К последнему царству

– Так чтобы полностью – два человека.

– Ты понимаешь, что речь идет не только об уровне квалификации и о хорошем понимании задачи, но и о том, чтобы, оказавшись в регионе, они сами не взяли на лапу? А давать будут, и по многу.

– Все гарантии – у Бога. Но если я, как психолог, хоть немного разбираюсь в людях, так, надо полагать, что в своих коллегах я тоже разбираюсь.

– Создавайте три бригады, привлекайте помощников, анализируйте конторскую информацию, вылетайте в регионы… Игорь, ты понимаешь, что пока мы не найдем кандидатов в губернаторы «без экономических мотиваций», про административную реформу и говорить не стоит? Тебе, конечно, известно, какая это хрупкая вещь – народное доверие. Сегодня есть, а завтра нет. Надо успеть как можно больше, пока оно есть. И тогда нам дадут новый кредит доверия. Я не могу, оказавшись в кресле президента, выглядеть пустозвоном, который пообещал и не делает. И объяснялки объяснять я тоже не могу. Ни кому нет дела до сложности проблемы. Я тут перед тобой выдержал несколько сражений за сроки, а тебе я даже срок устанавливать не стану. Следующий разговор через месяц. Всё.

***

Военные называют финансистов «финиками», а этот человек был военным финансистом и фамилию носил Фиников. Разумеется, над этим каламбуром сослуживцы смеялись ещё с тех пор, как он был лейтенантом, а ему под всеобщий смех удалось дослужиться до подполковника. Дело было не только в фамилии, Фиников был словно специально создан на потеху кадровым военным. Маленький, плешивый, сутулый, с колючим подозрительным взглядом, он не вызывал симпатию. В армии его не любили. Уважали за профессионализм и честность, но не любили.

А вот Ставров полюбил Финикова сразу. Наверное, потому что Иероныч ни когда не был строевым офицером. А ещё потому, что сейчас он был готов бегать, подобно Диогену, по улице с фонарем и кричать: «Ищу человека». Для особых дел ему нужны были особые люди, а Фиников был человеком в высшей степени особым.

Жил Фиников один в какой-то каморке, чем питался неизвестно, ни кто ни когда не видел, чтобы он ел, от забот об одежде его спасала военная форма, которую он совершенно не умел носить, она сидела на нём, как седло на корове. Но, даже выйдя в отставку, он продолжал ходить в форме без погон, кажется, другой одежды у него не было вообще. Думать, что такой человек может украсть хоть копейку, было бы просто наивно.

Когда Ставров поставил перед Финиковым задачу освободить малоимущих от подоходного налога, посчитать убытки, потом посчитать размер социального налога на богатых, потом вернуть прежний пенсионный возраст и опять посчитать убытки, потом создать маленькие пенсионные отделы в региональных финуправлениях и заняться ликвидацией пенсионного фонда, а потом создать формулу исчисления пенсий, которую сможет применить самый безграмотный человек, глаза Финикова загорелись лютым пламенем.

Он не вылезал из-за компьютера, казалось, вообще перестал спать и есть, постоянно требовал дополнительную информацию у помощников, которые валились с ног, хотя все они вместе взятые делали не больше, чем он один. Всё было посчитано за неделю с учетом бесчисленного множества тонкостей и нюансов. Потом Фиников приступил к ликвидации пенсионного фонда, и тогда стало ясно, что означала лютость пламени в его глазах. Пенсфонд исчез, яко дым. Время от времени он забегал к Ставрову подписать тексты указов, потом зашёл спокойным, несуетливым шагом и отчеканил:

– Работа выполнена.

– За сроки хвалю. А поздравлю тогда, когда станет понятно, как это работает. Как думаешь, богачи на дыбы не встанут?

– Они, конечно, крякнут, но в масштабах их состояний речь идёт не о столь уж значительных суммах. Возмущаться не посмеют, потому что в этом случае против них будет вся страна. В богачах начало копиться напряжение, но до взрыва далеко. Взорвутся они обязательно, но позже, над этим нам ещё предстоит поработать.

Ставров искренне рассмеялся, он понял, что пред ним будущий министр финансов. Фиников даже не улыбнулся.

– Ну так продолжим. Впрочем, на сей раз плутократию трогать не придется. Надо разогнать ещё одну толпу тунеянцев – фонд обязательного медицинского страхования. Раньше было просто: больницы и поликлиники содержали на казенный счет. Сейчас изыскали возможность содержать ещё и фонд ОМС, который к здравоохранению не имеет ни какого отношения. Зачем он нужен?

– Хотите вернуть бесплатную медицину?

– Не совсем. Идея такая. Сейчас за каждого работника работодатель ежемесячно платит определенную сумму на медицину. Иной человек по 10 лет в поликлинике не бывает, а потом ему требуется платная операция и оказывается, что денег у него нет, хотя за годы на его лечение затрачены большие деньги. А иной из поликлиники не вылезает, просто потому что любит лечиться и не любит работать, предпочитая уходить на больничный по поводу и без повода. Вот на таких, да ещё на чиновных тунеядцев и тратятся деньги тех, за чьё лечение платят, но они им не пользуются. А почему бы те деньги, которые платит работодатель, не отдавать самому человеку? Их можно перечислять ему на специальную медицинскую карточку, с которой можно будет расходовать средства только на медицину. Пришёл к врачу, с тебя списали некоторую сумму за визит, за процедуры. И если человек 10 лет не пользовался медициной, у него на карточке накопится приличная сумма, на которую можно и платную операцию сделать, и дорогие лекарства купить. С этой карточки можно будет и в аптеке отовариваться. Деньги, которые идут на медицину, перестанут исчезать в бездонной прорве. Заодно исчезнет разница между платной и страховой, то есть по сути бесплатной, медициной. С этой карточкой будут принимать всюду. Вся медицина станет и платной и бесплатной одновременно. Платной, потому что, как и сейчас, платить будет работодатель. Бесплатной, потому что пациент платить не будет. Ну а кому денег с карточки не хватает, пусть доплачивает свои. Как идея?

– Сам принцип рабочий, это не только можно, но и нужно сделать. Но там вылезет столько деталей…

– Если мне ещё и детали себе представить, голова лопнет.

– Конечно. Это моя работа. Разрешите приступить?

– Давай. Но медицинское обслуживание в переходный период не должно прерываться ни на один день.

– Само собой. Ещё вопрос: от реализации имущества пенсионного фонда поступили немалые средства. Я создал специальный счет, куда их перечислили. Что делать с этими деньгами?

– Оставь себе на заплаты. Если в переходный период будут возникать прорехи с финансированием чего-нибудь, временно закрывай их деньгами с этого счета. Номер счета сбрось мне. Тебе туда в ближайшее время будут весьма приличные суммы поступать. Кстати, о заплатах. Я к тебе приставлю денщика, он будет решать твои личные бытовые вопросы. И к портному тебя сводит, приоденешься. Не спорь. Так надо.

***

Паша Горский устроил свою жизнь так хорошо, что до сих пор был в восторге от самого себя. Он руководил дорожным строительством не в последнем регионе России, добился, что бы на ремонт дорог в регион выделили очень большие деньги и украл эти деньги почти целиком, да так, что ни кто и не заметил. Во всяком случае, в течение недели ни кто ни чего заметить не смог, а этого времени хватило Паше на то, чтобы исчезнуть с радаров, вновь появившись уже в ином качестве на берегу теплого моря в собственной беломраморной вилле. Эти деньги были не первыми, которые Паша украл, так что виллу он построил заблаговременно. И вот теперь он являлся респектабельным западным бизнесменом, обладателем огромного состояния, сумма которого примерно равнялась стоимости всех дорог не последнего региона. Пришлось, конечно, отстегнуть кому надо за то, чтобы про него больше не вспоминали по месту прежней регистрации, но эти суммы не были для него принципиальными.

Впереди у него была изумительно прекрасная жизнь, о которой он всегда мечтал. «Прощай, немытая Россия», здравствуй, лазурь и мрамор, и общество респектабельных джентльменов, и красотки в бикини. Весело насвистывая фривольную песенку, он возвращался к себе на виллу после удачных деловых переговоров.

Но, едва вступив за забор, Паша почувствовал: что-то не так. Было как-то пусто. Конечно, он приучил охрану и прислугу не мозолить ему глаза, и если сейчас в его поле зрения не было ни одного человека, так в этом не было ничего удивительного. Но он ощутил пустоту не на визуальном, а на энергетическом уровне. Не увидев ни чего подозрительного, он уже твердо знал: на вилле опасно. И в тот момент, когда он уже решил бежать, в его затылок уперлось что-то твердое, подозрительно напоминающее ствол пистолета, и он услышал спокойный металлический голос: «Проходите в дом, Павел Иванович».

Все крупные воры по-своему талантливы. У каждого из них есть какие-нибудь особые способности. Заурядный человек ни когда не сможет прикарманить целое состояние и раствориться в воздухе. Таланты у воров бывают разные, но почти все они обладают общим качеством – предельной адекватностью. Вор чувствует ситуацию, он воспринимает её ровно такой, какова она на самом деле, и ни когда не станет спорить с реальностью. Поэтому Паша, не делая лишних телодвижений и не издавая ненужных звуков, безропотно прошёл в дом.

А там его уже ждали два развалившихся в креслах суровых мужчины. Едва на них взглянув, Паша всё понял. Он знал эту породу людей, хотя и сталкивался с ними не часто – не его круг общения. А люди это были очень умные, максимально прагматичные и предельно жестокие. С этого момента он ставил перед собой только одну задачу: любой ценой остаться в живых.

– Присаживайтесь, Павел Иванович, – с холодной вежливостью сказал один из гостей.

Паша сел и, стараясь унять дрожь в коленях, всеми силами пытался изобразить спокойствие.

– Я, очевидно, должен спросить, кто вы такие, и что вам нужно?

– Вы, конечно, можете об этом спросить, но ведь вы и так уже всё поняли, так что нам вряд ли стоит тратить время на исполнение формальностей. Перейдем к делу. Мы предлагаем следующее. Вариант первый: вы добровольно перечисляете все свои наличные средства на указанный счет. Нам нужна с вас вот такая сумма (Он набрал на смартфоне число и показал Паше). Вариант второй: вы отказываетесь выполнить нашу просьбу, говорите, что у вас столько нет или что-нибудь в этом роде. Тогда мы колем вам сыворотку правды, и вы выполняете нашу просьбу под действием препарата. Этот вариант может иметь для вас некоторые издержки. Сыворотка действует очень индивидуально, небольшой передоз, и человек может стать овощем. А мы не будем стараться слишком точно рассчитывать дозу. Лучше сразу вколем побольше, чтобы гарантировать результат, а ваша дальнейшая судьба нас совершенно не интересует.

– Неужели, вы думаете, я не подстраховался на случай такого развития ситуации?

– Уверен, что подстраховались. Не хочу даже гадать, как именно. При желании, вы сможете обмануть таких простодушных людей, как мы. Но тогда третий вариант: мы вас убъем. Не сегодня, так через три дня, во всяком случае в течение недели я вам гарантирую результат. От этого исхода вас не защитит даже танковая дивизия, потому что в этих вопросах мы уже не настолько простодушны. Если же мы пойдем по первому варианту, то этот дом и ещё некоторые объекты недвижимости останутся за вами. Сколько вам нужно времени для того, чтобы принять решение?

– Я его уже принял. Первый вариант.

***

Таких экспроприаций было довольно много, на счёт Финикова валились миллиарды. Не всё и не всегда проходило гладко, у некоторых представителей воровского зарубежья случались инфаркты, некоторые впадали в неадекват, но каждый раз всё проходило настолько чисто, что у правительств тех стран, где это происходило, ни разу не возникало повода для формальных претензий. Ещё вчера ворьё криво ухмылялось: «Не докажешь, начальник». А сегодня уже они не могли ни чего доказать. Их «сделали» куда чище, чем в своё время они «сделали» страну.

Одним из первых мероприятий Ставров ввел запрет на вывоз капитала. Стало бесполезно объяснять, что деньги, вывозимые из страны, «нажиты непосильным трудом». Их вывоз сам по себе стал преступлением, причём особо тяжким, а за особо тяжкие теперь карали вплоть до расстрела. Несколько человек, не уловивших изменения реальности, расстреляли.

Потом российским бизнесменам предложили закрыть счета в иностранных банках и перевести деньги в свою страну. О том, что происходит на лазурных морях, деловые круги знали очень хорошо, и характер происходящего ни у кого не вызывал сомнений, так что большинство бизнесменов вернули деньги в Россию. Берг, например, проделал это с такой скоростью, как будто всегда только об этом и мечтал. Иные пытались эмигрировать, но в отношении некоторых из них возбудили уголовные дела, у других возникли личные обстоятельства, препятствующие выезду, так что выехать ни кто не смог. Легко выпускали только тех, у кого капиталы были в России, так что Берг мог нежить своё тело на пляжах теплых морей сколько угодно.

Нашлись и такие, которые встали в позу. Шулерович, например, наотрез отказался возвращать капиталы в Россию, публично заявив, что не собирается подчиняться полицейскому произволу, попирающему все мыслимые нормы права. Его примеру последовали ещё несколько миллиардеров. После этого … ни чего не произошло. Ни каких репрессий в отношении миллиардеров-бунтарей не последовало. Шулерович ходил гоголем. Теперь они с Бергом, раскланиваясь, оба презрительно усмехались. Шулерович считал Берга дураком, который перебздел, когда ни какой реальной опасности не было. Берг считал Шулеровича дураком, который принял отсрочку исполнения приговора за помилование.

Ставров объявил амнистию всем воровавшим до того, как было принято новое антикоррупционное законодательство. Понятно, что нельзя было ставить к стенке казнокрада, который крал, когда эта статья не была расстрельной. Но Ставров обещал их и по прежним законам не судить, поставив лишь одно условие: они должны написать явку с повинной и отдать в казну всё наворованное. Эта инициатива президента почти не имела успеха, лишь несколько чудаков-чиновников сознались, что вот эти свои дома они построили на откаты, и отдают дома государству, а сами переехали в квартиры, которые у них, конечно, тоже были. Остальные не дрогнули, считая, что, воруя, они действовали по правилам, а потому ни чего не отдадут.

Ставров отнесся к этому спокойно, но сказал, что на деятельное раскаяние ворьё имеет ещё год, после чего будет судимо уже по расстрельному законодательству. Если стоимость дома, в котором живёт генерал, составляет размер его жалования за сто лет беспорочной службы, то генерала поставят к стенке. И ни какие ссылки на богатых сыновей, подаривших папам-генералам дворцы, не помогут. Просто у органов появится повод очень серьёзно заинтересоваться бизнесом не в меру успешных генеральских сынков. Генералы подумали: «Не посмеет». У них были основания так думать, ведь армия была у них в руках.

***

Сделав всё, что можно было сделать сразу и, дав все задания, исполнение которых требовало времени, Ставров исчез на три дня. Даже его ближайшие соратники не знали, куда он провалился. А он приступил, наконец, к исполнению той задачи, которую считал делом своей жизни. Этой задачей была реставрация монархии в России.

В теории тут всё было просто. Он проведет необходимую информационную подготовку. В её результатах у него не было сомнений, он знал людей. Интеллектуалы до тонкостей разберутся в том, что такое монархия, а простые люди на эмоциональном уровне вдруг захотят царя, просто потому, что им предложат образы прекрасных царей. Ставров, как святитель Никита, собирался отправиться в Святой Град на чёрте. Информационное общество – дьявольское изобретение, призванное обеспечить тотальный контроль над сознанием людей, не так уж сложно использовать для того, чтобы оно послужило благим целям. Сейчас легко создать в сознании людей какую угодно картину реальности, и монархия, которая ещё вчера казалась всем замшелой архаикой, вдруг покажется русским людям самым желанным вариантом реальности, да таким близким, что только руку протяни.

Мозгов, который вполне поддерживал реставрацию монархии, был всё же настроен скептически: «Для того, что бы в России вновь появился царь, нужен куда более высокий уровень религиозности общества, а ведь не заставишь верить в Бога». Ставров и сам вполне понимал, что религия – не политика. Если сумму политических представлений можно сформировать в сознании людей при помощи массированной пропаганды, то веру в Бога пропаганда ни кому не подарит. Он, однако, исходил из того, что религиозный потенциал русского народа ещё отнюдь не реализован. В России до сих пор полно людей, потенциально верующих, но в силу недоразумения считающих себя атеистами.

Есть люди, которые будут верить в Бога при любых условиях, даже в ГУЛАГе. Есть люди, которые ни при каких условиях не будут верить в Бога, даже в монастыре. Но основная масса людей не относится ни к первым, ни ко вторым. Они будут верить или не верить в зависимости от условий. Вот Ставров и собирался создать благоприятные условия для веры в Бога, не сомневаясь, что средняя религиозность общества тут же подскочит раза в два и уверенно перевалит за 50 процентов.

Иной интеллигент до сих пор уверен в том, что религия противоречит науке. Но это недоразумение, которое базируется на ошмётках коммунистической пропаганды. У нас и до сих пор атеисты объединяются в общества «людей с научным мировоззрением», хотя любой православный с чистой совестью мог бы вступить в такое общество. Докторам наук трудно отказать в том, что они имеют научное мировоззрение, а среди них полно православных. Такие вещи надо постоянно, терпеливо и детально объяснять каждому школьнику, при этом ни кого не загоняя палкой в церковь, но количество людей, которые пойдут в церковь добровольно, всё же увеличится.

Есть люди, которые как бы не верят в Бога, не по причине умственных заморочек, а по причинам фактически эмоциональным. Слишком ещё сильны в общественном сознании лживые образы «верующих», созданные коммунистической пропагандой: жалкая старушка и больной на всю голову мужичёк. Но когда люди увидят белогвардейцев с суровыми лицами, которые молятся, как дышат, образ верующего в общественном сознании сильно изменится. Мальчишкам захочется в церковь, потому что это круто.