Симбиот: Перерождённые

Сознание возвращалось медленно. Ная ягодицами, затылком и лопатками ощутила твёрдость поверхности, на которое покоилось её тело, почувствовала прохладу воздуха, который вдыхал её нос.

Открыла глаза. Она находилась на широкой столешнице в каком-то тёмном и прохладном помещении; вокруг не было ни души.

«Жива»! – промелькнула у неё мысль. – «Значит, не убили. Пока не убили. Наверное, перенесли в какой-нибудь подвал, вроде тюрьмы. Будут морить голодом и жаждой, пока не умру. Или – пока из меня не выйдет мозговой паразит». – Она почувствовала, что к ней возвращается контроль над её мышцами, убрала руку с живота, коснулась ладонью поверхности столешницы. Её пальцы соприкоснулись с твёрдой структурой дерева, отполированного неизвестными руками задолго до её рождения, провела дланью в одну сторону, в другую…. Она опёрлась на поверхность, попыталась сесть. С третьей попытки Ная обрела, наконец, вертикальное положение.

Прошло ещё какое-то время. Серые стены престали вращаться вокруг девушки в сумасшедшей карусели, она попыталась встать.

Получилось.

Ная осмотрелась, заметила более светлый прямоугольник проёма выхода, побрела на него…. За «дверью» которой давно уже не существовало, неожиданно стало заметное светлее. Ная оперлась рукой на камень стены, прошла дальше, на свет.

Высокое и узкое окно с остатками наполовину сгнивших решеток и являлось тем источником скудного освещения, на который двигалась девушка. Ная дошла до окна, выглянула наружу.

Длинные – длинные холмы, покрытые деревьями, кустарником, камнем и травой в отдельных местах прерывались небольшими полями, неровными разноцветными «заплатками» созревших злаков, гиблыми коричнево-чёрными «промоинами» «отдыхающих» в этот сезон полей свидетельствовали, что в этом мире давным-давно прошел этап подсечно-огневого земледелия и местные аграрии используют вполне себе современные сельскохозяйственные схемы двоеполья или троеполья. Если бы через глаза Наи на эти же поля посмотрел землянин, то он наверняка отметил бы почти полное отсутствие применения удобрений, однако разум Перерождённой был чист, словно слеза ребёнка и удивиться столь отсталому аграрному хозяйствованию в скромной башенке-скворечнике было некому.

Где-то снизу, в темноте зашуршал, застучал, загремел досками кто-то сильный, но неуклюжий. Ная прислушалась к звукам, понимая, что это может иметь отношение к ней, и не ошиблась.

Уже знакомый ей паренёк-плотник протащил по полу известные ей доски, бросил на пол. Через несколько минут парнишка вернулся; в комнатке Наи снова застучал молоток.

Работал Рош (а это был, разумеется, он) сноровисто, ловко и быстро и уже через час Ная смогла опробовать своё ново-старое ложе, отметив, что «матрац» на топчане стал заметно больше, а трава – не столь жесткой.

Снизу снова зашебошало.

В караулку поднялся Дар. Он осмотрел «кровать» Наи, остался доволен. Скосил глаза на Роша, что-то хмыкнул, тот мгновенно исчез из комнаты.

– Вот что, девонька! – произнёс мужчина, не глядя на Перерождённую. – Глазастая ты наша. Хорошо, что всё так хорошо разрешилось. Муку никто не проверял, повариху я вернул на её место. С повышением жалования! А то как? Обидели женщину почём зря. А она ведь мне какая-никакая, а – родственница. Я вот что тебе скажу. Радия сказала, что оставляет тебя на три десятка дней. Навроде как испытание тебе. Но я думаю, ты отсюда раньше выскочишь. Сильно тебя другие…. С Даром которые… Тебя невзлюбили. Да и Бор. Он у тебя в мозгах покопался. Пока ты спала. Никакого паразита у тебя в мозгах нету. Зато все узнали, что ты… Тебя… Когда ты ехала сюда…. Пятеро…. Короче говоря, все теперь знают, что ты – сосуд греха. И девочки потребовали, чтобы тебя с ними не было. И теперь ты – здесь. Думаю – ненадолго. Радия сказала, что если ты не поправишься, она тебя…. За ворота. В том, в чем сюда пришла. И тогда…. Тогда у тебя, девочка, только один выход – обратиться к старому ворчуну и скупердяю Дару, то есть ко мне. Я найду для тебя место. Не очень хорошее, однако всё лучше, чем телом торговать. Будешь у одного хорошего и главное – богатого человека навроде домашнего лекаря. Еда, защита, крыша над головой…. Да, он не из этих, благородных…. Но всё лучше, чем подыхать в канаве после того как тобой воспользовались тысячи моряков. Чуешь, к чему клоню?

Ная кивнула.

– Почему Вы помогаете мне? В чём Ваш интерес?

– Корысти нет, об этом не думай. Дочка у меня… Сильно болеет. И никто не знает – отчего. Чем только не лечили…. И колдуны были, и знахари. И травники. Всё без толку! Может, ты на что сгодишься?!

– Как Вы думаете, как скоро меня выгонят из Магиструмса?

– Я Радию давно знаю. Думаю, дней на десять-пятнадцать её терпения хватит. А там….

– Ваша дочь далеко от Сале?

– Почему интересуешься?

– Пятнадцать дней – большой срок. Девочка может умереть.

– Что ты предлагаешь?

– Не ждать моего удаления из Магиструмса. Давайте я посмотрю Вашу дочь…. Да хоть завтра!

– Тебя не выпустят из Сале. Никого не выпускают!

– Привезите её сюда. Я здесь одна. Смогу свободно посмотреть. Никто ничего и не поймёт.

– К-хм. А что? Определённый резон в твоих словах есть! Завтра…. Да, пожалуй, я смогу. Только ты ей ничего не говори. Вообще ничего! Она не должна знать, что ты – Перерождённая.

– Хорошо!

– Кушать хочешь? Ночью здесь прохладно….

– Не откажусь от куска лепешки! А как здесь…. С удобствами?

– Как и везде! – Кривая ухмылка тронула лицо Дара. – Ведро и чайник тебе Рош сейчас принесёт. И – воды! – добавил он, задумавшись на секунду-другую. – Я совет тебе дать хочу! Ты без надобности, без особой нужны отсюда не выходи. Девочки… Да и парни. Они могут…. Да что угодно могут! Так что сиди здесь тихо, словно тебя здесь нет!

– Хорошо!

– Ты точно дочери поможешь?

– Я хорошо вижу заболевания! Это мой Дар Перерождения. Увижу, чем болеет, ты сможешь найти нужного лекаря!

Дар ушел, шаркая подошвами о каменные ступени «караулки».

Ная вздохнула, вернулась к окну.

Ночью Ная проснулась от холода. Зябко повела плечами, натянула повыше «жидкое» летнее одеяло, но это почти не помогло – невидимые языки холодного воздуха, свободно проникшие в башенку через высокое узкое окно-бойницу, пользуясь вседозволенностью, нахально забирались под тонкое одеяло Перерождённой и грели свои ледяные «руки» об жаркое тело молодой девушки. Ная некоторое время ворочалась в своем ложе, переворачиваясь с одного бока на другой, наконец, поняла – до рассвета ей не уснуть: холод не даст. Она тяжело вздохнула, вспоминая, как тепло ей было от Очага в центре шатра, неожиданно вспомнила, что огонь – волшебный и он может гореть постоянно. Решение пришло сразу. Ная соскочила со своего похрустывающего ложа, заспешила вниз…

Пламя в очаге горело ровно и ярко, заполняя шатёр приятным и сильным теплом. Под крышей никого не было. Ная оглянулась по сторонам, проскользнула внутрь. Торопливо шагнула к источнику тепла.

Тепло «волшебного» очага мягко коснулось протянутых рук Перерождённой, невидимой волной окутало тело девушки, изгоняя дрожь. Ная несколько минут постояла возле очага, напитываясь его живительной силой тепла, после чего отошла назад, присела на скамейку.

Задумалась.

Дар сказал, что якобы другой Перерождённый (кажется – Бор) проверял её разум, копался в её мозгах, когда она была в отключке. И – ничего не обнаружил. Ни паразитов, ни симбионтов. Паче того, он уверял, что её разум – чист.

Ная, подозревая, что у «завхоза» магического «колледжа» могут быть свои мотивы, не до конца верила Дару, но не верила и своему «коллеге» по Магиструмсу. Точнее – не до конца была уверенна в его способностях определять наличие или отсутствие мозговых паразитов у других Перерождённых.

«Змейка ведь тоже утверждала, что мой разум уже кем-то занят, да и молодой человек не выглядел как плод моих воображений. А медуза? Я такое существо сама не могла бы придумать никогда! А это значит…. Что паразит всё-таки есть, но он каким-то образом смог скрыть своё присутствие. То есть – он даже более опасен, чем предполагала. Что же желать? Наличие паразитов в моей голове по факту ставит крест на моей магической карьере. Они сделал мой путь сюда бесполезным. Выходит, всё было зря…. Всё!

И что же – дальше? Через пару седьмиц, когда «закончится терпение» у Радии? Может, действительно, стоит подумать над предложением Дара? Лечить людей – не такая уж и плохая идея. А если удастся ещё и его дочери помочь – возможно, моя дальнейшая жизнь вне стен этого замка будет не столько гадкой, как мне предначертано»? – её взгляд упал на магический очаг. Нае показалось, что она видит какой-то знак. Или – рисунок. Ная перешла на магическое зрение, приблизилась к огню. Присела возле него.

Горел…. камень. Обычный серый камень, каких полным-полно в стенах этой крепости. Пламя зарождалось по всей поверхности валуна, устремлялось вверх…. Было только одно отличие порождающего огнь камня от других валунов – на его поверхности имелся рисунок; или – знак, вне всякого сомнения, начертанный рукой человека. Или – не человека, но существа – точно разумного. Рисунок показался Нае знакомым – что-то подобное она видела в кузнице отца, только «тот» рисунок находился высоко у потолка и в нём не хватало нескольких деталей. Каких именно – Ная поняла, когда попыталась кончиком ногтя повторить рисунок на камне у себя возле ног. К её удивлению, у неё получилось.

«Рисунок», чем-то неуловимо похожий на срез недозревшего бутона «нлоа» – горного цветка, издавна пробивающего каменистую почву своими гибкими, но сильными корнями на восточных склонах Хребта Дракона, неожиданно потянул к себе разноцветные «нити» магического эфира, коими пронизано было все пространство Магиструмса. Ная несколько секунд заворожено наблюдала, как магия накапливается и концентрируется в камне, на который она нанесла «рисунок», а потом камень… вспыхнул – почти также как тот, который горел в центре Очага. Девушка от неожиданности ойкнула, подпрыгнула, развернулась, резвой рысцой затопала в «свою» башенку.

Отдышавшись и немного успокоившись (кажется, никто не заметил её «шалости» с рисунком») она выдохнула скопившееся напряжение, зашуршала травой, возвращаясь в своё ложе.

Её молодое тело, впитавшее в себя тепло магического очага, больше не страдало от холода и она, накрывшись одеялом с головой, уснула, так и не поняв, что она только что совершила одно из важнейших открытий своей жизни.

Разбудили её звуки голоса Радии. Магичка бранилась где-то внизу, ориентировочно – в том месте, где находился шатёр. Ная осторожно выбралась из «кровати», воткнула ноги в отсыревшую за ночь обувь, скользнула к крошеному окошку – единственному, что не имело прочных стальных решеток, поскольку «смотрело» оно в глубину двора, на шатёр и Очаг.

Через вздрагивающие полотнища шатра девушка заметила, что причиной недовольства магички стал «её» огонь, полыхающий так же ярко, как и основной, в груде камней. Ная хорошо видела, что Перерождённые пожимают плечами, переглядываясь друг с другом, однако понять причину раздражения хозяйки местного Хогвардса не могла. Наконец, она увидела, что Радия совершает пассы руками, вероятно, пытаясь погасить «её» огонь.