Симбиот: Перерождённые

– Кто больной? Ты? Или твоя спутница? – От лавочника не ускользнула непохожесть Дара и Перерождённой.

– Девочка! Примерно такого роста! – Вступила в разговор Ная, поняв, что вопрос адресован прежде всего – ей.

– Маленькая! – поморщился «аптекарь». – У меня нет средств для таких маленьких девочек.

– А для кого есть?

– Для крепких, выносливых мужчин, моряков.

– Покажите!

Лавочник ненадолго замер, размышляя о чем-то, наконец, произнёс:

– У меня нет для вас лекарств! Настойки есть, но они очень сильные. Для здоровых крепких мужиков! Если ваша девочка примет мою настойку, она – умрёт! Я давно живу и хорошо знаю, что бывает после того как умирает ребенок, которому купили лекарство в моей лавке. В лучшем случае меня просто выгонят из города.

– А в худшем? – уточнила Перерождённая.

– В худшем – меня лишат жизни.

– Как – лишат??

– Как обычно в таких случаях. Либо отрубят голову, либо….. Сожгут живьем на костре. За запрещенное колдовство. Так что вот так…. Я вам ничего не продам!

– Хорошо! – Не стала оспаривать решение «аптекаря» Ная. – Тогда продайте настойку ему!

– Нет! – лавочник даже пристукнул ладонью по столешницу прилавка.

Ная поморщилась, переключилась на магическое зрение. Лавочник был болен. Чёрная клякса сердечной болезни приклеилась к левой половине его груди, она пульсировала в такт дыханию хозяина «аптеки». «Клякса» чутко реагировала на отрицательные эмоции мужчины, словно подпитываясь от них. Ная скользнула взглядом по полкам за спиной «аптекаря», не сразу, но – обнаружила бутылочку, очень похожую на ту, в какой находилось лекарственное средство от гельминтов в прошлый раз. Она скосила глаза на Дара, едва заметно показала подбородком на снадобье. Мужчина всё понял правильно. Он вынул тесак, припрятанный под одеждой, направил его в сторону хозяина лавки.

– Если я не ошибаюсь, это именно то, о чем мы спрашивали? – кончик клинка «завхоза» Магиструмса указывал на нужный Нае сосуд. Ресницы «аптекаря» дрогнули; Перерождённая поняла, что она не ошиблась. Средство от паразитов – имелось и оно находилось именно «в той самой» бутылочке.

– Вы можете меня убить, но я не продам вам лекарство! – лавочник проворно подскочил к полке, быстро схватил бутылочку, ловким движением спрятал её на груди. – Мне не так много осталось, но за моё убийство вас казнят!

– Нет! – усмехнулась девушка. – Ты серьёзно болен! Сердце! – взгляд Наи остановился на невидимой обычным взглядом «кляксе» на теле мужчины.

– От… Откуда ты знаешь? – опешил лавочник. – Это моя тайна! Я никому ничего никогда не говорил!

– А мне не нужны чьи-то слова! Я это знаю!

– Но – как?

– Она видит болезни на теле человека и животных! – вступил в разговор Дар. – Поэтому я взял её с собой. И поэтому ты ещё жив! Если бы не она, я давно распорол бы тебе живот и забрал снадобье! – Он взмахнул тесаком в опасно близости от лица «аптекаря».

– Не нужно! – мягко остановила его Ная.– Давайте сделаем так… – Она улыбнулась кончиками губ. – Вы оставите лекарство на столе, а мы его украдём! – Она выразительно посмотрела на «завхоза». Тот сунул руку к поясу, пошарил в кошельке, выложил на стол несколько монет.

– Ну…. – Помялся «аптекарь». – Если украдёте…. Это полностью меняет дело!

– Тогда всего один вопрос! – вновь улыбнулась девушка. – А что бы Вы посоветовали ммм… украсть у Вас ещё для того, чтобы все виды кишечных червей навсегда покинули тело ребёнка?

– Есть очень хорошее средство! – засуетился лавочник. – Оно помогает умертвить некоторых, самых стойких глистов! Но его нужно давать очень осторожно! Взрослому – одну столовую ложку. Ну а ребенку, конечно – меньше – он выразительно взглянул на Наю. – После того как черви погибнут, – продолжил он, – нужно их как-то удалить из организма. Ждать когда они выйдут сами, нежелательно. Трупный яд от разложения большого количество гельминтов убьет даже взрослого. Поэтому я бы рекомендовал…. украсть ещё и вот это средство. Оно…. Разбавляется водой и вводится в анус с помощью тонкой трубочки. Процедуру необходимо повторить несколько раз. До полного удаления червей из организма. Как сильно болеет ваша девочка?

– Она умирает! – мрачно ответил Дар.

– Тогда не смею вас задерживать! – «аптекарь» поставил на стол еще пару сосудов, быстрым привычным движением руки сгрёб монеты и тихо растворился в полумраке своей лавки…

– Я не буду это пить! Очень горькое! – Девочка с отвращением выплюнула черную жижу, которая, собственно, и являлась снадобьем от гельминтов. Ная убрала ложку, поднесла её к своему рту, капнула себе на язык. Досадливо поморщилась… Действительно, горечь «лекарства» зашкаливала. «Нужно было сначала самой попробовать»! – запоздалое признание себе самой слегка облегчило внутренние муки Перерождённой, внезапно осознавшей, что прежде чем давать какое-либо лекарство ребенку, для начала было бы неплохо сначала опробовать его на себе. Ная снова капнула себе на язык, её едва не вырвало. Что не укрылось от наблюдательной девочки.

– Вот видишь! – морщась, констатировала она. – Это пить – невозможно!

– Хорошо! – Ная примирительно подняла руку с ложкой. – Дай подумать, я что-нибудь придумаю. Гримаса девочки показала, что она не очень-то верит в то, что страшно горькое средство от внутренних червей можно сделать менее отвратным на вкус.

«Наверное, это – концентрат»! – В разуме девушки возникло новое слово – «концентрат», но она каким-то образом поняла. Что именно означает сие определение. – «Судя по мерзопакостному привкусу, в основе средства лежит что-то типа полыни. Или эвкалипта. Редкая гадость»!

Ная без возражений согласилась со своими же мыслями, особенно – с последней.

«Скорее всего – это настойка каких-то трав. И если её слегка разбавить…. На чём настоена эта настойка»? – Сама у себя спросила Ная. И сама же себе ответила: На крепком алкоголе. Очень крепком! А крепкий напиток всегда можно разбавить более слабым….»

– У тебя вино есть? – судя по бровям Дара, которые очень быстро устремились к его макушке, такого вопроса он ожидал менее всего.

– Что? Да, есть! Принести?

Ная кивнула.

– Какое именно?

– Послаще… И послабее!

– А… Понял! Понял! – Дар сорвался с места, затопал тяжелыми ботинками куда-то в сторону небольшого чуланчика в дальней от двери стороне своих «покоев». – Вот! – Слегка дрожащими руками он поставил довольно большой сосуд из тёмного стекла. – Заморское вино. Позапрошлогоднее! – Он сглотнул слюну.

– Принеси кружку!

Дар осторожно поставил ёмкость на стол, метнулся в угол. Вернулся с небольшим стаканом из светлого стекла. Судя по количеству точек, оставленных мухами, стакан не мыли года три. «М-да… – подумала Ная, не решаясь взять в руки Дарово «сокровище». – Он, что, на самом деле думает, что я дам девочке питьё из этого засранного мухами и тараканами стакана? А потом наверняка будут удивляться, что глистов и червей не стало меньше…»

– Надо помыть! – распорядилась она. Потом глянула на давно не видевшие воды и мыла руки «завхоза», тяжело вздохнула. – Не надо! Я – сама! – Она поискала глазами рукомойник; не нашла. Снова вздохнула. Забрала стакан, прижала к нему ложку, выскользнула за дверь…

– Всё равно – горькая! – девочка не сдавалась. Хотя мимика её лица свидетельствовала, что средство – просто «горькое», а не «очень горькое».

– Сразу запьёщь вином! – приободрила её Перерождённая. – Ма-аленький глоточек из ложки, и сразу – глоток из стакана! Ну, что? Давай!

– Не буду!

– Посмотри! – Ная капнула себе в рот чёрной жидкости, с трудом сдержалась, чтобы не выплюнуть её, поднесла к губам стакан с вином…. – Видишь! Меня даже не вырвало! Теперь – ты!

– Я не хочу!

– Если ты не выпьешь лекарство, ты очень скоро умрёшь! – Откуда-то сбоку в педагогический процесс встрял Дар. – Ты хочешь умереть?

– Мне всё равно! – не сдавалась девчушка. – У меня всё болит. Иногда так сильно, что я думаю – лучше бы я умерла, чем терпеть такую боль!