«Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая

Только от любимой

Нелегко отречься.

Вскоре Хельги, сын Торбьёрна, посватался к Асгерд, дочери Торбранда, и бонд поддержал его в этом деле. Торбранд объявил о свадьбе дочери и созвал многих гостей. Хельги внес вено[33 - Вено – выкуп за невесту, который жених уплачивал ее родителям или старшим родичам.] за Асгерд, отдав бонду свою долю добычи, полученную за морем. В день свадьбы стало известно, что Торбранд дарит зятю корабль своего сына Арнора. Это был очень дорогой подарок.

Долго потом вспоминали эту свадьбу. На почетных местах[34 - Почетные места – украшенные сиденья в центре двух рядов столов, стоявших напротив и разделенных очагом, который занимал середину большого зала в жилище знатного или богатого скандинава. Почетные места предназначались для хозяина дома, его близких родичей и знатных гостей. Существовали также почетные «женские скамьи», на которых восседали мать или жена хозяина, а во время свадебных пиров – невеста со старшей родственницей.] сидели хозяин и Хельги, на женских скамьях – Асгерд и сестра Торбранда. Родичи и друзья бонда пировали вместе с людьми Хельги, что выжили во время его скитаний по свету. Гости много ели и дружно пили, славя богов, хозяина дома, жениха и невесту. Анлаф первым поднял чашу за здоровье молодых и первым вышел из-за стола, когда их проводили в спальню. После того, как Хельги женился на Асгерд, его побратим остался с ним, но они не так охотно проводили время вместе, как прежде.

«Не я ли говорил, что любой дружбе конец, когда друзья на одно смотрят врозь?! Я только дивлюсь, что два отважных человека едва не убили друг друга ради какой-то женщины. Мне вот, хвала богам, всегда хватало разума, чтобы не ставить одну из них выше прочих. Никого, кроме моей матери».

XIV

Женитьба не переменила нрав Хельги, сына Торбьёрна. Хотя Торбранд выделил зятю дом и земли для выпаса скота, хозяйством он занимался мало. То ли в нем бурлила горячая кровь отца, то ли ему передался беспокойный дух Арнора, но каждое лето, к неудовольствию жены, он плавал с товарами по морю. Больше всего Хельги хотел повидать обильные края, о которых говорили знающие люди. Он выспрашивал их о путях в чужие земли, о ветрах и течениях, что облегчают или затрудняют плаванье. Вскоре торговля наскучила Хельги, и он повадился «ходить в викинг»[35 - Викинг (viking) – происхождение термина неясно. Одно из возможных значений исходного слова – «поворачивать», «уклоняться», т.е. отходить от привычного, традиционного пути и образа жизни. В древнескандинавском («датском») языке это слово чаще обозначало морской набег на чужие земли, нежели участника данного предприятия.], как называли набеги с моря. Удача была добра к нему и его людям, принося им доход и храня от смерти. Когда его не было в усадьбе, всем управляла Асгерд. К тому времени она родила сына, которому отец дал имя Торбьёрн.

Как-то Хельги и его люди задумали погулять в землях фризов. На пути у них были датские острова. Там они нападали на торговые корабли, выходили на берег и грабили местных жителей. Но возле острова Хлесей[36 - Хлесей – совр. Лесё, остров в проливе Каттегат.] судно Хельги встретили три боевые ладьи. Даны преградили им проход в море и оттеснили к острову. Хельги велел людям готовиться к лютому бою, чтобы дорого продать свою жизнь. Меж тем на нос датского корабля взошел совсем еще юный воин в дорогих латах. Голосом ломким, как у отрока, но уже властным, как у мужа, он объявил им:

– Я, Харальд, сын Хрёрека Метателя Колец[37 - Хрёрек Метатель Колец (или Метательное Кольцо) – легендарный датский конунг. Свое прозвище получил за щедрость к воинам, так как имел обычай раздаривать им кольца.], внук Ивара Широкие Объятья, предлагаю вам, норманны[38 - Норманны («северные люди») – общее название, под которым скандинавы в то время были известны в Европе. Но датчане и шведы называли «норманнами», или, чаще, «норгами», лишь норвежцев. И в древней Руси различали «нурманов» (норвежцев) и «свеев» (шведов).], сдаться на мою полную волю или вы все умрете.

Хельги взглянул на своих людей, взявшихся за секиры, и ответил:

– Я, Хельги, сын Торбьёрна Бойца, внук Хельги Морехода, говорю тебе, что мы скорее станем биться насмерть, чем пойдем в датский плен.

Юный Харальд, не чаявший отказа, надменно, но не без уважения спросил:

– Разумен ли твой выбор? Бой принесет вам гибель, а рабство сохранит жизнь. Почему бы тебе не узнать у своих бойцов, что им более по нраву?

Хельги склонился к Анлафу, который подал ему совет, и заявил:

– Нрав их мне известен. Он таков, что мы не можем ни быть рабами, ни сгинуть без боя. Против тебя нам, конечно, не устоять. Но и ты прими в расчет, славный вождь, какой прибыток возьмешь с мертвых данов и норгов.

На это сын конунга, польщенный похвалой, говорит ему:

– Храбро ты отвечал мне – как подобает знатному мужу. Я бы немедля на вас напал, когда бы не задумал повидать страны запада. Коль встанете под мою руку, поделюсь с вами добычей по правде людской. Если же нет, все умрете здесь, потому что я не оставлю у родных берегов таких отчаянных людей, как вы.

Хельги и его люди с радостью приняли новое предложение. Ведь их не надо было долго склонять к выбору дороги, по которой они хотели следовать сами. Бывшие нидинги обменялись клятвами с Харальдом, сыном Хрёрека конунга, и заняли место среди его кораблей. Даны и норги через проливы вышли в Западное море[39 - Западное море – принятое тогда у скандинавов название Северного моря. Балтийское море называлось ими Восточным морем, хотя таковым оно было только для датчан.], поплыли вдоль берега Ютланда и добрались до Страны Фризов. Там они разорили ближнее побережье, и, лишь наполнив ладьи добычей, повернули домой.

По совету знающих людей, юный Харальд поделил захваченное добро так умело, что ни вожди кораблей, ни кормчие, не гребцы не сочли себя обделенными. Он предложил Хельги поступить к нему с ладьей и людьми на службу, и сын Торбьёрна согласился ходить под его началом. Харальд велел норгам будущим летом прибыть на Селунд, после чего отпустил их, запретив грабить владения данов. Все тогда называли его Сыном Конунга, ибо свое громкое имя он получил позже.

XV

Так повелось, что Хельги с людьми и ладьей стал каждое лето являться в Хлейдр[40 - Хлейдр – совр. Лайре, легендарная столица датских конунгов на о-ве Зеландия (Селунд), расположенная недалеко от города Роскилле.] на Селунде и служить под началом Харальда Сына Конунга. Харальд выделял Хельги среди прочих, даже когда узнал, что тот совсем не знатный человек, за которого он принял его при встрече. Более всего ему было по нраву, что Хельги видел в нем своего предводителя, а не отпрыска конунга, как делали другие. Поэтому он не спешил представлять его Хрёреку конунгу, своему отцу. И тот нескоро запомнил имя херсира[41 - Херсир (h?rsi? или hersir, этимология слова дискуссионна) – воинский начальник. Вначале так называли, по-видимому, вождя отряда конных воинов, затем – главу территориально-административного образования («херед»). В военное время херсир командовал народным ополчением, созываемым из подчиненных ему поселений.], людей которого его сын ставил по левую руку от своих воинов. По той же причине юный Харальд не возражал, чтобы Хельги зиму проводил не в усадьбе его отца в Хлейдре, а в своем доме в Трандхейме.

Той же зимой Асгерд ждала второго ребенка. Она долго не могла разрешиться от бремени и сильно измучилась в ожидании схваток. Роды случились в канун йоля[42 - Йоль (Yule, Joel или Yuil) – языческий праздник у древних скандинавов. Он начинался в ночь зимнего солнцестояния (21-22 декабря), и продолжался 13 дней. После принятия христианства йоль заменило Рождество, долго носившее такое же название.] и были такими трудными, что люди уже не чаяли увидеть ее в живых. Когда женщины приняли у нее младенца, они завернули его в льняное полотно и понесли показать отцу. Хельги увидел, что это мальчик, поднял на своих руках и дал ему имя Харальд[43 - Харальд (Haraldr) – «правитель войска», «вождь» (от Her- + valdr).]. Вдруг Асгерд тяжело застонала, повитухи поспешили к ней и увидели, что роды продолжаются. Вскоре они приняли у дочери Торбранда еще одного ребенка. Младенец тоже был мальчик, и Хельги, вопреки желанию тестя наречь его Карлом, назвал сына Фенгон[44 - Фенгон (Fengon, также Fenge или Feng) – значение имени неясно. Имя Карл (Karl), означавшее у германцев «муж, мужчина, человек», считалось у скандинавов «мужицким» именем, достойным сына бонда, но не знатного человека. В моду среди знати оно вошло только после Карла Великого, да и тогда нечасто встречалось среди имен конунгов.]. Люди тогда говорили, что хороши дела у Хельги, если он дает сыновьям имена, достойные конунгов и ярлов.

Этот год выдался очень благополучным для Хельги, сына Торбьёрна Бойца. С тех пор люди начали звать его между собой и в глаза Хельги Удачливый. Между тем изменилась и жизнь Анлафа, сына Халльфреда. Побратим Хельги женился на дочери богатого бонда и зажил с ней на Селунде в усадьбе тестя. Соседям пришлись по нраву его легкий нрав и дельные советы, и вскоре Анлаф стал большим человеком в округе, получив прозвание Мудрый. Одно лето Анлаф ходил в поход с Хельги, сыном Торбьёрна, а другое – проводил у себя дома. В год, когда Асгерд родила двойню, жена принесла ему сына, которого он назвал Халльфред.

XVI

Хельги Удачливый летом ходил в походы с Харальдом Сыном Конунга, а зиму проводил с женой и детьми. Он делался все богаче и подумывал возвести новую усадьбу и построить большой корабль. Но в конце зимы простыл на ветру и умер от жара его тесть Торбранд. Не успела Асгерд оплакать отца, как пришло новое горе. В начале лета юный Торбьёрн полез к орлиному гнезду, но сорвался с утеса и разбился насмерть. Когда Хельги нашел его лежащим на камнях, то издал волчий вой. В глазах мертвого сына он увидел то же безмерное изумление, какое запомнил в предсмертном взоре Эйнара Ревуна. После этого Хельги и Асгерд не захотели оставаться в Трандхейме, продали все добро и уплыли за море.

Они переехали на остров Самсей, где Хрёрек конунг, по просьбе сына, сделал Хельги своим лендрманом[45 - Лендрман («держатель земли») – человек, получавший от конунга пожалование земельного надела и/или права «кормления» с определенного округа.]. Но, хотя это было почетное звание, жизнь на острове не развеяла его печали. Хельги не мог забыть старшего сына и корил себя за его гибель. Да и люди на Самсей не были ему рады. Сигар, сын Атли, давно умер, старики боялись, не пошел ли он в родню, молодых отвращал его угрюмый нрав. В один день Хельги поднялся на холм, на котором прежде высился дом Торбьёрна, чтобы вернуться к месту, где все любили его. Стоя между обугленных стен, продуваемых ветром, вспомнил он игры с отцом, песни матери и ту проклятую ночь. И прикрыл ладонью глаза, словно синее небо над ним вновь стало черным.

XVII

Вскоре во владениях данов начался великий раздор. Давно уже Датская держава[46 - Первыми конунгами данов предания называют представителей легендарного рода Скьёльдингов (Скильдингов). По имени одного из них, Дана Гордого, страна получила свое название – Данмёрк (Danmark), т.е. «владение данов». Но первое исторически достоверное объединение Дании впервые произошло при конунге Горме Старом, когда в 898 г. он установил свой контроль не только над датскими островами, но и над всей Ютландией.] распалась на отдельные края, и люди говорили, что тому, кто хочет возглавить страну, сначала нужно ее собрать. Многие правители желали стать конунгом надо всеми и поэтому бились за власть свирепо, как волки за волчицу во время гона. В этой войне Хельги Удачливый поддержал Харальда Сына Конунга, стоявшего за дело своего отца. И в одно лето сын Торбьёрна на свой страх и риск высадился на севере Ютланда, одолел местного ярла и захватил земли до самого Лимафьорда[47 - Лимафьорд – совр. Лим-фьорд, система проливов на севере полуострова Ютландия, соединяющая Северное море и пролив Каттегат. Однако до 1825 г. Лим-фьорд был заливом, пока сильнейший шторм не размыл песчаную косу, отделявшую фьорд от Северного моря. Лим-фьорд является природной границей между северной и срединной Ютландией.]. Его поход так обрадовал Харальда Сына Конунга, что он обещал Хельги выхлопотать у отца для него титул ярла[48 - Ярлами, в полном смысле слова, были только представители родоплеменной знати. Но конунги могли награждать этим титулом свободных людей, оказавших исключительные услуги стране или им лично. Человек, получивший такое повышение, назывался «ярлом конунга».] в завоеванных им землях.

Хрёрек конунг, выслушав просьбу сына, проворчал, что за деяние Хельги довольно было бы назначить его херсиром в этом краю. Что скажут его природные ярлы, когда узнают, что он уровнял с ними человека темного рода?

– Не ты ли всегда говорил мне, – возразил ему Харальд, – что муж велик силой и удачей? Хельги, сын Торбьёрна, показал себя человеком сильным и удачливым. Пока другие твои херсиры не могут занять датские острова, он открыл тебе дорогу в Ютланд. Это я считаю более важным делом, чем толки наших ярлов, готовых при случае нанести нам удар в спину. А то, что Хельги не из знати, так даже лучше для нас обоих, поскольку он всем будет нам обязан и никогда не предаст.

– Совет твой кажется дельным, – подумав, признал Хрёрек конунг, – но всего не предусмотришь. Кто знает, перейдет ли преданность Хельги на его сынов и внуков? Но быть посему: негоже конунгу нарушать слово, данное наследником!

Так бывший нидинг стал ярлом конунга в землях ютов. Север Ютланда пришелся Хельги по нраву, и он решил обосноваться в новом краю. Сын Торбьёрна быстро навел здесь порядок, показав себя человеком сильным и властным. Ни хевдинг[49 - Хевдинг (h?f?ing? или hof?ing, от h?f – главный, глава, голова и ?ing – тинг) – потомственный землевладелец, принадлежащий к родовитой семье и обладавший значительным имуществом. Помимо своих слуг и рабов он имел в подчинении свободных людей, которые выступали в качестве воинов его отряда при боевых действиях на суше и на море.], ни бонд не мог прожить без его дозволения, всем пришлось обещать ему поддержку. Для управы на непокорных он окружил себя людьми, не знавшими ни стыда, ни страха. Хельги железом и веревкой потчевал местных разбойников, но принимал на службу изгнанников из других краев. Поэтому им был отчасти доволен и мирный хозяин, и лихой человек – каждый на свой лад.

Объезжая свои владения, Хельги выискивал места для постройки боргов[50 - Борг – хорошо укрепленный двор или несколько огражденных общим тыном домов, где можно было выдержать малую осаду. Такие борги нередко становились центрами, вокруг которых вырастали городские поселения. Поэтому названия многих скандинавских городов оканчиваются на «borg», как названия английских городов – на «town».], чтобы иметь защиту от врагов. На самом севере он поставил двор, названный им Орлиное гнездо. На берегу Лимафьорда Хельги срубил дом, который нарек Песня ветров. Там же, где сошлись юг и восток его владений, вблизи бухты, что могла принять дюжину ладей, он построил усадьбу, способную вместить сотню воинов. По прозванию того места он дал ей имя Вересковая пустошь. Только возведя укрепленные жилища, сын Торбьёрна перевез в Ютланд жену и детей.

Асгерд, дочь Торбранда, выйдя из ладьи возле Орлиного гнезда и глядя на скалистый берег, густо поросший лесом, недовольно сказала мужу:

– Зачем было переезжать, чтобы сменить одни скалы и ветер на другие?

Хельги же, не отводя глаз от сосен, стволы которых казались медовыми на свету, и, вдыхая воздух, пахнущий хвоей, смолой и морем, отвечал:

– Эти ветры продуют наши сердца и прогонят мрачные думы.

– Ветра в тебе много, а огня мало, – говорит ему жена, но тут же осеклась под грозным взглядом Хельги.

Асгерд стала хозяйкой «Вересковой пустоши», так как от зимы до зимы ее муж бывал там не чаще, чем привозил подати и дары. Люди судачили, что Хельги правит своими землями, а усадьбой правит его жена. Тем временем росли от земли к небу их сыновья Харальд и Фенгон. Хельги их не баловал и держал под рукой. Асгерд он доверял сыновей, только когда ездил по краю или воевал. Говорят, что Хельги чаще выделял Харальда, а мать больше мирволила Фенгону.

XVIII

Прошло семь зим с тех пор, как Хельги Удачливый волей Хрёрека конунга и его сына Харальда стал ярлом на севере Ютланда. За это время Хрёрек Метатель Колец одолел многих датских вождей, принудив их стать своими данниками. Труднее всего конунгу было склонить гордую голову Весета ярла, ладьи которого вмещали много гребцов и воинов. Но вот правитель Фьона на время смирил гордыню, и тогда Хрёрек конунг устроил большой пир в Хлейдре. Один день он потчевал гостей рыбой и пивом, другой – мясом и медом, а на третий все начиналось заново. Были там и побратимы Хельги и Анлаф со своими сыновьями.

Когда гости пировали и славили щедрость хозяина, пришла весть о том, что венды разграбили торговые ладьи с товарами для конунга. Хрёрек Метатель Колец сильно разгневался и хотел отправить за море войско во главе со своим сыном Харальдом. Но потом поразмыслил и осведомился у гостей, не желает ли кто из них вернуть его добро и наказать вендов. При этом, хотя конунг обращался ко всем, он не сводил глаз с Хельги Удачливого. Видя такое дело, сын Торбьёрна поднялся со скамьи и попросил дать ему ратных людей и боевые суда, чтобы вразумить вендов. Тогда Анлаф Мудрый тоже привстал и сказал Хрёреку конунгу:

– Давно мы с Хельги связаны клятвой, что у нас будет одна судьба. Пошли нас обоих, конунг, дабы не говорили, что твои люди бросают слова на ветер.

Все, кто до этого отводил взгляд и затаил дыхание, вздохнули полной грудью и начали наперебой восхвалять отвагу побратимов. Хрёрек Метатель Колец был также доволен их ответами и объявил, что верность правителю и другу заслуживает большой награды. Он подарил Хельги франкский меч и крепкий щит, а Анлафу – фризское копье и лук со стрелами. Побратимы хотели поднести ему ответные дары, но Хрёрек конунг объявил, что примет их не раньше, чем они с добычей вернутся из Страны Вендов. Затем он приказал дать под начало Хельги и Анлафа полторы сотни воинов и девять ладей, удобных для плаванья.

Сыновья побратимов Харальд и Халльфред также пожелали пойти с ними в поход, говоря, что нет больше почета, чем отличиться на глазах у отцов. Но родители ответили, что они еще слишком юны, чтобы ринуться в битву, как мотыльки на огонь. А Хельги привлек к себе Харальда и, словно вещун, сказал:

– Никто не знает своей судьбы. Но, коли суждено мне погибнуть, назови своего первого сына в честь моего побратима[51 - Согласно порядку выбора мужских имен, принятому у древних скандинавов, первого сына, как правило, называли в честь деда по отцовской линии или в честь отца, если они не дожили до его рождения. Другим сыновьям было принято давать имена последних умерших родичей. Реже давали имена побратима отца или его воспитателя.]. Клянись мне в этом на своем мече!

Анлаф же призвал Халльфреда и также велел, чтобы тот, если он не вернется, дал первенцу имя его кровного брата. Сыновья, вонзив мечи в землю, обещали отцам исполнить их наказ. Затем побратимы пошли каждый в свое жилище и до ночи говорили с детьми о том, что казалось им важным. Хельги возложил руки на плечи Харальду и Фенгону и велел им накрепко запомнить свои слова:

– Я знаю, сколь несхожи вы нравом, отчего и не ладите друг с другом. Выслушайте мои советы, чтобы не возникла вражда, которая может довести вас до гибели или позора. Не позволяйте женщине встать между вами! Не помогайте слуге, предавшему своего господина! Не давайте пощады человеку, убившему своего родича или друга! Не поносите никаких богов, но полагайтесь на себя и удачу! Не позволяйте вашим женам часто гостить у их родни! Не доверяйте тайн своим любовницам! Не берите на воспитание дитя того, кто знатнее вас! Не садитесь на своего лучшего коня, когда сильно спешите! Не вынимайте меч из ножен для похвальбы, а только для боя или сечи! Не нарушайте данного слова! Не позорьте свободного человека! Не берите с собой в путь слишком много рабов из пленных!

Поутру Хельги и Анлаф вышли в море на ладьях, полных воинов. Хрёрек конунг и его сын Харальд с ярлами оказали им честь, проводив до берега.

XIX