда входила полусотня конников и три десятка стрельцов, поскольку один десяток был отправлен в Кореницу раньше, по возможности быстро следовать ускоренным походным маршем в том же направлении, что и он. Сам же с десятком стрельцов сразу погнал коней. По времени года дорога была и не пыльной, и не грязной – зимних дождей давно не было, и потому маленькая группа могла поддерживать достаточно высокую скорость. И даже ветер, который пришел совсем недавно вместе с легкой поземкой, и старался иссечь лицо, не сильно мешал. Ветер дул с полуночной стороны, и был откровенно сырым, неприятным. Наверное, человеку, передвигающемуся пешком, причем, неторопливо, без напряжения, ветер и был бы излишне неприятен. А конникам, которые постоянно в напряженном движении, несмотря на то, что передвигаются сидя, ветер был не так и страшен, хотя он соединял в противодвижении собственную силу и скорость всадников, тем не менее, напряженная скачка не давала возможности замерзнуть даже на ветру. От быстрой скачки тело напрягалось, кровь начинала бегать по венам, и это согревало. Только лицо страдало – краснело от ветра.

Несколько раз князь-воевода на скаку прикладывал руку к груди, где у него в кармане под кольчугой был спрятан флакон с противоядием, полученным от жалтонеса Рунальда для князя Войномира. Карман на груди был не глубоким, и князь-воевода Дражко опасался потерять ту драгоценность, которая заставила его так торопиться. Хорошо еще, что тяжелая кольчуга сидела на нем плотно, и придавливала карман, не позволяя флакону перемещаться.

Одновременно с князем-воеводой торопилась и ночь. Темнота встала уже тогда, когда дорога вывела всадников к крепости Руйгард. И, даже при всей своей торопливости, Дражко не забыл, что он является еще и воеводой княжества, следовательно, отвечает за боеспособность всех полков, в том числе и на острове. Как эта безопасность соблюдается ночью, в условиях плохой видимости, Дражко не знал. Но узнал. Уже неподалеку от поворота дороги, когда следовало свернуть направо, чтобы ехать дальше в Кореницу, или налево, чтобы попасть в Руйгард, маленькому отряду князя-воеводы встретился конный патруль.

– Кто едет? Стоять! – раздался голос из темноты.

Дражко натянул повод, только замедляя бег коня, но не останавливая его полностью.

– Князь-воевода Дражко! – пришлось представиться в темноту.

И только после этого с двух сторон дороги, и с третьей стороны, спереди, выехало три десятка конников-копьеносцев. Копья у всех были, кстати, опущены в боевое положение, и готовы были к атаке, хотя для копейной атаки, конечно, требовалась скорость, а набрать скорость они не успели бы. Но многие славянские копейщики пользовались вместо скорости хорошо отработанным мощным ударом, наносимым рукой. Славянские копья были не такими длинными, как, например, свейские, и рука справлялась с ними, хотя тоже, конечно, не каждая. Обычно копейщики тренировали одну руку, которая развивалась сильнее. Второй, которая держала щит, такой мощи не требовалось.

– Здрав будь, князь-воевода, – басовитым голосом с характерной морской хрипотцой, присущей многим жителям Руяна, сказал, видимо, немолодой вой из тех, что приближались с дороги. – Я десятник Пребыша из ночной стражи крепости. Верно ли – это ты, князь-воевода?

Десятник подъехал ближе, чтобы внимательнее рассмотреть Дражко. Он, в самом деле, был немолод, но еще крепок, и, похоже, весьма силен. Князя-воеводу узнать было не трудно, тем более, тому, кто видел его хотя бы раз.

– Я помню тебя, Пребыша, – сказал Дражко. – Ты приводил три с лишним года назад мне полусотню копейщиков с острова.

– Да, княже, – сказал десятник. – Извини, что задержали тебя. Следуй своим путем… Эй, там, освободите князю-воеводе дорогу.

Топот копыт впереди показал, что приказание десятника выполняется.

– Так всю ночь по дороге и ездите? – задал Дражко естественный вопрос.

– А как же, княже… Держать стражу на дороге куда как дешевле, чем стены у Ральсвика возводить. Да и нет таких стен, которые штурмом не взять. Стены, говорят, не спасение, если беда придет…

– Много ли таких групп?

– Четыре.

– Что-то нам только одна ваша и встретилась!

– А мы вас давно уже ведем. И окружили со всех сторон. Все четыре группы здесь. Больше сотни воев. Сила немалая.

– Это хорошо. Мы вас второпях и не заметили. А скажи-ка мне, Пребыша, тут другой десяток должен бы недавно проскакать…

– Их тоже останавливали. Только еще светло было. Дневная стража останавливала. Мне только сказали про них. Часа два уж, почитай, прошло. Дальше поскакали. Там одни стрельцы, мне сказали…

– Да. Со мной тоже одни стрельцы.

– Ночной дорогой от стрельцов толку мало. Ночью копейщики нужны или меченосцы.

– Наверное, ты в чем-то прав, десятник. Только мне нужна была не защита, а быстрые ноги коней. Для меня сейчас это важнее.

– Тогда, княже, скачи… Мы тебе не мешаем. А что все в Кореницу сегодня направляются? И все в ночь…

– А еще кто? – спросил Дражко.

– Еще дюжина воев проскакала в дневную стражу. Сказали, боярин вызвал. Это где-то за час до твоего десятка стрельцов.

– Завтра там заседание боярского совета, – подтвердил Дражко. – Бояр там много понаехало. И еще, думается, за ночь понаедет. Оружные вои скакали?

– В полном облачении. Из них два стрельца. У других простые луки у всех. При полном доспехе. Как на сечу поехали. И не больно спешили, не как вы… Да, к утру, все одно на месте будут. Тут дорога одна, не заблудишься.

– А к какому боярину? Кто их вызвал?

– Если и сказали, мне не передали. Наверное, и не сказали.

– Ладно. Несите дозор… – сказал князь-воевода, и ударил коня пятками. Благородное животное сдерживалось только натянутыми удилами. И, когда Дражко отпустил натяг узды, резко сорвалось с места.

Дорога была свободна. Десяток стрельцов сопровождения устремился за князем-воеводой.

Дражко скакал, и думал о том, кто из бояр и с какой целью мог вызвать десяток полностью вооруженных воев в Кореницу. В принципе, в этом страшного ничего не просматривалось. Только другой вопрос возникал: в Кореницу ли действительно ехали эти вои?

Но разрешить этот вопрос можно было только тогда, когда Дражко сам в Кореницу прибудет. Хотя, возможно, разрешить придется раньше. Это Дражко тоже предвидел, и потому напряженно всматривался не только в дорогу под копытами коня, но и дальше…

* * *

Дорога если и утомляла, то только своей монотонностью. Ночь была темной. Видно почти ничего не было. И потому гнать лошадей во всю прыть возможности не было. Легко было зазеваться, и с дороги куда-нибудь в болото улететь. Болота только легким ледком скованы. Выбираться потом долго, если вообще можно выбраться, а то угодишь, чего доброго, в топь…

Изредка виднелся где-то в стороне огонек. Вероятно, там находилось какое-то небольшое селение. Больших селений здесь не было, как хорошо знал Дражко. Смерды живут в землянках. Они и окон не имеют. И не жгут ночами огни. Незачем им это. А свет может гореть только в окне какого-то достаточно зажиточного дома. В сельской местности не было той строгости с ночным тушением огней. Здесь люди если и боялись пожара, то за себя сами отвечали, и потому могли жечь или свечи, или масляный светильник, когда в этом потребность была, и желание.

И только князь-воевода подумал об этом, как его нос уловил отчетливый запах гари, приносимый ветром откуда-то с дороги. Но ветер был сильным, и мог принести запах издалека. Огня видно нигде не было. А запах был такой, словно пахло горелым маслом. А тут как раз и луна из-за туч выглянула, большая, хотя и не полная. До полнолуния оставалась еще, пожалуй, целая поладеница[1 - Поладеница – название недели в древнеславянском календаре. Поладеница считалась богиней. Состояла из девяти дней. Они несли числовую форма, и назывались: Понедельникъ, Вторникъ, Тритейникъ, Четверикъ, Пятница, Шестица, Седьмица, Осьмица, Неделя. Славянский месяц состоял из сорока дней. Славянские сутки состояли из шестнадцати часов.]. Дражко подогнал коня, поскольку луна давала возможность лучше видеть дорогу впереди. И даже относительно далеко.

Однако у стрельцов сопровождения, что не отставали от князя-воеводы, зрение все же было лучше, чем у Дражко. И они видели привычно дальше. Десятник стрельцов Распута подогнал своего рыжего скакуну, и, поравнявшись с Дражко, показал рукой вперед. Лошади быстро преодолевали расстояния. Теперь уже, пока рука десятника поднималась и опускалась, и князь-воевода что-то непонятное впереди увидел. И слегка подтянул повод коня. При этом не забыл уже привычным движением ощупать себе грудь. Флакон с противоядием был на месте.