Смерть на Кикладах. Сборник детективов №4

– Добрый день, Злата, – благожелательно, насколько сумела, улыбнулась управляющая виллой. – Вам еще кофе?

– Нет, пожалуй, нет, – поразмыслив, ответила Литвинова. – Вы – Софья? Правильно?

– Да, все верно.

– Вы меня простите, – неожиданно произнесла гостья, неловким движением поставив пустой кофейник на небольшой круглый столик и подойдя ближе к Софье. – Я вчера была совершенно измотана. Переезды, переезды, эта болтанка на пароме! Я плохо переношу самолет, но паром, как выяснилось, еще хуже. Эта трескотня Ады всю дорогу, просто невыносимо. Еще муж, у нас с ним… Впрочем, это неважно! Поэтому и вела себя, как, как…

– Ничего страшного, – вклинилась Рыжая, стараясь сгладить момент.

– Как идиотка! – закончила Злата и печально покачала головой. Она сняла очки и на управляющую взглянули уставшие, покрасневшие, словно от слез или недосыпания, карие глаза женщины, которой можно было дать с одинаковым успехом и сорок пять, и на десять лет больше.

«Злата старше нас всех, кроме Ады» – вдруг вспомнила слова Светланы управляющая.

Не такая уж Злата и старая, подумалось ей. Скорее побитая жизнью, что ли. Видно, что в молодости была очень красивой. Просто сейчас выглядит плохо: синяки под глазами, глаза красные, кожа нездорового цвета, морщины. Она что, всю ночь рыдала? Как минимум, не спала.

– Не переживайте, все в порядке, – успокаивающим тоном произнесла Софья. – Если соберетесь позавтракать, приходите на нижнюю террасу, я распоряжусь, и вам специально накроют отдельный столик. А если не хотите там, девушки вам принесут в номер, только сделайте на кухню заказ по телефону.

Литвинова не слишком заинтересованно кивнула, надела очки и повернулась, чтобы возвратиться к себе в номер. Она уже взялась за ручку и приоткрыла дверь, как вдруг, словно что-то вспомнив, остановилась и обернулась.

– У соседей что-то случилось? – спросила она ровным голосом. – Я, кажется, слышала шаги и разговор, словно несколько человек зашли в соседний номер. Но не смогла разобрать, о чем они говорят. Кто живет в этом номере?

– Боюсь, что теперь уже никто, – против воли вырвалось у Софьи. И тут же она пожалела о сказанных словах.

Ей показалось, что Литвинова при этих словах вздрогнула, словно от удара хлыстом. Ничего больше не сказав, она зашла в свой номер и плотно затворила за собой дверь. Софья услышала, как ключ изнутри дважды провернулся в замке.

На галерее раздались быстрые шаги. Смолев спешил к управляющей.

– Ну, Рыжая, что происходит? – бросил он негромко, подойдя к двери второго номера. – Полиция здесь? Антонидис, эксперты?

– Здесь, уже полчаса. Работают.

– Ясно. Хорошо. Вернее, ни черта хорошего! – Смолев тоже был заметно расстроен, но собран и уверен в себе. – Вот что… Я так понимаю, что Катерина выбыла на сегодня из списков личного состава. Пусть отдыхает, приходит в себя. Ты займи ее место на «мостике». Возьми на себя все звонки. Кто там сейчас на ресепшн? Алики? Смени ее. Пусть закончит уборку номеров, а потом поможет Артеми накрыть на верхней террасе к ужину. Толку будет больше. Здесь я сам разберусь. И поменьше разговоров среди персонала, тем более с гостями по поводу случившегося. Проследи!

– Есть, босс! – бодро выпалила Софья, непроизвольно выдав счастливую улыбку, никак не соответствующую ситуации.

Вот умеет Алекс все разложить по полочкам, так что сразу понятно, что, кому и куда. Как сказала Катерина? «Со Смолевым на вилле спокойнее»? Не то слово!

– Что ты улыбаешься? И сколько раз просил не называть меня «босс»? Что за дурацкая привычка? – строго говорил Смолев, думая уже о другом и потирая пальцем снова занывший старый шрам на левом виске. – Слава Богу, Стефании нет, не хватало еще ей такого веселья во время отдыха… Все, беги! Манны будут через два часа, раньше у них не получится. Ужин нам с генералом накроете на хозяйской половине, а Тереза с близнецами поужинает на верхней террасе. Кроме меня и Виктора будет еще Антонидис. Надо обдумать все и обсудить.

– Хорошо, дядя Саша, – примирительным тоном произнесла Софья, глядя на владельца виллы хитрыми рысьими глазами. Босс – он босс и есть. И чего спорит? – Все сделаем, босс!

И, посмеиваясь про себя, бодро пошла по галерее в сторону ресепшн.

Смолев посмотрел ей вслед, покачал головой. Немного помедлил и постучал в дверь.

Она распахнулась, словно тот, кто открывал ее, и сам собирался уже выходить из номера.

– Теодорос, – кивнул Смолев. Он бросил мельком взгляд на тело, распластанное на полу и сморщился, как от зубной боли.

Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что юрист умер насильственной смертью.

– Все-таки убийство? Самоубийство или несчастный случай отпадают?

– Убийство, убийство, господин Смолев, – в ответ поклонился старший инспектор. – Нет ни малейших сомнений. Кстати, вы вовремя! Мы тут уже все закончили. Я как раз хотел вас предупредить, что через несколько минут приедут из морга забрать тело на вскрытие. Патологоанатом уже ждет, я договорился.

Алекс внимательно посмотрел на Антонидиса. Возбужден, почти счастлив. Что это с ним? Сияет, как начищенный пятак.

– Вы напали на след, старший инспектор? – поинтересовался Смолев.

– На след? Напал ли я на след? Я практически раскрыл это преступление! – утирая вспотевшую шею платком, гордо заявил полицейский, отступая в сторону и пропуская своих сотрудников, выходивших из номера. – Осталось лишь дождаться результатов экспертизы, которая подтвердит мою версию. Но это уже формальность.

– Причина смерти? – хмуро спросил Смолев, не спеша разделить энтузиазм старшего инспектора.

– Яд! Сильнодействующий яд. Следы от укола до сих пор видны на локтевом сгибе.

– Вот как? Но кто же убийца?

– За этим дело не станет, мы очень быстро его вычислим, – пожал плечами глава уголовной полиции. – Уже сейчас ясно, что это медик, имеющий доступ к ядам, знакомый с убитым. Еще до конца дня мы выясним, кто именно совершил убийство и задержим преступника. Я думаю, что это дело войдет в учебники криминалистики как самое скоротечное. Не переживайте, Алекс, дело раскрыто – и больше на вилле «Афродита» ничто не потревожит покой постояльцев! Я вам за это ручаюсь!

«Свежо предание», – недоверчиво подумал Смолев, вздохнул и ничего не ответил.

Часть четвертая

Умный человек не делает сам все ошибки – он дает шанс и другим.

    Сэр Уинстон Черчилль

На ужин помимо привычных блюд – мусаки с баклажанами и фаршем из молодого ягненка, ставшей визитной карточкой кухни «Афродиты», салата хорьятики со свежими овощами и белоснежным пластом сыра фета, запеченных овощей, кальмаров, фаршированных брынзой, зеленью и обжаренных на гриле, пирогов с картофелем, шпинатом и сыром – Петрос еще приготовил запеченную в йогуртовом соусе со специями нежную курятину с картофелем и томатами. Все было сервировано с отменным вкусом и уже ожидало гостей, которые должны были появиться с минуты на минуту.

Картину накрытого и готового к трапезе стола дополняли большие тарелки с твердыми островными сырами, розоватым вяленым мясом, блюдо с фруктами, виноградом и несколько бутылок с вином: белым – ассиртико, и красным – ксиномавро, по наименованиям сортов винограда, из которых они были изготовлены.

Вино прибыло накануне из погребов одного из лучших виноделов острова – старого Иоанниса Спанидиса.

Его сын Леонидас несколько месяцев назад принял у отца эстафету островного виноделия, возглавив фамильную ферму с фруктовыми садами, виноградниками и оливковыми рощами. Теперь он ждет не дождется, когда из далекого Петербурга к нему вновь – в этот раз уже насовсем – приедет его русская невеста Ариадна, уехавшая улаживать вопросы с университетом. А там, как любит говорить генерал, «честным пирком да за свадебку!» Богата будет эта осень на свадьбы…

Белое вино охлаждалось в небольшом серебряном ведерке со льдом, красное было открыто и стояло на столе, постепенно насыщаясь кислородом в ожидании, когда его разольют по бокалам.

Вошедший первым в гостиную, благоухавшую ароматами только что приготовленных блюд, генерал Интерпола невольно остановился, зачарованно потянул воздух носом, блаженно зажмурил глаза и добродушно рассмеялся.

– Саша, друг ты мой ситный! Как говорил один бывший наш однокашник, который содержит нынче в Хайфе сеть магазинов с «русскими» продуктами, – «шоб я так жил!»

– Помню, помню, – улыбнувшись, подтвердил Смолев, вошедший в гостиную вслед за генералом. – Ты про Леву Лидермана? Неужели сеть магазинов? Я всю жизнь считал, что он работает на израильскую контрразведку!

– Одно другому не мешает, – пожав плечами, лукаво улыбнулся генерал. Не теряя времени, он уселся за стол и расстелил на коленях большую домотканую салфетку с вышитым изображением резвящихся дельфинов. – Лева считает, что любой добропорядочный еврей должен быть непременно трудолюбив: помимо основного места работы он всегда должен «еще немножечко шить на дому». И в этом что-то есть… Я, ты знаешь, пожалуй, начну с мусаки!

– Конечно, – кивнул Алекс и, взяв в руки тарелку генерала, отправился к тому краю стола, где стояло глубокое блюдо с традиционной греческой запеканкой. – Кстати, он всегда любил повторять, что «на исторической родине имеет-таки вполне себе неплохой гешефт и еще кое-что!» Мы с ним за последние пять лет раза три всего говорили по телефону, как-то не довелось пока пересечься.

– Какие наши годы! Пересечетесь… А мне Лева, кстати, помогал много раз, когда возникала необходимость выйти на контакт с израильскими спецслужбами, скажем так, неофициально… И совершенно безвозмездно, прошу заметить! Что называется, по старой дружбе. Но я о другом: ты даже не представляешь, как роскошно ты живешь, Саша!