Сто первый мужчина. Роман

– Это с виду неказисто. А на самом деле, полно чрезвычайно нужных запчастей и принадлежностей. Храню здесь, чтобы не воровали. Самое ценное под моим присмотром. Так надёжнее.

– Ну и ну! Хреновый ты менеджер, раз народ обозлить только и сумел. Гнать, пожалуй, тебя надо. В качестве выходного пособия этот унитаз получишь. Золотой он у тебя станет. Если прикинуть, сколько потеряешь, лишившись у меня работы.

Бедный завхоз снова привстал с унитаза, судорожно заглатывая воздух, словно выуженная рыба. Сдавленным голосом прохрипел:

– По миру пускаешь, хозяин. На моей шее два кредита под залог квартиры. Всего разом лишусь!

– Это твои проблемы.

– Без ножа режешь, а я тебе как собака предан!

– Чего-то не шибко схож на собаку. Ну-ка встать на четыре лапы и погавкай!

Иван Львович мигом встал на четвереньки, гавкнул глухим басом. Раз, другой, третий…

– Опа! Похоже. Побегай здесь, проверь углы комнаты.

Завхоз шустро забегал по комнате, собирая грязь на коленки и ладонях.

– Ты нюхай угол, нюхай. Нет запаха чужих кобелей… нет?! Теперь пометь углы-то… Как кобели метят? Ножку приподнял и говори: пись-пись.

– Пись-пись, этой мой кабинет, пись-пись, никого не пущу… гав-гав! никого не пущу… гав-гав-гав!

Хозяин и Неля ухохатывались. Правда, Неля поеживалась от страха: чего ещё взбредёт на ум шефу? Вдруг вздумает поиграть в пастуха и козочку, из завхоза сделает пастушью собаку. Она сначала будет вредной и проказливая козой, то и дело пропадающей с глаз пастушка. Верный пес с лаем будет бегать за ней, возвращать к пастушку. Потом пастушок возьмёт хворостинку и начнет, похлестывая, поучать гулёну козу, а то и сымет штаны да оттрахает прилюдно…

На её счастье этим концертом шеф удовольствовался. Затем послал Ивана Львовича мыть руки, отряхнуться и привести уборщицу, чтобы навела порядок.

Пришла Лариса; завхоз её выхватил, когда она уже собралась уйти на обед в кафешку. На ней модные джинсы, тоненький джемпер – всё это плотно обтягивало ладную тонкую фигуру. На лице сияла улыбка избалованной красавицы, знающей свою настоящую цену.

– Ты что тут всё ещё уборщицей работаешь? – сказал Патрон.

– На перевоспитание до сих пор по маминому велению, – ничуть не смущаясь ответила Лариса.

– Пока я вижу ты дефиле устраиваешь. Раз уборщица, где тряпки, вёдра. Где, наконец, рабочий халат с логотипом моей фирмы?

– Где?.. В Караганде! Я на обед собралась. Вы можете в ординаторской посидеть. Там чисто и никого нет. Дверь можно закрыть на замок. После обеда помоем у Ивана Львовича. Тут нам всем троим работы хватит.

– Толковая работница. Старательная… – Подошедший завхоз начал было её расхваливать, но она так насмешливо на него глянула, что тот поперхнулся на полуслове.

– Ладно, идём в эту ординаторскую. Ты шлепай на обед. А ты, – Патрон обернулся к Неле, – сбегай в магазинчик. И небольшой фуршет для нас в ординаторской устрой.

Пока Неля выполняла указание, они уселись в ординаторской друг против друга. Пристальный взгляд Патрона буровил подчинённого, тяжеляя с каждой секундой. Иван Львович ёрзал на стуле. Начал рассказывать анекдот, чтобы как-то развлечь хозяина. Но тот, не мигая и не меняя выражение лица, молча, смотрел в упор.

– Ты когда перестанешь быть шутом? – вопросил хозяин. – Не надоела эта больничка?

– Надоела. Куда деваться без работы. А я же, сам знаешь, только на руководящих должностях могу работать.

– Прирождённый руководитель! Как о тебе раньше говорили. Где бы ни быть, но у руля. Сейчас это называется менеджер. Хочешь быть топ-менеджером? Главным менеджером здесь?

– Хочу… Куда деть Игоря Михайловича? Снова в рядовые врачи определить? Достал своими порядками. Меня вздумал учить!

– Сейчас время такое, что деньги надо быстрее делать! А много ли с больнички заработаешь? Больничку держал, потому что условием покупки было сохранить профиль заведения. Мне и договор на этот счёт сделали на 5 лет. Время прошло. Давно эти стены мои. И что разместить в этих стенах – тоже моё дело. Улавливаешь?

– Закрыть зубную клинику и открыть типа СПА-салон. Косметические услуги, массаж какой-нибудь супертайский.

– Офонарел? Какой еще тайский массаж в центре города. Под видом этого массажа бордель устраивают! Кто тебе позволит?! Знаешь ли ты, за счёт чего живет английская королева? Все земли Лондона её собственность, за пользование которыми ей платят ренту. Ничего не делаешь, а только денежки отсчитываешь. И тащишься, что сумел подсуетиться и купить то, что можно сдать в аренду. Улавливаешь?

– Не совсем.

– Клинику вымести отсюда к чертовой бабушке. Сделать перепланировку помещений и превратить это здание в торговый центр, в офисный центр. Самим ничего не делать, но сдавать помещения в аренду торгашам и ремесленникам.

– Если рублей по пятьсот, для начала, сдавать один квадратный метр площади, получим около двух лимонов ежемесячно. Деньги из воздуха! Никакого штата работников не надо.

– Вот именно! Вот тут и будешь топ-менеджером.

– А с больничкой-то как? Нужно основание, чтобы её закрыть.

– Основание они сделают сами. Главный зубник, ну главврач, только что парил меня какой реконструкцией, под которую нужны немалые деньги. Деньги главврач возьмет в кредит и надо будет сделать так, чтобы ему нечем было гасить кредиты. Привезут оборудование, которое… В общем, надо сделать так… – Хозяин придвинул ухо Ивана Львовича, стал нашептывать план.

Иван Львович весь превратился вслух, заливался смехом, потирал руки, похлопывал ими от удовольствия. Наконец, начнётся настоящая работа! Ему как киллеру, получившему заказ, авансом вошел в жилы интерес к жизни.

– Только смотри никому ни слова. Сам понимаешь, первым пропадает болтун.

– Заметано хозяин.

– Будешь здесь корректировать в нужную сторону деятельность главврача. На фига нам эти реформаторы?!

– Точно, шеф!

– Жить надо проще. Не заморачиваться. Сейчас такой бизнес: кто кинет первым, тот и с баблом останется!

– Золотые слова!! Запомню, заучу. Запишу себе на лбу с его обратной стороны, изнутри! – Завхоз похлопал по лысой башке.

– Умеешь точные слова подбирать. Красиво сказал. Не зря тебя держали двадцать пять лет парторгом.

– Золотые времена были! Ты столько же лет был инженером по охране труда. Помнишь ли, сколько дел провернули, чтобы стать лучшими из лучших?

– Как не помнить! И вот, наконец, стали реально такими! – Патрон самодовольно рассмеялся и, нахмурив брови, глянув на завхоза, поправил себя: – Стал таким я. Ты со своей советской закваской как был пустозвоном, так и продолжаешь хиреть в бардаке… Последний шанс у тебя сделаться стоящим человеком – это провернуть хитрое дельце с больничкой. Не дрогнешь – будет у тебя коттедж в заповедном бору вместо квартирки в вонючем спальном районе. Новый огромный джип купишь. Обслугу заведешь. Представляешь, возьмёшь для начала хотя бы с пяток людишек: водила, горничная, садовник-подметальщик, управляющего твоим хозяйством, секретаршу многоцелевую, как у меня. Могу её подарить тебе. Вручить её, как переходящий вымпел передовика жизни, чтобы не закисло у тебя в мудях. На жену-то поди страшно смотреть. Болезни и хвори её, как и тебя задолбали? Жена пусть лечится, ты продолжай активно жить!

– Когда это светлое будущее придёт?

– Для меня оно уже наступило. А перед тобой щель туда открылась. Сочная и мохнатая, куда целиком можно залезть по спинам других…

Пришла Неля с пакетом, и выставила на стол бутылку коньяка «Хенеси». Из кейса вынула походный набор питейной посуды: серебряные рюмочки, стопочки, тарелочки, вилочки. Разрезала лимон, откупорила бутылку, разлила по пятьдесят грамм.

– Раньше коньяку предпочитали водку. Помнишь? – сказал завхоз.

– Как ни помнить! Зажигали тогда хорошо по поводу и без повода, по распоряжению Партии и по велению народа. Для души! Сейчас для правильного пищеварения и мировоззрения. – Патрон осклабился собственному каламбуру, хохотнул, продолжил: