Запрет совпадения. Телевизионно-фантастическая книжка

– Можешь в своих – придирчиво осмотрев Лёхины стоптанные «Адидасы», махнула рукой костюмерша.

Они вышли на улицу, и подошли к зелёному «газику». Было ощущение, что машина только что вернулась с раллийных гонок. На боку, с трудом различимые из-за грязи виднелись нарисованные белой краской буквы «ТВ».

– И ты ещё над моим «Москвичом» прикалывалась – обиженно сказал Лёха – откуда такое добро?

– С той же реконструкции – ответил за Лену Ваня, и забрался в машину.

– Хоть бы помыли перед выездом, заказуха же. Спонсор ваш будет не доволен.

– Помоем, помоем – сказал водитель и медленно покатил внутрь двора.

* * *

Без десяти двенадцать они подъехали к «Горьковской». Точнее, до метро они не доехали метров пятьсот, потому что вокруг всё было оцеплено милицией. Пришлось идти пешком. Метров за пятьдесят их остановили, Лена и Ваня показали какие-то красные книжечки, и их пропустили.

– Что это у вас?

– Журналистские удостоверения.

– А почему у меня такого нет?

– У тебя удостоверение в руках – кивнул Ванька на Лёхину камеру.

Металлический забор, почти год окружавший наземный вестибюль «Горьковской», был снят и перед входом толпилось около сотни человек. В руках они действительно держали плакаты и транспаранты. «В метро всегда хорошая погода!» «Поезд под вольной Невой!» «Пять минут и ты – на Невском!»

– Из метро выходишь в парк, а за парком – зоопарк! – сказал Лёха.

Ванька возился со штативом, Лена что-то писала в записной книжке, и его шутка осталась незамеченной.

– Мам, смотри какие у дяди кеды – смешной паренёк лет десяти в ярко-синих шортах с подтяжками показывал на Никитинские кроссовки. Почему-то лицо мальчика показалось ему знакомым.

– Пошли, не мешай дяде, дядя кино снимает! Извините, – уже обращаясь к Лёхе и неловко смущаясь, проговорила женщина.

Играла радостная музыка типа «Ну-ка солнце, ярче брызни, золотыми лучами обжигай!» Мощный звук шёл из стоящего неподалёку радиоавтобуса. Иногда музыка затихала, и хорошо поставленный голос диктора сообщал «Дорогие горожане! Сегодня и завтра вход на станцию бесплатный! В честь всенародного праздника!»

– Ну да, а когда её закрыли, был всенародный траур! – мрачно пошутил Лёха.

– Всё, работаем! – Лена была очень серьёзной.

Лёха нажал кнопку записи. Камера застрекотала.

– Держи! Надень, а то оглохнешь! – заорал Ванька, протягивая наушники, и всунул штекер в разъём камеры.

В наушниках играла спокойная музыка. Лёха удивлённо посмотрел на Ваню, тот показал большой палец.

– Лёшенька, – сказал вдруг Ленкин голос – сними общак, а потом крупнячки. Плакаты тоже можно. Короче, снимай всё, что интересное увидишь.

– Крупняки-то зачем? – спросил Лёха и осёкся. Ленка была метрах в двадцати от него, и слышать вопроса не могла.

– А это друзья заказчика! – как ни в чём не бывало ответил голос Сергеевой – я тебе по ходу буду говорить, что снимать.

Лёха снял с десяток персонажей, снял мужика в шляпе, перерезающего красную ленточку, потом детей, читающих стихи и аплодирующую им толпу.

– Достаточно, идём внутрь – скомандовала Лена.

Лёха выключил камеру, и они стали пробираться ко входу в вестибюль. Народ почтительно расступался. Вестибюль пах ремонтом. Всё вокруг блестело и искрилось. Хотя особенно нового Лёха ничего не заметил. В вестибюле тоже играла музыка, звонкий голос читал стихи:

Петербургский метро,
мы и в будни, и в праздник с тобой!
Безотказность твоя
нам как в море спасательный круг.
Знаем мы,
что в любую погоду при власти любой,
Ты надежен и точен,
как верный, испытанный друг!
Не представить, метро, без тебя
город наш над Невой.
Мы в твоих поездах
по тоннелям подземным спешим
На работу, на отдых,
к друзьям и обратно домой.
Ты связал воедино все то,
чем живем мы и чем дорожим!

Лёха взвалил на плечо камеру и нажал запуск. В замкнутом пространстве треск камеры прозвучал, как бесконечная пулемётная очередь. Поискав взглядом Лену, он заметил, что она жестами просит его надеть наушники.

– Спасибо, что напомнила, я думал мозг разорвёт!

– Не за что! Лёш, сними, как народ проходит через турникеты, и едем встречать поезд.

– Ленка, я читал, что они собирались что-то расширять, эскалаторы добавлять – сказал Лёха, когда они уже ехали вниз – а тут, похоже, только помыли и покрасили. Лампы вон только поменяли, хотя старые, мне кажется, лучше светили! – Он навёл фокус на проезжающую мимо лампу.

Когда они спустились, на станции уже было полно людей, и Лёха с большим трудом смог найти удачную точку для съёмки прибывающего состава. Ванька установил штатив, водрузил на него камеру и в этот момент из тоннеля появился поезд. Почти полностью закрывая обзор машинисту, на кабине висел транспарант «На метропоезде – в светлое завтра!». Вагоны были раскрашены в два цвета. Верхняя часть – светло-зеленая, нижняя – синяя. Между ними шла выпуклая красная полоса.

– Эти бы бабки, да в мирных целях – с грустью произнёс Лёха – Это ж надо – целый состав перекрасили!

Поезд остановился, двери открылись, и люди стали заходить в вагоны.

– «Горьковская», следующая станция «Невский проспект» – донёсся слабый голос диктора, пойманный видимо Ленкиным микрофоном. Вслед за ним заговорила Сергеева – Лёш, ты в кабине поедешь, с машинистом.

Выключив камеру и сняв наушники, Лёха стал пробираться к первому вагону.

– Пап, а мы, правда, под рекой поедем? – мальчик дёргал за рукав, стоящего рядом мужчину.

– Да, сынок, под Невой поедем! Прямо на другой берег!

– Я не боюсь! – с достоинством произнёс малыш и покрепче взялся за отцовскую руку.