Тесей

– Внемли мне юный, но уже знаменитый герой! Речь моя будет понятна тебе. Отправляясь на Крит, ты должен взять себе в путеводительницы фиалковенчанную Афродиту. Только эта великая богиня озорному своему сыну Эроту, и то, если он ей будет послушен, сможет приказать дочери Миноса Ариадне к тебе милость склонить, стрелой своей ее ранив в сердце и в печень. Но и сам ты должен сделать все, чтобы понравиться Ариадне, ведь только по советам ее ты сумеешь и Минотавра убить, и с ее помощью найти выход из запутанного кносского Лабиринта, из которого только его строитель Дедал знает, как выход найти.

Выйдя из храма, Тесей по дороге к морю увидел на лугу чью-то привязанную к колу козу и взял ее, оставив хозяину на траве несколько драхм, которые были при нем. После этого он сразу стал готовиться к жертве милоулыбчивой Афродите и так ей жарко молился:

– О, златая Киферея-Киприда, искусная не только в любви, но и в кознях! Могучим даром тебя одарили непреложные Мойры, отличая тебя среди всех других олимпийских богов и богинь. Ты покоряешь всех, и нет никого, кто настолько был бы могуч, кто смог бы все покоряющей власти твоей избежать. Ты правишь нашим и телом, и душой, и рассудком, проникая в нас вместе со стрелами Эрота дыханьем своих таинственных сил. О богиня богинь, весь твой вид столь отраден, твои очи мерцают в ореоле изогнутых дивно ресниц, с чистой душой призываю тебя и умоляю о помощи. Прекраснейшая из богинь, вечно улыбающаяся, славная сладостным смехом, помоги мне стать любимым у дочери Миноса Ариадны и зажги ее ко мне страстью горячей! А я у алтаря жертву сейчас тебе принесу и песню в небо тебе вознесу. Я жертву приношу тебе сейчас впервые, но будь уверена, что для меня всегда ты будешь главной богиней. Я козьей кровью сейчас окроплю твой алтарь и в жертву тебе принесу тучные бедра этой рогатой козы, поскольку другого животного для жертвы нет сейчас у меня.

Говорят, когда Тесей на берегу моря приносил златовенчанной богине красоты и любви в жертву козу, животное вдруг обернулось козлом; отсюда и новое прозвище богини – «Козлиная».

Помолившись, Тесей с выбранной по жребию для поездки на Крит афинской молодежью спустился к морю. Все это происходило в шестой день месяца мунихиона, в который и ныне посылают в Дельфиний девушек с мольбою о милости.

116. Разные рассказы о плавании Тесея на Крит

Афиняне снарядили тридцативесельный корабль с изогнутым верхом, с высокой кормою и носом, на котором избранные по жребию 14 юношей и девушек, включая Тесея, под присмотром Миноса поплыли на Крит, не везя с собою никакого «оружия брани». Тесей сам себе выбрал жребий в Кносский попасть Лабиринт, чтобы убить Минотавра и его смертью конец ужасному возмездию положить.

Плутарх в «Тесее» говорит, что прежде у юношей и девушек, отправлявшихся на Крит, не оставалось никакой надежды на спасение, поэтому на корабле всегда был черный парус, как траурный знак неминуемого несчастья. Однако на этот раз Тесей так ободрил отца гордыми уверениями одолеть Минотавра, что Эгей дал кормчему еще один парус, белый, и велел поднять его на обратном пути, если Тесей уцелеет, если же нет – плыть под черным, возвещая о произошедшей ужасной беде.

Симонид же, включенный учеными Александрии в канонический список Девяти лириков, поет, что Эгей дал не белый, а пурпурный парус, окрашенный соком цветов ветвистого дуба, и это должно было знаменовать чудесное спасение. Вел судно Ферекл, сын Амарсиада.

По словам же аттидографа Филохора, Тесей взял у Скира с Саламина кормчего Навсифоя и помощника кормчего Феака, поскольку афиняне тогда еще не занимались дальним мореплаванием, а в числе подростков находился Менест, внук Скира. В пользу этого свидетельствуют святилища героев Навсифоя и Феака, воздвигнутые Тесеем в Фалерах подле храма Скира; в их же честь, заключает Филохор, справляется и праздник кормчих – Кибернесии.

Некоторые, подобно историку Клидему о плавании Тесея на Крит повествуют иначе. В то время среди греков существовало твердое мнение, что ни одна триера не должна выходить в море, имея на борту более пяти человек. Лишь русокудрый герой Ясон, начальник «Арго» плавал во главе целой полусотни человек из Иолка в солнечную Колхиду за золотым руном, по пути очищая море от пиратов. Тесей, между тем, вопреки существовавшему среди эллинов мнению, тайно принялся строить большие корабли как в самой Аттике, но далеко от большой дороги, в Тиметадах, так и в Трезене, с помощью своего мудрого деда Питфея. Юный герой, помня об отправке Афинами живой дани на Крит в конце каждого Великого года, желал сохранить свои планы как можно дольше в тайне. Суда были готовы только после отправки очередной живой дани на Крит. Таким образом Тесей двинулся в путь с опозданием, проводниками ему служили критские изгнанники. Увидевшие подходящие к острову чернобокие корабли Тесея, критяне были хитро обмануты им. По его приказу с каждого корабля стали кричать, что они прибыли с соседних островов для участия в священных бычьих играх. Критяне ничего не заподозрили и, позволив людям Тесея беспрепятственно высадиться на берег, встречали их как друзей, многие, при этом, были без оружия. Поэтому Тесей, высадившись на берегу, занял без сопротивления гавань и, нисколько немедля, устремился к столичному городу Кноссу. Он завязал кровопролитное сражение у стен кносского дворца и у самых ворот Лабиринта, в котором убил царя вместе со всеми его охранниками, его сыну Девкалиону удалось с острова бежать. Царская власть, согласно законам Крита, перешла к старшей дочери Миноса Ариадне, и Тесей, заключив с нею брачный договор и почетный для Афин мир, получил обратно афинских подростков. Так возник брак между Тесеем и Ариадной и дружеский союз между афинянами и критянами, которые поклялись никогда более не начинать друг с другом войну.

Клидем упоминает Лабиринт, но ничего не рассказывает о Минотавре. О плавании Тесея на Крит известно еще немало разных преданий, в том числе и ни в чем друг с другом не схожих.

117. Тесей на корабле защищает Эрибею

Некоторые, как Вакхилид, говорят, что, когда по происшествии 18 лет после убийства Андрогея настало время Афинам отсылать живую дань в третий раз, Минос сам прибыл в Афины, и первое столкновение с ним у Тесея произошло на снаряженном афинянами корабле в то время, когда они плыли на Крит.

Итак, бурные волны, рассекая носом высоким, несся под свежим дыханием Зефира тридцативесельный корабль под парусом черным по критскому морю, и на нем плыл юный Тесей с другими афинскими юношами и юницами… И пока в угоду светлоокой дочери Зевса на мрачный парус Бореады во всю налегали, Афродита, таящая неисчислимые соблазны в своем поясе Пестроузорным, сына своего Гимэрота призвала, чтоб он сердце Миносу пронзил пламенной стрелкой.

И вот яркий Гимер на золотистых крылах пролетает над морем и, бурный полет к кораблю устремляя, сердце Миноса поражает, когда тот смотрит на юную Эрибею, плывущую на Крит, как часть живой дани Афин. Тут же от золота крыльев Гимера вспыхнула в Миносе жажда плотского наслаждения, без которого нежеланна смертным ни жизнь, ни богатство, ни власть, и даже божественный удел незавиден. И все же между Эротом и Гимэротом большая разница, такая же, как между олимпийцами, стремящимися к вселенской гармонии и первобытными титанами, олицетворявшими дикие стихии природы. Если первый – это болезнь бессмертной души, причина тяжкой внутренней раны, то второй – это лишь похожее на голод желание бренного тела.

Минос испытал к юной Эрибее сильнейшее влечение, которое происходит от стремления к наслаждению цветущей юностью. Он подошёл к прекрасной юностью пленнице и рукой похотливо коснулся нежной щеки девушки, но как поет Вакхилид, в ответ потомку Пандиона «Защити» юница громко завопила.

Засверкали, заметались по сторонам потемневшие до синего цвета Тесея зрачки; жало обжигающей скорби грудь ему пронзило, и он заорал:

– О, потомок Кронида, сильнейшего из богов! У тебя, видно, такие бешеные страсти в сердце бушуют, что ты про совесть забыл, если вздумал глумиться над этой девой бесправной. От Судьбы своей мы тобой все равно никуда не уйдем, но с игом царского произвола ты лучше помедли пока. Вспомни, царь, что если ты потомок Зевеса, то и я не жалок рождением: Посейдону Питфеева дочь меня родила в Трезене и в чертоге вырастила богатом…

Тесей поморщил нос и губы, когда вспомнил, что никакой свадьбы его матери не только с Посейдоном, но и с Эгеем не было, но он подумал, что критский Минос этого знать не может и решительно продолжил:

– На пире брачном у невесты золотое было покрывало, среброногих Нереид подарок ей…

Юный герой понимал, что совсем безоружный, он не сможет справиться с Миносом и его вооруженной охраной, даже, если ему на помощь придут остальные тоже безоружные афинские юноши. Однако и позволять Миносу или его охранникам приставать с любовными ласками к девушкам было нельзя, ведь они могли пристать и к двум юношам, выдающим себя за девушек. Если откроется этот обман, то ни к чему хорошему он не приведет. Тесей мучительно искал выход из создавшегося непредвиденного положения, и тут, как это часто бывало в казавшихся безвыходными положениях, мимо него бог счастливого случая Кайрос промчался, нагло толкнув его плечом, чтоб на его пути не мешался. И юный герой, вспомнив, что лучшая защита – это нападение и наглость – второе счастье, уверенным в себе голосом заявил:

– Говорю тебе твердо, о, сотни градов повелитель, или ты сейчас же сам прекратишь над этой девочкой издеваться, иль пускай сиянья звезд мне больше не видеть, если я тебе позволю хоть одну из этих нежных девушек обидеть. Силу рук моих, лишь с виду не мощных, изведаешь раньше, чем Посейдон, сотрясающий землю, так потопит этот корабль, что не утонем лишь мы – афиняне.

Так Тесей сказал и замолчал, угрожающе глядя на Миноса синими, как окружающее море, глазами. И замерли моряки и юные жертвы застыли пред этой отвагою дерзкой… Но Гелия зять, оглядев вдруг начавшее покрываться пенными волнами бескрайнее море, так не доверчиво говорит:

– О Зевс, о мой прадед могучий, с небес своих метни жгучую молнию в знак того, что меня, как потомка, любишь и слышишь! Ты же, афинский герой, коль точно Эфра тебя от Колебателя суши чернокудрого Посейдона родила в Трезене, вот эту златую красу, которая на моем пальце сияет, отважно в отцовский чертог снизойдя, достанешь нам из бурной пучины.

Минос свое кольцо в воду с силой бросает. В тот же миг внял горделивой молитве Кронид без меры могучий и правнуку, людям на диво, почет породил. Он молнией яркой брызнул из тучи, – и славою полный воспрянул царь Кносса, надменное его сердце взыграло, и мощную руку в эфир голубой воздел он, а речь высокомерно так зазвучала:

– Ты ныне узрел, афинский герой, как взыскан дарами Зевса я, спустись же и ты смело за долей своей к Властителю тяжко гремящих морей, и, славой твоею бряцая, море пусть вокруг загудит коль ему повелит отец твой державный.

Тесей понял мгновенно, что, если он не достанет из моря кольцо Миноса, то его наглая дерзость будет жестоко наказана, и юный герой, не раздумывая, прыгнул через борт корабля и погрузился в воду вниз головой.

С лаской приемлет героя водный чертог, а в Миносе мужество тает: триеру велит он на веслах держать, и Тесею вдогонку кричит:

– Тебе ли, о смертный, Могучей Судьбы избежать?

И на волнах качался корабль чернобокий, покорный устам Бореады… И в страхе теснилась у борта молодежь афинян, все бросали тоскливые взгляды на пену морскую, в которой скрылся их предводитель герой. Из юных глаз афинянок горячие слезы сбегали порой в туманном предчувствии будущих тяжких насилий, но глаза юношей оставались сухими…

Мифографы говорят, что Тесея дельфины, быстрейшие питомцы морей, в чертог Посейдона мигом примчали. Там он златого Нерея узрел дочерей: тела их, как серебро, сияли… они хороводы водили и, мерным движеньем чаруя сердца, сребрились их, похожие на рыбьи хвосты, гибкие ноги. Благочестивая супруга отца, почтила Тесея, в пурпур одев, и на русые кудри герою надела венец, а на палец – принесенное тружениками дельфинами кольцо Крита владыки…

Через много лет царь лапифов Пирифой говорил, что его возлюбленный друг Тесей сам ему неоднократно рассказывал, что ему с кольцом Миноса просто повезло: место было не глубокое, вода прозрачная, на небе яркое солнце, и он, нырнув, сразу издали увидел блеснувшее золото на фоне зеленых морских водорослей. Кольцо не опустилось на дно и покоилось на переплетающихся стеблях высоких растений. Ему не потребовалось даже все его искусство выдающегося ныряльщика, чтобы взять в руку кольцо, он даже успел голову себе увенчать водорослями, как пальмовой ветвью.

И все на корабле узрели, что диво свершилось… для бога оно – простое желанье, для смертного великое чудо: у острой груди корабельной, – к горести и тяжким думам недоверчивого царя Крита, Тесей невредим появился… Эрибея и другие юницы, что утренней краше Зари, восторгом были объяты нежданным, веселые крики подъяли, и море вокруг загудело, пеан их повторяя, что лился радостно и свободно из уст молодых…

Тесей взошел на корабль не только с кольцом Миноса на руке, но и с непустой головой – то ли с настоящей короной, возложенной на его голову самой Амфитритой, царицей морской, то ли с венком из морских водорослей, который он сам на себя водрузил. При этом то ли среброногие нереиды, то ли дельфины, резвясь в воде и играя, проводили судно до самой гавани Кносса.

118. Тавр и Минос Второй

Другие о том, как Тесей нырял за кольцом, рассказывают иную историю, чем Вакхилид. Они говорят, что город Кекропа сам отправил на тридцативесельном корабле свою молодежь – 13 афинских подростков и Тесея на Крит к Миносу, который, не вылезая из носилок, встретил их чернобокое судно под черными парусами в кносской гавани.

Когда корабль с живой данью пришвартовался у высокого каменного причала, там кишела большая толпа критян, пришедших посмотреть на прибывших молодых афинян. Семерых девушек и семерых юношей, среди которых был и Тесей, вывели на пирс и оставили стоять под жарким критским солнцем. Зеваки шушукались и хихикали, многие заключали пари на их жизнь. Тесей был готов к смерти, но не был готов к позору, ибо к ним относились как к обычным презираемым всеми рабам.

Вдруг громко и резко взревел рог, и все головы повернулись вверх по крутой улице, откуда спускались люди с носилками. По тому, как расступилась толпа, можно было догадаться, что прибыли важные господа. Самым важным был кто-то в последних позолоченных носилках, который не вышел, а остался сидеть в них, чуть приоткрыв занавески.

За носилками подъехала богато прибранная повозка, на которой под балдахином на кресле, похожим на трон, сидел смуглый грузный человек сильного вида в панцире и с мечом, но без шлема. По тому, как почтительно его все приветствовали, прикладывая ладони ко лбам, можно было понять, что это либо сам Минос, либо кто-то из его ближайшего окружения. Из разговоров в толпе Тесей понял, что это был не Минос, в повозке подъехал Тавр, военачальник Миноса и любовник его жены Пасифаи.

Тесей перед отплытием, расспросил ученых людей, углубил свои знания о Крите. Он узнал, что во время царствования Астериона на Крите, Зевс, похитив в Финикии Европу и перевезя ее на Крит верхом на быке, сочетался, возлежав с ней под платаном у Гортины, и та родила трех сыновей – Миноса, Радаманфа и Сарпедона.

Некоторые, как Диодор Сицилийский, говорят, что после этого Европа стала женой Астерия, царя Крита, который, будучи бездетным, усыновил сыновей Зевса, а затем и передал им по наследству царскую власть. Радаманф составил для критян законы, а Минос унаследовал царскую власть и женился на Итоне, дочери Ликтия, которая родила ему Ликастия. Последний, унаследовав царство, женился на Иде, дочери Корибанта, и та родила ему Миноса Второго, которого некоторые считают сыном, а не правнуком Зевса. Этот Минос Второй первым из эллинов создал мощный флот и установил безраздельное господство на море. Именно он женился на Пасифае, дочери Гелиоса и Криты, и та родила ему Девкалиона, Катрея, Андрогея, Ариадну и Федру.

Тавр вышел из повозки и, не спеша, переваливаясь на коротких, толстых ногах, направился к пленникам. Он начал по – хозяйски ощупывать мышцы парней и заглядывать к ним в рот, как будто они были скакунами. Девушек же он бесстыдно хватал, словно они были дешевыми проститутками. Он сорвал хитон с Хризы – самой красивой из прибывших афинских девушек и стал похотливо щупать ее за обнаженные груди и ягодицы, сорвав с нее последние повязки.

Видевший все это Тесей не смог дольше сдерживать гнев и, как молния, кинулся к ним, но был тут же схвачен опытными в обращении с рабами воинами. Два огромных чернокожих ливийца схватили Тесея с двух сторон и вывернули ему руки так, что он не мог даже пошевелиться, не испытывая резкой боли.

Тавр подошел к Тесею, которого ливийцы держали лучше любых веревок и, взяв его, как мальчишку за ухо, подчеркнуто строго спросил:

– Кто это такой резвый? Как тебя кличут в твоем племени, варвар материковый?

– Мое имя Тесей, я – сын Посейдона!

С трудом сдерживая стоны от унижения и боли, ответил Тесей. Как он жалел, что оставил в Афинах свою железную палицу – трофей, завоеванный у «Дубинщика». Ведь условия Миноса, согласно которым, живая дань должна была отправляться на Крит «без оружия брани», можно было тайно нарушить и спрятать под мышкой изящную палицу Перифета, как он спрятал под коленом подаренный Хироном кинжал.

119. Золотой перстень и корона

Некоторые говорят, что похотливый критский военачальник хотел овладеть девушкой прямо на пристани в своих носилках.