Раны, нанесенные в детстве

… Три месяца лета показались нескончаемыми.

Пройдут годы и даже очень длинный педагогический отпуск в пятьдесят шесть календарных дней покажется Семёну Аркадьевичу "молниеносным". Кажется, только вчера получал отпускные, а уже завтра снова выходить на работу, вновь готовить спортзал и площадки к учебному году – красить, ремонтировать, косить, перекапывать....

В детстве же, или в подростковом возрасте время течет очень неспешно.

Каждый день – это целая жизнь. Жизнь, наполненная множеством важных событий.

После памятной весенней "разборки" что-то стало меняться в отношениях между отчимом и Сёмкой.

Однажды вечером "Лёня", во время ужина неожиданно предложил пасынку месяц поработать вместе с ним на Колыванском кирпичном заводе, куда отчим устроился зольщиком – на время отпуска.

Подросток посоветовался с матерью и… согласился.

Семья остро нуждалась в деньгах.

Работа зольщика на овальной печи непрерывного кирпичного производства была и легкая и трудная одновременно. Легкая – потому что не требовала каких-либо особых навыков для её выполнения, трудная – потому что физически она была изматывающей и напряженной. Семён с отчимом переговорили и разделили обязанности отчима примерно поровну.

Семён выполнял более легкую работу – закладывал кирпичом проемы печи после того, как очередной сектор заполнялся сырым кирпичом-сырцом, промазывал глиной щели в свежей кирпичной кладке, чтобы исключить доступ холодного воздуха; разбирал кладку после того, как кирпич был обожжен и наступало время выгружать готовый строительный материал.

Отчим в большой железной тачкой вывозил на отвал горячий и горящий уголь из раскаленной печи, дабы освободить место для новой порции кирпича-сырца.

Платили зольщику немного.

Основным доходом отчима и пасынка стали ежедневные "калымы" – выгрузка горячего кирпича из жаркой печи, транспортером в кузова грузовиков и тракторных прицепов, приехавших из самых разных мест района и области за ультрадефицитным в советское время стройматериалом.

Причина была в том, что штатных грузчиков готового кирпича в Колыванском кирпичном заводе почему-то не было. А если и были, то Семён их так ни разу и не увидел: каждый день "нырять" в раскаленную печь охотников было немного.

Семка и был одним из таких "охотников".

В силу возраста, или особенностей своей личной терморегуляции Сёмка не перегревался в раскаленной печи длительное время. Он раздевался до пояса, надевал толстые рукавицы-верхонки, которые не прожигал жар "свежевыпеченных" глиняных параллелепипедов, обувал кирзовые сапоги с толстой подошвой, безбоязненно "нырял" в раскаленное марево кирпичного завода. Хватал пару раскаленных кирпичей, быстро-быстро бросал их на резину транспортерной ленты; потом сжимал следующую....

Три тысячи кирпичей – это полторы тысячи пар.

И действовать нужно очень быстро, чтобы кожа на ладонях не приварилась к верхонкам или к кирпичам....

Наверху, в машине, отчим принимал горячие кирпичи, аккуратно разбрасывал их по углам кузова.

Когда Сёмке становилось слишком жарко, они менялись местами.

Нагрузить полный кузов грузовичка ГАЗ-51 стоило три рубля. Эта же машина, но уже с прицепом – шесть рублей.

Самой выгодной с точки зрения "калыма" была погрузка трактора К-700, с прицепом. Кирпича в него входило так много, что загружали его две бригады, причем каждая из "бригад" получала за свою работу десять-двенадцать рублей.

Как сейчас сказали бы – "черным налом".

Расчет производился тут же, возле машины или трактора.

Сёмка и отчим записывали каждую погруженную машину.... В конце месяца сложили столбик неровных цифр. Триста девяносто восемь рублей, на двоих, заработали Сёмка и "Лёня", без учета "официального" оклада бывшего пимоката.

В июле отчим с матерью купили Семёну велосипед.

– Заработал"! – кратко резюмировал отчим, передавая Сёмке новехонькое транспортное средство о двух колесах.

Радостный подросток целыми днями катался на новом велосипеде по районному центру, пока однажды не попался на глаза председателю спорткомитета Вячеславу Михайловичу Соловьеву. Кто такой Соловьев, подросток, конечно, знал. Пару раз видел его на районных соревнованиях. Да и первую в его жизни грамоту за второе место по многоборью ГТО ему вручал именно Вячеслав Михайлович.

Как оказалось, руководитель районного спорта знал его весьма неплохо.

Соловьев приветливо махнул Сёмке рукой, подозвал к себе. Подросток свернул на тротуар.

– Привет, Семён! – поздоровался с ним спортивный руководитель. – Ты плавать умеешь?

– Конечно! – удивился вопросу мальчишка. – Лет с пяти…

– Чаус переплывёшь без отдыха?

– Легко!

– Сможешь показать?

– Без проблем! А когда нужно?

– Да можно прямо сейчас!

На берегу Сёмка оставил велосипед, трико и рубашку, с разбега вошел в теплую воду реки.... Переплыл на другой берег, вернулся обратно.

– То, что нужно! – довольно констатировал Вячеслав Михайлович. – Сможешь завтра подойти ко мне в спорткомитет к одиннадцати часам?

– Могу! – подросток накинул одежду, запрыгнул на велосипед, покатил по своим делам, размышляя, какая такая срочность могла заставить такого уважаемого человека, как председатель спорткомитета идти с ним до реки и лично проверять, как Сёмка держится на воде.

"Ларчик" отрылся на следующий день.

– Тут такая проблема! – без долгих предисловий сказал Соловьев. – Наш победитель первенства района по ГТО – не умеет плавать. А на областных соревнованиях зачетная дистанция – пятьдесят метров. У тебя – второе место по району! Поедешь в августе на областные соревнования по ГТО?

– Поеду!

В дверь постучали.

– Входите! – отозвался Вячеслав Михайлович. Дверь распахнулась, в кабинет зашел довольно высокий, крепкий и широкоплечий мужчина, с правильными чертами лица, голубыми глазами и длинными темными бакенбардами. Красиво и опрятно одетый.

Явно не местный.

В Колывани бакенбарды не носил никто.

– Знакомься, Семён! – произнес Соловьев, выходя из-за стола. – Это наш новый тренер по лёгкой атлетике. Николай Платонович! А это наша спортивная надежда – Семён Бочков! – судя по хитрому прищуру Вячеслава Михайловича эта встреча тренера по лёгкой атлетике и его возможного будущего воспитанника случайной точно не была.

Мужчина оценивающе посмотрел на Сёмку, протянул руку:

– Николай Платонович! – представился он. Рука у голубоглазого мужчины оказалась неожиданно крупной, а пожатие – крепким.