Раны, нанесенные в детстве

Сёмка в качестве одного из школьных снайперов ему достался "в наследство" от Валерия Михайловича.

Василий Николаевич не стал заморачиваться с "походами" в тир Дома Быта, который к тому же время от времени затапливало, приказал Сёмке и другим "вольным стрелкам" изготовить пулеулавливатель. Парни соорудили крепкий деревянный короб, притащили из мастерской несколько прочных стальных пластин, поставили их внутрь друг за другом, испытали....

Сталь не подвела. После выстрела из малокалиберной винтовки на поверхности первой пластины оставались лишь небольшие вмятины. И таких преград было несколько.

Тренировались в стрельбе прямо в длинном школьном коридоре, по воскресеньям.

Яркий дневной свет благотворно сказался на результатах. Семён, с разрешения военрука взял другую винтовку – ТОЗ-12. Сам подобрал диоптр – круглый металлический диск с крохотным отверстием, сам пристрелял оружие.

Получилось идеально.

Пули ложились точно "в десятку" одна за другой так, словно за пулеулавливателем стоял мощный магнит, настроенный на свинец пуль – исключительно Семёна.

Когда наскучило стрелять по мишеням, Семён, с разрешения Василия Алексеевича, прилепил в центр мишени, на пластилин, копейку.

У него и парней из стрелковой секции появились смешные "сувениры" – копейки, пробитые пулей посредине.

Когда и копейка стала слишком "велика", стреляли в стальную кнопку, пришпиленную в центр мишени.

Было весело....

На школьных соревнованиях в честь Дня Советской Армии и Военно-морского флота Сёмка выбил десять "десяток" кряду, превратив центр мишени в одно большое отверстие. Василий Николаевич покрутил головой, рассматривая Сёмкины "фокусы", спросил:

– А повторить сможешь"?

Семён кивнул.

Однако повторить не удалось.

Семён выбил девять "десяток" подряд и когда его товарищ по секции, который контролировал каждый выстрел через увеличительную трубу, сообщил ему об этом, подросток неожиданно разволновался. Девятнадцать выстрелов в центр мишени – это было не просто много, а очень много.

И он слегка дернул спусковой крючок в последнем, двадцатом выстреле.

– Восьмерка! – в голосе товарища сквозило разочарование. В движении Семёна, передававшего разряженное оружие военруку – тоже.

Василий Николаевич ничего не сказал Семёну, но по глазам ветерана-фронтовика было видно – не смотря на последний "промах", результатом девятиклассника он доволен....

…Впрочем, были и нелюбимые предметы. Обществоведение и английский.... Не сложились отношения с преподавателями.

Осень опять началась кроссами. Только это были уже не школьные кроссы, где Сёмка бился за лидерство между одноклассниками; это были всероссийские состязания в других регионах России. Да и дистанция теперь была втрое длиннее....

На своем первом выездном старте, в городе Уфе Семён лавров не снискал. Тяжелый бег, в сильный снегопад, преследование плотной группы лидеров, которые, как выносливые лоси, уходили от Семки с каждым километром все дальше и дальше, вычерпали из него все силы, без остатка. Восьмое место, из восьмидесяти участников – наверное, неплохой результат для обычного человека, но подросток сильно расстроился, слишком велик был разрыв в подготовке между ним и теми, кто закончил забег в тройке лучших.

Семка понимал, что для того, чтобы через год подняться до необходимого уровня, ему придется очень и очень много трудиться. Хотя, как заметил тренер российского сельского общества Николай Макаров, потенциал есть: всего за год юноша прошел путь от новичка до второго взрослого разряда; разменял девять минут тридцать секунд на "трешке".

К удивлению Семёна всю их группу, во главе с Николаем Платоновичем почему-то включили в состав сборной команды России и оставили на сборах в Уфе – готовиться к первенству СССР по кроссу, среди сельских спортсменов, которое намечалось в Мукачево.

В Закарпатье Семён бежал чуть лучше, чем в Уфе, обогнал всех грузин, армян, узбеков, киргизов и таджиков..... Проиграл украинцам, белорусам, литовцам и эстонцам. Занял хорошее для него десятое место....

Десятый класс прошел для него под знаком бесконечных тренировок и огромной усталости. После первенства СССР стимулы для его тренировок стали совершенно иными, не такими как прежде…

Первая тренировка начиналась в половине седьмого. Потом – учеба, уроки, вторая тренировка.

Сёмка приходил с тренировки, которая длилась по три часа кряду, падал без сил на кровать, мгновенно засыпал....

На следующий день все повторялось сызнова.

О стрелковой и волейбольных секциях пришлось забыть: по воскресеньям в группе Николая Платоновича бегали длинные и сверхдлинные кроссы, а четверг стал единственным разгрузочным днем, игнорировать который было неправильно и недальновидно.

"День Сурка" для Семёна закончился только перед выпускными экзаменами. Начались первые состязания, подготовка к экзаменам требовала много времени, "Платоныч" снизил нагрузки....

… Николай Платонович не был гениальным тренером или выдающимся организатором. Он был гениальным мотиватором. Умел найти для каждого из десятков и сотен своих воспитанников такие слова, после которых человек менялся необратимо.

В лучшую сторону.

Навсегда.

Его слова проникали не разум; они доходили до самой души. После его обращения хотелось не просто тренироваться, а сворачивать горы на занятиях.

И ведь сворачивали!

Все, кого коснулись душа и разум Николая Платоновича рано или поздно становились очень хорошими людьми. Честными, настойчивыми, целеустремленными.

Чемпионами становились не все. Но людьми в высоком понимании этого слова – без исключения.

А еще он очень верил в своих воспитанников. Верил даже в тех, кто не верил в себя сам. И умел находить слова и режимы тренировок, после которых ученик или ученица начинали верить в себя – тоже.

Примеров тому – не счесть....

Он мог сделать чемпиона из совершенно неспортивного мальчика.

Такого, как Дима Табачиков, например.

Когда Дима, еще шестиклассником, впервые переступил порог спортивной школы, он вызывал исключительно смех. И не всегда – доброжелательный. Тонкий, костлявый, какой-то весь из себя нескладной, совершенно не координированный....

Года два Дима ходил в спортшколу просто за компанию. Ну, нравился ему тренер, и все тут.... А Николай Платонович не спешил. Пока Татьяна Климова, Надя Солонинкина и Сёмка Бочков добывали "золото" на всероссийских соревнованиях, Дима Табачиков время от времени бегал кроссы. Кое-как разминался, выходил вместе со всеми на площадку, чтобы поиграть в баскетбол.

Играл..... Если он, если его действия можно было назвать игрой – своеобразно. Дриблинг ему не удавался совершенно, а если ему передавали пас, или мяч попадал случайно, он просто бросал его в сторону баскетбольного щита.

Не попадал.... Через минуту – другую это повторялось.... Снова не попадал.

"Свои" мячи Дима Табачиков метал в корзину года два, но однажды, на очередной тренировке, он – почти случайно – попал в корзину.

Все, кто были в том момент в зале, остановились и искренне похлопали Дмитрию. Характер у Димы был беззлобный, нрава он был душевного и его, как самого молодого в группе, любили.

В легкой атлетике у него тоже не получалось очень долго. Больше года любимец группы не мог выполнить какой-нибудь самый несложный разряд, например, второй юношеский.

Не мог – и всё тут....