Комета Магницкого – 2

– Кто будет покупать новую многотиражку, если по субботам толстенную «Рекламу» в тридцать шесть страниц бесплатно во все почтовые ящики распихивают? Да ещё «Барахолку» по четвергам. И тоже бесплатно, с программой телепередач на неделю.

– Рекламодатели должны платить, но ты меня расстраиваешь.

– А давай займёмся недвижимостью? У тебя прекрасные манеры современного менеджера, офис в центре, машина. У меня права на вождение автомобиля. Напишу программы по ведению базы данных с информацией о квартирах, садовых участках, гаражах, и даже погребах, если потребуется, обеспечу сбор, обновление и выдачу информации. Нужна, к примеру, человеку квартира на Третьей улице Строителей не дороже 70 миллионов, делаем запрос в базу данных – пожалуйста, списочек, не бесплатно, конечно, тысяч за пятнадцать. Я уже чувствую, от клиентов не будет отбоя, городской спрос приберём к рукам.

– Смею напомнить, что контор по торговле квартирами куда больше, чем торговцев бухгалтерскими программами. В программировании надо хоть что-то немножко соображать, а специалистом по жилью у нас считает себя каждый обитатель сарая.

Виктор поперхнулся последним глотком кофе. Не целясь, она угодила прямо в точку. В конце концов, у него в голове одна из утренних голубоватых идей, витающих под рассохшимся потолком, а предприятие с гербовой печатью, машиной и компьютерами у неё. Ясно, кто принимает решение.

Ольга – деловая женщина, близкая к банкротству, несмотря на всю свою презентабельность, шарм, ум и эти небесные глаза, а он – вообще безработный с пустыми карманами. Единственным удачным предприятием последних лет стало приобретение развалюхи, где можно приклонить непутёвую голову.

Вспомнив о неоспоримой и бесценной своей удаче, Магницкий не мог не порадоваться в очередной раз. Про абстрактную недвижимость решил более не заикаться.

– Кстати, Денис окончил институт?

Её взгляд бесстрастно сконцентрировался на перламутровых ногтях.

– Да, у него сейчас своё дело. Но вообще-то… мы живём раздельно.

– Ясно, – преувеличенно бодро констатировал Виктор. – Спасибо за кофе и радушный прием. Ну, мне пора заниматься с учениками. В нынешней ситуации это самый надёжный вид бизнеса: «Делай, что умеешь, – как говорят на радио БИ-БИ-СИ, – и что нужно кому-то. И успех неминуем».

Они расстались, приветливо кивнув друг другу, почти деловыми партнёрами.

4. Ученик с винтовкой

От своего вранья про успех Виктор бежал очень быстро.

К тому же действительно пора было переходить на лёгкий бег: единственный летний ученик Стас жил на конечной остановке троллейбуса. В августе у него переэкзаменовка, Виктор занимается с ним три раза в неделю по два часа. За каждый час получает пять тысяч ровно, итого в месяц набирается сто двадцать. Имей он ещё парочку таких учеников, и хлеб с маслом был бы каждый день, но пока Стас – единственная надежда и отрада.

Тысяча уйдёт на троллейбусные талоны, итого останется девять. Свой проезд туда оплатить нечем, придётся ехать зайцем. За четыре остановки до пункта назначения в салоне появился недовольный жизнью и окружающими гражданами контролёр, пришлось катапультироваться раньше времени и основательно поторопиться, чтобы вовремя взбежать на пятый этаж по грязной замусоренной лестнице и позвонить.

– Кто там? – буркнул микрофон.

– Репетитор пришёл.

– Стаса нет, он уехал и просил передать, что его не будет сегодня, – сказал Стас мужественным басом старшего брата Андрея.

Желанные десять тысяч затрепетали перед взором, после чего стали медленно таять в лазоревой дали. Допустить такое разорение в его и без того аховом состоянии невозможно.

– Открывай, Стас, я тебя узнал, если не откроешь, вечером позвоню матери, тогда уж не взыщи.

– Ну вот, сразу и жаловаться.

Маленький, худенький, конопатый Стас просунул рыжую голову в дверь:

– Здравствуйте, Виктор Фёдорович. А между прочим, мамаша свалила на курорт, сидит там по уши в грязевых ваннах, значит, вечером бы вы до неё никак не дозвонились.

– Ладно, будем считать твоё заявление явкой с повинной, главное – ты дома, идём заниматься.

– Ой, Виктор Фёдорович, я ещё не обедал. У меня малокровие начнётся или, чего доброго, дистрофия.

– Хорошо, даю десять минут на еду, после чего приступаем к занятиям.

– Если при поглощении пищи торопиться, может развиться гастрит и даже язва желудка. Эти десять минут за мой счёт, или за ваш?

– Конечно, за твой, и учти, время пошло, ты на счётчике.

Мать Стаса работала когда-то врачом, теперь домохозяйка, отец торгует запчастями на автомобильном рынке вместе со старшим сыном. У них довольно запущенная двухкомнатная квартира, которую они мечтают обменять на большую, есть видик, компьютер, машина, но нет ни одного целого стула.

От сидения на инвалиде ноги быстро затекают из-за неудобной позы, которую необходимо сохранять для поддержания равновесия. Когда стало невмоготу, Виктор дал Стасу пример на самостоятельное решение и начал прохаживаться по шестиметровой комнате, заставленной двухъярусной кроватью, шифоньером и огромными мешками. Два полшага туда, два полшага обратно по узкому свободному пространству.

Когда Стас решает, он щурится, кривится, многочисленные эмоции тесно соседствуют на усыпанном конопушками, маленьком, очень подвижном личике.

– Не подсматривайте! – кричит, загораживая тетрадь ладошкой, – не подсматривайте, когда я решаю!

Магницкий отворачивается, глядит в окно через металлическую решётку.

– Зачем на пятом этаже решётки?

– Ага, зачем! Нас уже дважды с крыши обворовывали. Теперь папаша купил настоящую боевую винтовку, пусть только сунутся! Хотите, покажу?

– Не надо, решай.

Однако если Стас чего захочет, его не остановить: вот исчез в другой комнате, откуда мгновение спустя начинают доноситься пощёлкивания, и тут же вернулся с орудием, снабжённым прикладом из металлических трубочек.

Целится по сторонам, потом старательно наводит ствол на своего репетитора, долго щурится и с удовольствием нажимает спусковой крючок.

Неравенство решил неправильно. Но ещё не знает об этом и страшно горд, что самостоятельно довёл выкладки до конца.

Магницкий проверяет медленно, ставя галочку в каждой строке, где нет ошибки: «Верно, и здесь верно, молодец какой стал, а?»

– Неплохо, неплохо, а вот здесь вовремя поменял знаки, очень даже хорошо, на миллиметр всего прошёл мимо верной тропинки. Посмотри внимательно сюда.

Стас смотрит и краснеет.

– Но кроме этого единственного места остальное было верно.

Ученик оживает.

– Вы знаете, Виктор Фёдорович, я думаю, прошёл здесь рядом не на миллиметр, а на микрон, правда же?

– Согласен, а теперь реши такой же точно пример, уж до конца всё правильно.

– Но вы не подсматривайте! – кричит Стас. – Не глядеть! Отвернитесь! Ничего себе… такой же… совсем другой.

Магницкий бросил взгляд на часы. Ещё заниматься и заниматься. Стас гримасничает, как маленькая обезьянка, корчит рожи, показывает фигушки из-под стола, фыркает: «Фак… фак ю, Виктор Фёдорович, вы знаете, как перевести фак ю?»

Нетрудно себе представить, насколько быстро подобное поведение доводит школьных учителей до белого каления. У Виктора метода простая и надёжная: смотреть на часы, вычисляя, сколько осталось до конца занятий, ласково улыбаясь, что само по себе производит на бережливую душу Стаса отрезвляющее впечатление.