Нам бы день простоять, да ночь продержаться!

Подчиненное армии положение флота, сложившееся в последнее время, фактически не оставляло выбора. Но адмирал Иноуэ был абсолютно уверен в правильности своих предположений, а потому пытался их отстаивать, упирая на здоровый рационализм, которым руководствовалось командование русского флота даже в самых отчаянных своих акциях. В то время как атака Токио раньше разорения Йокосуки, остающейся у атакующих в тылу, по меньшей мере, легкомысленна.

В разгар междуштабной телеграфной полемики с морского форта № 1 по телеграфу сообщили, что русский большой крейсер и два миноносца находятся у него за спиной в готовности открыть огонь. С этой позиции он может и окончательно прикончить батареи. В связи с этим запросили срочных пополнений обученными артиллеристами, чтобы восстановить боеспособность. Потом сообщили, что миноносцы приближаются.

Прежде чем успели дать ответ, прямая связь с ним, а через него и с восточным берегом пролива Урага оборвалась. Вполне могло оказаться, что этот форт уже захвачен. Никаких противодесантных сил там не было, а пришвартоваться к его пристани с северной стороны не только шлюпки, а даже миноносцы, хоть и с определенными трудностями, вызванными теснотой гавани, вполне могли.

Это было похоже на расчистку района предстоящего боевого маневрирования перед началом бомбардировки, а заодно и подготовку пути отхода. Пытались связаться с укреплениями мыса Фуцу, используя телеграфную линию, проходившую через порт Кисарадзу. Он располагался всего в пяти с небольшим милях к северо-востоку от него, но ответа на отправленные запросы пока не было.

Уже совсем рассвело, однако дождь все еще не давал ничего разглядеть вокруг дальше полутора миль. Не стреляли уже довольно давно. Минные отряды по мере готовности отправлялись на север, для поиска в районе Иокогамы и самого Токио, но найти никого пока не удавалось. Русские затаились в обширном Токийском заливе где-то в этом дожде, готовясь нанести удар. А со стороны залива Сагами свою высадку они уже начали.

В штабах царило смятение. Никакими планами обороны подобное развитие событий не предусматривалось. Поток распоряжений, противоречащих друг другу, усугублялся извечной конкуренцией армии и флота. Оба ведомства крайне неохотно делились скудной информацией, упрекая друг друга в необъективности.

В Иокогаме спешно разворачивались полевые батареи для отражения десанта, казавшегося теперь неизбежным. Никакой береговой обороны, кроме минных полей, этот порт не имел и потому был сейчас чрезвычайно уязвим. Но мощность и надежность этих тыловых заграждений на порядок уступала тем, что уже прошли русские. Если их десантные транспорты доберутся до причалов, высадку крупных сил пехоты будет просто нечем отбить. А железная дорога там идет почти по причалам, так что подвоз подкреплений из столичного гарнизона к Йокосуке по рельсам окажется невозможным. Так же как и к самой столице с западного направления.

Токио тоже готовился к обороне. Но сухим путем до него еще добраться надо. А из-за мелководья Токийской бухты вероятность высадки именно там считалась гораздо меньшей. К тому же линия старых фортов, вооруженных сейчас пусть устаревшей артиллерией, представляла собой хоть какую-то боеготовую защиту. К тому же ее можно быстро усилить полевыми пушками и гаубицами.

В самый разгар приготовлений со стороны насыпного форта № 1, считавшегося уже потерянным, снова послышалась стрельба из тяжелых орудий. Вероятно, мимо него пытался прорваться очередной отряд русских кораблей. Судя по направлению, откуда доносились звуки залпов, и их частоте, в бой вступили и батареи на мысе Фуцу. Но спустя полчаса все снова стихло.

Отправить туда на разведку оказалось уже некого, все вели поиск севернее, радио все так же плотно фонило, а прямые телеграфные линии, обеспечивавшие оперативную связь через пролив с восточным берегом залива, не работали. Чтобы развернуть часть поисковых сил в восточном направлении для прояснения обстановки, отправили посыльные суда к Иокогаме, однако не успели. Все разрешилось.

* * *

Вскоре после девяти часов утра в Йокосуку пришел паровой катер, с боем прорвавшийся через все русские заслоны от восточного берега пролива Урага. В его бортах зияли пробоины, через которые мог пролезть кулак. Из пяти членов экипажа трое были ранены, один убит. Как сообщили из порта, имелся один пассажир, обладавший очень важными сведениями.

Этот катер обслуживал брандвахту у мыса Миогане, а с началом боя был отослан в устье реки, что впадала в бухту Каная немного выше по берегу. Когда по медленно смещавшейся на север канонаде стало ясно, что русские идут в залив, его отправили за инструкциями к маяку Канонзаки, поскольку после объявления общей тревоги никаких других распоряжений, несмотря на запросы, не поступало. Возможно, снова повредило совсем новую телеграфную линию, работавшую ненадежно с самого начала.

Командир катера мичман Курасава при неясной обстановке не решился пересекать пролив Урага в такую бурную погоду да еще и в темноте. Вместо этого он двинулся на север к мысу Фуцу, где была береговая батарея и форт.

Когда туда добрались, стрельба совсем стихла, и уже чуть рассвело. Он запросил инструкций с батареи. Оттуда сообщили, что на данный момент не имеют прямой связи с западным берегом. Даже телеграф в Кисарадзу не отвечает. Островной форт, вместе с двумя другими пытавшийся задержать русских, поврежден и имеет большие потери в прислуге орудий. Сами пушки уже почти починили. С батареи сообщили, что с форта нужно забрать офицера с донесением, для дальнейшей переправки его на мыс Каннон.

Когда суденышко, нещадно мотаемое волнами, двинулось дальше вдоль отмели, в разводах тумана наткнулись на крупный военный корабль, стоявший без хода у самой оконечности мыса Фуцу. Он был явно сильно поврежден, так как сидел в воде глубже ватерлинии и с заметным креном. Но, судя по тому, что из его единственной трубы валил дым, котлы все еще держали под парами.

Серая пелена дождя размывала силуэт, так что опознать его и оценить степень боеспособности не удалось. Но зато благодаря ей катер с него не видели. Курасава понял, что это русский. Опасаясь, что он может починиться и спастись, он приказал приблизиться и выпустить сигнальную ракету, чтобы обозначить цель для артиллеристов на насыпном форте и батарее на мысе.

Так и сделали, но этим выдали свое место. По катеру сразу открыли огонь, а потом его еще и атаковали сразу две паровые шлюпки, вероятно до этого занимавшиеся установкой пластыря. Они быстро отрезали путь к берегу, так что пришлось уходить в штормовой пролив.

Но катера преследовали практически безоружного японца, с трудом отбивавшегося из единственного пулемета. Когда и он заклинил, решили, что пришел конец. Однако с большим трудом от погони все же удалось оторваться. Отвратительная видимость не позволила загонщикам добить свою жертву.

К этому времени обнаруженный корабль уже находился под обстрелом крепостной артиллерии, так что раненый мичман, быстро слабевший от большой потери крови, с удовлетворением слушал звуки боя, оставшегося за кормой. Но прежде чем потерять сознание, он распорядился не только забрать посыльного с форта, но и вообще обойти все островные укрепления для сбора сведений о противнике и выяснения реальной степени боеспособности их самих.

От прибывшего на этом катере артиллерийского офицера с форта № 1, из-за ранения в голову потерявшего возможность видеть и потому отправленного в госпиталь, стало известно, что мощная защита первого форта вполне успешно защищала людей и пушки, пока их не атаковали сзади. Русский крейсер и миноносцы до сих пор находятся на позиции севернее форта, контролируя все передвижения на нем.

Катер с них не видели только благодаря туману и дождю, да тому обстоятельству, что к гавани, где располагалась пристань, он не пошел, забрав пассажира с прожекторной галереи прямо из-под брустверов с другой стороны, что при такой волне было очень опасно.

Со слов другого раненого, из обслуги батареи на форте № 3, еще далеко недостроенного, их позиция полностью разбита. Ее легкие деревоземляные брустверы, даже усиленные камнем, не выстояли под огнем броненосцев, так же, как и все, что находилось рядом со вторым фортом. Русские уверенно ориентировались, очевидно, располагая хорошими картами глубин. Большая часть их кораблей выскользнула из огневого мешка, пройдя между островами фортов 1 и 2. Этот проход доступен для крупнотоннажных судов только в большую воду и потому минами не перекрывался. А они, судя по всему, об этом знали.

Совместными усилиями островных батарей удалось тяжело повредить два броненосца, один из которых даже на время потерял ход, и несколько прочих более мелких кораблей и транспортов. Особо отмечалось, что у атаковавших много больших океанских пароходов. С фортов хорошо видели, что минимум один затонул, а еще несколько ушли с пожарами, креном или дифферентом. Скорее всего, еще до этого получили сильные повреждения в результате атак или от подрывов на минах при форсировании заграждений. Возможно, именно это и вынудило их прекратить дальнейшее продвижение в глубь залива.

И дальше шло самое неожиданное. Прорвав мощную оборону пролива Урага и хоть и не сумев с ходу прорваться к Йокосуке, русские настолько обнаглели, что решились встать для проведения необходимого ремонта в бухте Кисарадзу, высадив десант. Об этом сообщил прибывший оттуда посыльный, едва успевший проскочить через рыбацкий поселок Китагава. Это селение расположено гораздо ближе к мысу Фуцу, но к тому времени уже было занято противником. В самом порту и его окрестностях тоже свозятся на берег многочисленные штурмовые отряды.

По его словам, в бухте и возле нее замечено не менее пяти броненосцев, а также почти два десятка больших пароходов, забитых войсками. Охраняют их миноносцы и вспомогательные суда. У самой Китагавы тоже стоит большой военный корабль, с которого перевозят шлюпками десантную партию, в том числе и вверх по реке Които.

В штабе военно-морского района, получив эти сведения, не на шутку встревожились. На обычный набег это было совсем не похоже. Слишком большая площадь охвата, что неизбежно вызовет задержки с обратной эвакуацией высаженных войск. Скорее на обустройство тыловой базы.

Отсюда следовал вывод, что противник, вполне возможно, готовится к приему пополнений, после чего намерен продвигаться к Токио вдоль восточного берега залива в обход всех мощных укреплений мыса Каннон и района Йокосуки. А атака на Йокосуку и Иокогаму, если и будет, то, скорее всего, отвлекающей. И большей частью тоже с суши. И именно войска, а не флот, станут основной ударной силой на этот раз. Только этим можно объяснить такое большое число десантных судов и настойчивость, с которой они все еще пытаются высаживаться у Тагоэ. И это, вопреки всему, им удается!

Всю информацию, вместе со своими предварительными выводами, немедленно передали в штаб крепости, а также в Главную квартиру, куда стекались вообще все сведения и где имелось гораздо больше возможностей для общего анализа ситуации. А в Йокосуке занялись проработкой вариантов возможных контрмер с учетом того, что первоочередными целями противника для атаки из залива, кроме самой базы и Иокогамы, теперь может стать еще Чиба или даже бухта Фунабаши. От нее до Императорского дворца менее пятнадцати миль по суше! И никаких укреплений! Зато есть прекрасная железная дорога. Нельзя теперь было исключать и высказанную генералами мысль о возможной высадке десанта прямо в Токийском порту. А оттуда вообще всего полчаса не торопясь пешком! Или на трамваях.

Глава 7

Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» во время прорыва через пролив Урага шел в хвосте правой колонны боевых кораблей, сформированной из броненосцев первого ударно-штурмового отряда и «Донского», шедшего впереди. С него хорошо слышали перестрелки наших легких сил, постоянно вспыхивавшие вокруг, наблюдали всполохи залпов, а порою и осветительных ракет, но противника довольно долго не видели.

Без происшествий миновали несколько линий минных полей, провожая напряженными взглядами уходившие за корму справа буйки. Это была граница прохода, расчищенного тралами и артиллерией головных судов. Где конкретно находятся – имели самое приблизительное представление. Знали только, что так ни разу и не выстрелив, благополучно приближаются к северному устью пролива Урага.