Американские рассказы. Истории о судьбе

Американские рассказы. Истории о судьбе
Сергей Павлов

Рассказы о том, как прошлое возвращается, чтобы напомнить о себе. Все ли готовы к возврату в прошлое?Все ли готовы ответить перед судьбой?

Американские рассказы

Истории о судьбе

Сергей Павлов

© Сергей Павлов, 2024

ISBN 978-5-0064-7297-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СЕМЬЯ ПОЛКОВНИКА АРЧЕРА

Пыльный Форд полковника долго петлял по сельским дорогам, прежде чем въехать в геометрически правильные улицы Нью-Йорка. Полковник Арчер торопился, хотя письмо, позвавшее его в этот дальний путь, и было не совсем понятным. Человек, написавший его, давно исчез из жизни Арчера, лишь ненадолго мелькнув в ней, но теперь человек этот умолял о встрече, обещая раскрыть тайну, важность которой пусть и притупилась с течением времени, но вновь напомнила о себе с этим неожиданным письмом.

Сверившись с картой, полковник вскоре заехал в район отнюдь не парадный: дома в несколько этажей, обвешанные людьми трамваи, церковь, какой-то кинотеатрик… все было обшарпанным, да и люди тоже выглядели потрепанными и обозленными. Впрочем, полковник отнюдь не питал иллюзий – сам он тоже был стар и потрепан жизнью. Накатившая на страну вслед за ураганом послевоенной роскоши, бедность, не миновала и его: костюм был не нов, а автомобиль скрипел, стучал и хрипел, как изношенный организм старика. Но все это не занимало мысли полковника, ни когда он ехал по улицам, где шли потоки людей и никому ни до кого не было дела, ни когда, наконец, он остановился у одного из тех домов, где сдавались комнаты внаем. Этот дом мало отличался от других похожих домов на этой улице – такой же облезлый, с магазинами в полуподвале и объявлением о сдаче комнат с обедами для постояльцев. Жильцы в таких домах были весьма разнообразны; главное, чтобы вовремя платили и не слишком увлекались в разврате, хотя при дополнительной оплате хозяева прощали и такое прегрешение.

Застекленная тяжелая дверь открылась на удивление легко, без скрипа, звякнул колокольчик на косяке, полковник шагнул внутрь. Сонный консьерж, пробудившись, оторвал голову от стойки:

– Что вы хотите? – Видимо, его совсем не интересовало, нужна ли вошедшему комната. Не этот, так другой.

Полковник обвел взглядом фойе: продавленный диван, пара старых кресел и столик, пальма, покрытая пылью, телефонная будка со старым телефоном в углу, одно стекло в ней было выбито. Газеты и журналы на столике отнюдь не казались свежими, с кухни пахло чем-то пригорелым. Это был приют бедности, зависшей перед падением в нищету. Отсюда еще ходили на работу или проживали последнее, а то и жили в долг, еще надеясь выбраться. Или уже не надеясь. Дальше путь был или в дома, где места сдавались только на ночь, бывало и без кровати, или прямо на улицу.

Полковнику невольно вспомнилось время, когда вся его семья была жива и то великолепие дома, в котором они жили. Глупо было сравнивать тот дом с этим и то время с нынешним. Все ушло безвозвратно. Он подошел к консьержу:

– Здесь проживает мистер Ленуар?

– Да, – консьерж поморщился, потянулся, – на последнем этаже. Номер 415. – Сказав это, консьерж потерял к полковнику всякий интерес и снова прилег головой на стойку.

Лифта здесь не было, да полковник и не надеялся на это. Он медленно, насколько позволяли силы, двинулся по лестнице, и на каждом одолеваемом этаже видел свою маленькую драму: вот девушка поправляет сползший чулок (она вскрикнула и отвернулась, одернув юбку), вот женщина бьет по лицу плачущего ребенка (она затолкала его в комнату). Коридор последнего этажа был пуст. Устав от подъема, полковник медленно пошел по коридору, тяжело дыша. Дойдя до двери с номером 415, он вытер вспотевший лоб платком, снял шляпу и постучал. Из-за двери послышался слабый хриплый голос:

– Войдите.

Полковник распахнул незапертую дверь и вошел. В узкой комнате, похожей на кусок коридора, было темно; свет, падающий из окна, освещал стул у небольшого стола; напротив, у стены, стояла кровать, на которой лежал человек. Полковник глядел на него довольно долго, пока человек этот не рассмеялся с видимым трудом:

– Что, полковник, не узнать меня теперь? А мне ведь меньше сорока. Помните, каким я был красавцем? – он зашелся в кашле, – Садитесь.

Арчер взял стул от стола и сел поближе, внимательно рассматривая человека, лежащего в постели, и с трудом веря своим глазам. Да, это действительно был он – Ленуар, любимец и любитель дам, да поговаривали, и не только дам, но чего только не скажут завистники; художник и писатель, может и не самый известный, но модный в те времена. Действительно, тогда он и впрямь был красив. Сейчас он выглядел едва ли не старше самого полковника.

– Что с тобой случилось? – для полковника Ленуар так и оставался выскочкой, недостойным уважения.

– Я болен, полковник, я скоро умру, а пока живу и мучаюсь, но это уже ад.

Полковнику стало неуютно в этой душной комнате с умирающим человеком, и он подумал: Не для того ли Ленуар написал то письмо, чтобы теперь выпросить денег? Вдруг он не знает никакой тайны, а только и хочет, что получить деньги для… – тонкий нюх полковника уловил знакомый по войне и окопам запах, и мысль быстро подсказала, – да, для наркотиков. Полковник отогнал эту мысль.

– Так зачем ты писал мне?

– Да, да. Я писал тебе, – вот и Ленуар перешел на «ты», но ничего, близкая смерть сближает, – я знаю, почему это все произошло с твоей семьей.

Полковник молчал. Рана, терзавшая его, оказывается, вовсе не затянулась, и сейчас она снова заныла той же болью, что и почти десять лет назад. Ленуар меж тем продолжал:

– Я расскажу тебе все, только потом ты выполни мою просьбу. Всего одну. Обещаешь?

Полковник ответил не сразу:

– Ленуар, я не могу ничего тебе обещать, ты ведь можешь о многом попросить.

Ленуар с искаженным лицом замотал головой и заговорил нервно, пытаясь убедить:

– Это будет легко, ты сам этого захочешь, как только я все тебе расскажу.

– Тогда тебе незачем просить.

– Да, да, -согласился Ленуар, – наверное, ты прав.

Это начало затягивалось, и полковник подтолкнул Ленуара к делу:

– Рассказывай.

– Да, сейчас. Ты помнишь день, когда мы встретились?

Полковник медленно кивнул, он ясно, будто это было лишь вчера, помнил этот день.

***

Была очередная годовщина окончания Великой войны, тогда только четвертая. В воздухе еще витал запах быстрой победы, смешанный с легкой грустью потерь и легким ароматом единства западной цивилизации. Торжество в доме полковника было полно еще не приевшейся радостью этого события.

После войны он вернулся к семье в свой особняк и, уйдя в отставку, постепенно привыкал к жизни мирной. Теперь его ждала политическая карьера в небольшом городе и образ образцового семьянина, фронтовика и солидного акционера, живущего на доходы и пенсию.

Гости все собирались, заполняя дом, и надо было всем им пожимать руки, со всеми поговорить, а он ведь даже не всех знал. В этом, родном для него городе, появились новые люди, ведь он не был дома три года. Это были люди важные в городе: судья Митчелл, доктор Льюис, шериф Клаус, пара каких-то еврейских представителей с суровыми лицами и кортежем из жен дочерей, сыновей. Сын Льюиса, юный лейтенант с обветренным лицом, недавно вернулся из Сибири и очень неплохо смотрелся в новой форме, сшитой на заказ, вокруг него так и вились девушки и женщины.

Жена его, Лизбет, и дочь Маргарет едва успевали поворачиваться среди этой суеты, а гости все прибывали. Католический священник и протестантский пастор, книжный торговец и церковный староста, глава школьного совета с несколькими учителями… Арчер уже начал сомневаться, все ли поместятся за стол и всем ли хватит выпивки и еды.

Ужин этот был чрезвычайно важен для него – следующий год был выборным, и теперь появилась возможность пролезть в мэры этого маленького городка, где все его знали только с лучшей стороны. Так что теперь целый год надо было демонстрировать себя как примерного гражданина, горожанина, прихожанина и семьянина и не забывать обхаживать этих нужных для карьеры людей. Наконец, он вышел из дома на веранду немного передохнуть от праздничной суеты в совсем еще не холодный ноябрьский вечер и покурить в одиночестве.

Подъехал хозяин местной фабрики с женой, полковник увидел его коляску с веранды, загасил сигарету и направился в зал, – это был влиятельный человек, который мог дать и деньги и голоса. Запаздывал сын, это вызывало легкое неудовольствие, хотя в таком возрасте уже можно было ожидать, что тот засиделся где-то с девушкой. Надо было бы узнать, что это за девушка.

Уже пожав руку фабриканту и обменявшись с ним мнениями о профсоюзах и коммунистах, Арчер нашел взглядом Маргарет, свою дочь и вдруг задумался, что ей тоже можно уже думать о свадьбе. Приглядевшись к ней вниматеьней, он удивился, – как же она похожа на свою мать Лизбет в те годы, когда они только познакомились. Да, двадцать лет. Как же быстро все пролетело, но кто же скажет, что Лизбет подурнела? Нет. Никто не сможет так сказать. И он не сможет. Двое детей, войны, в которых он участвовал, и все, что она пережила – она стала только красивее, и теперь они вместе в этом богатом доме среди высшего общества этого небольшого городка, чтобы провести здесь остаток жизни в покое. Но он был слишком неспокойный, не мог просто сидеть на месте, и теперь вот ему понадобились эти выборы, а она согласилась, как соглашалась с ним всегда. Наверно, он слишком привык командовать.

Он еще раз огляделся, – подходило время начала ужина, а сына все не было, – но тут открылась дверь, и он с облегчением увидел входящего Фреда, с ним вошел незнакомый человек – высокий, красивый, лет тридцати, в сером костюме в полоску. Одежда его явно была сшита на заказ и, возможно, даже не в Америке. Фред подвел его к отцу, – полковник сразу заметил в глазах сына какое-то необычайное воодушевление, – и представил нового гостя:

– Папа, знакомься, это писатель и художник мсье Ленуар. Я едва уговорил его к нам приехать.

Полковник приветственно кивнул и протянул руку Ленуару.