Наноид. Исходный код

– Мы не сможем удержаться здесь, – Мерт снова укрылся за стеной, быстро шепча и перезаряжая оружие. – Ты слышишь машины? Их прибывает все больше.

Здесь, на территории «Нонокса 357», сейчас материализовался самый худший из кошмаров – машины осуществили прорыв. Объятый пожаром коридор разделил бойцов на группы.

– Прорываемся! К Маду!

Я уже полностью пришел в себя, но экипировка на мне начала дымиться.

– Керкан? Живой?

Имплант контроля связи ответил треском помех, затем донесся ответ Керкана.

– Я на лестнице! Сдерживаю их!

Я не знал, от чего глохнуть – от рева снаружи или от криков в нижних уровнях. Люди, казалось, обезумели от страха. Такого не было еще ни разу. в подвале поднималась новая волна крика. Кричали женщины, кричали дети, кричали немногочисленные мужчины.

– Мы нужны машинам живыми, – произнес Мерт.

Я ничего не ответил, лишь кивнул головой. Мне стало ясно все, что происходило с самого начала. Если бы наноиды действительно собирались нас уничтожить, вряд ли бы нам удалось пережить их нападение.

– Бежим! – закричал Мерт. – Разбегайтесь в разных направлениях, кто куда! Нано не сможет преследовать сразу всех!

– Держи своих новви включенными, Мерт.

– Как ты?

– Живой.

Я опять услышал громкий крик. Протрещала очередь, вопль захлебнулся, дальше грохнуло что-то, и снова раздались крики, тонкие, отчаянные, крики. Я прислонился плечом к стене, отвел глаза, смотрел на закопченный потолок и стену зала. Вопрос был один – что наноиды хотели здесь найти, кроме живых носителей?

Отовсюду со сторон многочисленных подземных коридоров ко мне неуклюже бежали люди, быстро заполнявшие собой окружающее пространство. Многие из них были ранены. Мертвое тело можно сунуть в мешок, сжечь и забыть о нем, а вот раненые требовали особенной заботы и запасов резервуаров для регенерации, искусственную кожу, медицинский персонал, долгую реабилитацию.

Бой продолжался уже минут пятнадцать. Яростный и ожесточенный в самом начале теперь он будто выдохся, превратился во что-то рутинное и плавно текущее. Наноиды демонстрировали свою обычную изобретательность.

Глядя на это нелогичное странное сражение, мне представилась длинная цепочка муравьев, которую наверняка видел каждый. Они спешат друг за другом, и кажется, что это движение не может остановить никто и ничто.

– Уходим в семнадцатый. – Я принял единственно возможное решение. – Что бы там ни было.

– Наноиды могли проникнуть внутрь отсеков контроля, – продолжал Мерт. Он боялся встречи с нано и не мог унять бесконтрольную дрожь.

– Сзади! – крикнул один из новви. – Наноиды! Вон они!

Я обернулся. К нам бежала толпа наноидов.

Мы едва успели выскочить из замкнутого пространства бункера, навалились на массивную дверь, плотно запечатывая убежище, как изнутри что-то с глухим, яростным натиском ударило в толстое бронепокрытие.

– Герметизируем! Быстро!

Дверь выдержала, мы успели вручную запереть гермозатвор, выскочили из тесного тамбура.

– Вторая! Быстрее!

Через минуту, когда и вторая дверь была герметично заперта, пришло запоздалое, шоковое осознание случившегося.

– Смотрите, – я дал увеличение, и на информационном экране было видно, как, наноиды окружали все, что шевелилось в их секторе. Машины собирали все живое.

Наноиды бегали слишком быстро и выскакивали из темноты настолько неожиданно, что было сложно предпринять что-то или оказать сопротивление.

Машины двигались по туннелям, удары сыпались на головы стариков, женщин. Визжали от страха дети, пытаясь спрятаться. Безуспешно: никто не спасется.

Пленников сковывали наручниками и выводили из туннелей наверх.

Кто-то толкнул меня в спину.

Лицо Мерта стало жалобным, он открыл рот и выпустил красный пузырь. Откинулся, оперся на стену спиной и уронил голову на грудь. Еще два раза вытолкнул на курточку кровь.

Тягучие нити кровавой слюны задрожали от слабого дыхания. Но язык лишь бессильно подрагивал, а из горла раздавались только хрипы.

– Эй, ты чего? – заморгал я.

Мерт молчал. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что выстрел попал ему в бок – в печень.

– Амант, – сказал Керкан. – Он бы все равно умер.

Он бы все равно умер. Я закрыл ему глаза.

Я стабилизировал пульс.

– Перегрузить все системы, – сказал я. Электрический импульс пробежался по моему телу.

Голосовой имплант активировался с помехами. Я настроил его на максимальный диапазон передачи.

– Это Амант из «Нонокс 357». – Голос звучал глухо внутри шлема, и мне ответили только новые помехи. Я настроил передачу на повтор, который будет продолжаться, пока не закончится энергия. «Возможно, меня услышат. Возможно, есть тот, кто услышит».

Затем мы все побежали по коридору.

Я не знал, куда бегу, просто не мог остановиться, не мог даже замедлить движение. Ноги сами несли меня вперед, словно механизмы машины. Я бежал, вытянув руки, будто через мгновение должен был врезаться в стену. Подземный коридор был не менее двадцати километров длиной. Взрывы ударяли все чаще, и мне казалось, что они – только эхо моего топота. Кто-то гнался за мной.

Я выстрелил в темноту. Сооружения скрылись в оранжево-красном облаке взрыва. Взрывная волна подхватывала пыль и осыпал пробегающих мимо людей.

В помещении прогремел еще один взрыв. Краем глаза я уловил несколько вспышек выстрелов, тянувшихся сквозь задымленный воздух. Неожиданно лестничную площадку передо мной обдало белым жаром взрыва. Пламя начало быстро распространяться, поедая пластиковое покрытие металла. Пока я откатывался в укрытие, задымилась вся конструкция. Что-то в груди стучало, готовое выскочить.

Потом раздался резкий свист, но заряд прошел мимо и взорвался на безопасном расстоянии. Второй выстрел также попал в пустое место.

Взрывной волной меня и Керкана сбило с ног. Я сумел прикрыть лицо руками, когда волна раскаленного воздуха докатилась до нас. Какое-то мгновение мне даже показалось, что я вдыхаю огонь. Я сжался в комок и почувствовал запах собственных паленых волос. Еще одна взрывная волна прошла над нами.

Никуда от судьбы не уйдешь. Я почувствовал, что во мне пробуждался страх. Некоторые дураки заявляли, что они не знают страха, такие они герои, но это доказывало лишь то, что они очень мало знали.

Рациональная сторона сознания говорила, что нужно делать – то есть подняться, осмотреться, разобраться в происходящем и вступить в бой; лежать неподвижно бессмысленно, потому что в этом случае меня все равно убьют.