Юность Мышиного короля

А картины прошлого у самого Фокса как бы раздваивались.

Вот он лежит в горизонтальном положении в окружении поддерживающего силового поля. Помнится, тело соединялось с системами жизнеобеспечения, которые следили за правильным развитием организма. Тело росло и изменялось, а положение оставалось одним и тем же.

А вот другая серия образов, буквально рядом с предыдущими. Фокс достаточно точно мог бы заявить, что играл с друзьями, посещал занятия, увлекался хобби. Откуда иначе его навыки социального общения, полученные знания и стремление к образам из старой сказки? Конечно же, юноша не мог более десяти лет пролежать в бессознательном состоянии!

В памяти всплыла дружба со сверстником по имени Бивер Сикс. Они убегали с уроков, мастерили воздушных змеев, запускали их с горы. Родное поселение располагалось на склоне одной из таких. Разве не очевидно, что интернат стоял где-то здесь же?

«Перед отлётом на спутник Саффара надо бы встретиться с Бивером, вспомнить прошлое», – подумал Фокс. Ему вдруг захотелось пережить лучшие моменты детства. Другу, кажется, нравился альпинизм? Вот и чудно, можно будет расспросить, на какие вершины успел взойти после окончания интерната.

Во время обучения Фокс показал отличные результаты в тестах. Они выявили склонности к роли стража. Поэтому Фокс интенсивно изучал лётное дело, тактики ведения наступательных и оборонительных боёв и прочее в том же роде. А куда делся Бивер вспомнить оказалось нелегко.

Возможно, друг выбрал иную траекторию, скажем, кормильца. Наверное, стоит поискать его следы на горнорудных разработках, которыми славятся отдалённые планеты. Вот, скажем, Шинор в системе звезды Гуджарат…

Если Бивер стал кормильцем и улетел с Зандара, то встреча, конечно, отложится. Но в принципе она возможна. В любом случае, Бивер продолжает вносить вклад в общее благо Галактики и вряд ли разочарован выбранным путём в жизни.

В голове Фокса проносились мысли о плюсах и минусах интеграции в сеть. Он думал о возможностях быстрого обнаружения машин вне режима стазиса и о преодолении трудностей, связанных с этим.

Всё-таки он мог собой гордиться. Что помешает преодолеть снежную преграду на пути к цели? Какие вообще преграды страшны истинному зандарцу? Главное делать правильный выбор!

«Слава героям прошлого, мы, зандарцы – народ самостоятельный. К чему слепо полагаться на носителей машинного разума?» – думал Фокс, пока нога его погружалась в снег, выскакивала из него и снова погружалась.

Он шёл к посадочной площадке гравимобиля по склону горы, и его накрывала тень переживаний. «О, если бы я оставил интеллектуальную систему активной! Уже поднимался бы на борт». И тут же одёргивал себя: свобода выбора требует жертв!

Глава 7

Информация из сети указывала, что Фокс на месте. Посадочная площадка находилась где-то здесь, в радиусе нескольких десятков метров.

Правда, возникла существенная трудность. Во время пребывания Фокса под поверхностью, снег и ветер сделали своё дело. Вся посадочная площадка оказалась погребена под многометровым слоем осадков.

Конечно, даже Зандарский снегопад не способен привести к таким последствиям столь быстро. Помогло расположение на склоне, из-за которого массы снега смещались вниз и «помогали» снегопаду. Ветер же просто завершил начатое и подровнял громадный сугроб сверху.

«Не беда, – подумал Фокс. – Гравимобиль не настолько мал. Должен же я заметить под снегом хотя бы его очертания». Он встал на поверхность предполагаемой площадки – твёрдой уверенности в правильности выбора не было – и сделал пробный шаг. И тут же пожалел о скороспелом решении.

Снег успел засыпать место хранения гравимобиля. Сила тяжести поспособствовала скатыванию плотных масс. Но работа ветра до конца не завершилась. Снег продолжал перемешиваться и твёрдую поверхность образовать не успел.

Рыхлая часть оказалась невелика, не более полуметра в глубину. Но это же значило, что при каждом шаге Фокс начнёт проваливаться по колено. А местами рискует оказаться ещё глубже. И что, остаться в снежном плену один на один с ветром, снегом и горой?

Пришедшее в голову решение показалось простым и элегантным. Фокс отошёл от опасного участка по собственным следам и снял с пояса сигнальный пистолет. Затем развернулся в направлении предполагаемого места посадочной площадки и задумался.

Размеры площадки он знал хотя бы приблизительно. Расположение на ней и габариты гравимобиля тоже не составляли тайны. Но вот подвижность снежной массы – из-за неё сложно определиться. Где тут оканчивается «очеловеченная» поверхность склона, оборудованная для принятия машин, и начинается сугубо «дикая» его часть?

Пистолет выстреливал сигнальные ракеты. Они взлетали вверх и расцветающими огненными цветками указывали местоположение стрелка. Опускаясь, ракеты освещали часть места падения, но не так значительно, как осветительные снаряды.

Однако Фоксу не требовалось что-либо освещать. Показывать расположение он также не планировал. Хотелось использовать оружие немного не по назначению, стреляя в упор в поверхность грандиозного сугроба.

Заряды не отличались значительной мощью. Но никто и не планировал с их помощью причинить кому-либо или чему-либо серьёзного вреда. И, тем не менее, заряды могли войти в снежную массу, взорваться и обнажить часть «подснежного» нутра. В Фоксе жила надежда: «Направлю выстрелы по углам квадрата. Ну, там, где вроде как этот самый гравимобиль должен бы находиться. Вдруг хотя бы краешек обнажится?»

И тут же новая мысль: «Герои прошлого, как мне вас не хватает». В детстве Фоксу нравилось так говорить. В трудные моменты настраивало на торжественный лад. Слова по-особому отзывались в душе. После очередного преодоления Фокс вполне мог ставить себя в ряд с героями. Ведь всё сделал без их участия и помощи.

Он поднял руку с пистолетом и прицелился, а сам всё размышлял: «Так, посадочная площадка имеет прямоугольную форму, идёт вдоль склона. Гравимобиль в дальнем правом углу. Значит…» Мысль оборвалась, соединившись с нажатием на спусковой крючок.

Маленький заряд вылетел из ствола, увлекаемый основным двигателем. Ракета яркой точкой понеслась к цели. Где-то на середине расстояния с громким треском взорвался дополнительный заряд, который в нормальных условиях выводил ракету как можно выше в небо.

Фокс стрелял практически в упор. При подрыве дополнительного заряда ракета получила ускорение и во всплеске маленького фонтана ворвалась в снег. Обнажилось нутро снежной массы в левом ближнем углу квадрата, вписанного в прямоугольник посадочной площадки.

Увы, ни тени надежды на гравимобиль. Ветер гулял над образовавшейся ямкой, заметая следы сигнальной ракеты. «Ага, попал дальше, чем нужно». Фокс покачал головой и прицелился в правый угол чуть ближе к дальней стороне прямоугольника посадочной площадки. Опять мимо!

«Где же этот кусок предателя?» – подумал Фокс, выбирая следующую цель. В сердце потихоньку вползало отчаяние, а в голову – ужасные видения. Вот он ползает по снежной поверхности, слепо шарит по ней руками, проваливается, подкидывает вверх кулаки и потрясает ими в воздухе в бессильной ярости.

Пришла новая мысль: «Так не пойдёт. Взять себя в руки!» Подействовало. Навалившееся дурное предчувствие немного отступило. Фокс до хруста сжал зубы, прицелился и снова нажал на спусковой крючок. Он старался выстрелить в точку чуть левее и по диагонали от предыдущего попадания.

Взметнулся и опал новый фонтанчик снега. Выпущенная ракета покрутилась на месте, двигаясь дальше по касательной. Она словно бы попала во что-то под снегом и срикошетила. Ох, кажется, повезло. Вряд ли нашёлся столь твёрдый ком.

Фокс почувствовал прилив сил, но призвал себя сохранять хладнокровие. Первым желанием стало отбросить пистолет в сторону и со всех ног помчаться к гравимобилю. Но зачем?

Мало того, что пистолет мог пригодиться в будущем. Однако излишняя горячность вообще ведь вела в западню. Рыхлость снега, накрывшего гравимобиль, никуда не делась. Провалиться же и застрять в холодной белой массе в нескольких метрах от цели… Вот же ирония!

Фокс горячиться не стал. Он закрепил пистолет на поясе, подошёл к краю опасной зоны, лёг на живот и постарался растянуться на снегу. Так давление на поверхность уменьшалось, а риск провалиться в снежную ловушку – снижался.

«Что-то надо менять в подходах к участию в гонках, – подумал Фокс. – Обычно с такими сложностями они не проходят, но всё же может повториться. Надо что-то менять». Прямо сейчас отказываться от участия в соревнованиях он не планировал. Но вдруг всё переменится после прилёта в поселение или возвращения с поисковой миссией со спутника Саффара?

Глава 8

Снег подле гравимобиля сбился и стал чуть плотнее, чем наверху. Фокс затратил значительные усилия, пока разрывал его вокруг шарообразной машины в поисках доступа к входному люку. Снег сопротивлялся, лип к перчаткам, забивался под них, таял, снова замерзал. Руки покрывались ледяной коркой.

В обледеневших перчатках хуже сгибались пальцы, но в текущий момент это оказывалось не столь плохо. Руки походили на маленькие лопаты, и проще стало грести снег. Надежда добраться до борта гравимобиля росла, хотя усталость от этого не уменьшалась.

«Как я себя зову, "Мышиный король"? – подумал Фокс. – Не переименоваться ли в “снежного крота”?» Он усмехнулся, сел на снег и попытался восстановить хоть часть сил.

Защитный шлем мешал отдышаться. Фокс стянул его непослушными руками, шумно выдохнул в морозный воздух клубы пара. Впрочем, голова быстро замерзла, пришлось натянуть шлем и вернуться к начатому делу. Чтобы снова устать, попытаться отдохнуть, и повторить всё снова…

Фоксу постоянно чудилось: он в чём-то ошибается. «Что-то упускаю», – думал он в периоды мнимого отдыха. «Проклятые холод и усталость, когда же от вас избавлюсь?» Но думать и жаловаться было некогда, следовало возвращаться к работе.

При посадке борт гравимобиля становился прозрачным по всей шарообразной поверхности. Так что проблем заглянуть внутрь обычно не возникало. Однако не в этот раз, когда в дело вмешалась сильная наледь. Фоксу пришлось очистить с одной стороны до половины высоты борта, чтобы суметь различить хотя бы смутные очертания сидения пилота и пульт управления.

И тут же он заметил мерцающий огонёк, который с трудом пробивался сквозь муть оледенелой поверхности. Огонёк мигал на пульте управления, стремясь привлечь внимание пилота-человека, раз уж кибернетический мозг погрузили в спячку. Фокс попытался получше расчистить наледь на внешней поверхности гравимобиля и плотнее прижал к ней светофильтр шлема.

«Внешний вызов!» – понял он. Любопытная мысль, молнией сверкнула в голове. Фокс опять, как и несколько раз до этого, повернулся спиной к борту гравимобиля и, упираясь в него, медленно сполз вниз.

Он вытянул вперёд ноги и сидел на снегу, несмотря на то, что теперь уже не возникало желаний перевести дух и немного отдохнуть. Рядом валялся стянутый защитный шлем. Фокс словно забыл про него: он хватал морозный воздух ртом и буквально давился от смеха. Пришедшая мысль виделась уже подобной не молнии, а готовой взорваться сверхновой. «Вот я недотёпа», – думал Фокс и всё смеялся, смеялся, смеялся.

Что его так развеселило? Мигающий огонёк сигнализировал о внешнем радиосообщении. Фокс не мог принять его напрямую, как делал в кабине землеройной машины. Требовалось подключиться к более мощной установке. Но ведь приемо-передающее устройство малого радиуса действия в шлеме защитного костюма всё же оставалось. Кто-то мог бы спросить: «И что? Чего так веселиться?».

В том-то и дело, что вообще же не требовалось проявлять чудеса героизма со всеми этими поисками и стрельбой из пистолета по массам снега. Достаточно было подойти к гравимобилю поближе, связаться с автопилотом и дать сигнал к выходу системы из гибернации. И всё, проблема оказывалась решена! Как тут не лопнуть от смеха?

«Да ладно, "искупаться" в снегу всё равно бы не помешало», – подумал Фокс. Однако это не отменяла факта, что вовремя выполненное подключение делало всё остальное очень-очень простым. Конечно, гравимобиль погребло под массой снега. Только вот полёт за счет управляемой силы гравитации помог бы легко оттолкнуть препятствие и поднять машину вверх.

В зоне подъема действие зандарского тяготения на аппарат все равно стремилось к нулю. Перед глазами Фокса неизбежно встала картина расступившегося, словно по волшебству, снега. Как иначе? Он же стал бы временно невесомым. А затем…