Последний отзыв
отлично написал
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Когда мы танцевали на Пирсе
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Глупости, – отрезала я.
– Ничего не глупости. Верно, папа?
– Кто тебе это сказал, милая?
Бренда прикусила губу:
– Не знаю.
– Потому что это чепуха, – объявила я.
Бренда не сдавалась:
– Ну а как, по-твоему, они в животик попадают? Как?
– Я пытаюсь выяснить. Уже давно выяснила бы, если б ты хоть на минутку закрыла рот.
Теперь мы обе буравили папу глазами. Он молчал, и мы в один голос воскликнули:
– Ну папа!
Он присел на корточки и стал возиться со шнурками ботинка – будто все никак не мог правильно их завязать. Наконец откашлялся и говорит:
– Вы лучше у мамы спросите, девочки.
– Сам знаешь, что она не ответит. Ведь не ответит, а, папа?
– Ну-ка напомните папе, сколько вам лет?
– Мне почти девять, – сказала я.
– А мне скоро семь, – похвасталась Бренда.
– Вот стукнет тебе шестнадцать, Морин, тогда и спросишь.
– ШЕСТНАДЦАТЬ!
– Да, не меньше.
– Значит, это что-то запутанное, про младенцев? – рассудила Бренда тоном столь серьезным, что мы с папой так и прыснули.
– Да, родная, очень-очень запутанное.
– Так я и думала, – мрачно подытожила Бренда.
Папа вдруг пустился бежать.
– Айда за мной, девочки! Будем скатываться со склона!
Ну и вот, этим мы полдня и занимались вместо того, чтобы выяснять насчет детей.
* * *
Позднее мы с Моникой сидели рядышком на качелях.
– Знаешь, я спросила папу, а он обещал рассказать, когда мне стукнет шестнадцать. Только я все равно не верю ни в аиста, ни в сиделку с черными мешками.
Моника перестала раскачиваться, откинула свои рыжие косы и говорит:
– Мне кажется, в этом деле без пиписки не обходится.
Я даже лицо прикрыла ладонью – так мне стало гадко.
– Ты правда так думаешь?
– Да, Морин.
– Но с чего ты это взяла?
Моника почти улеглась на качелях. Теперь ее косы едва не подметали землю.
– Просто мозгами раскинула.
– Я никогда не видала пиписки.
– А я видала.
– Да ну?
– Я видала братишку голеньким, когда он был со-всем малыш.
– Ну и на что она похожа?
– Она… она похожа… – раздумчиво начала Моника.
Я ее оборвала:
– Слушай, мы еще не ужинали, так что ты лучше пока не рассказывай.
– Как знаешь.
– По-моему, нам про это еще гадать и гадать, Моника.
– Точно, Морин.
Отныне я, когда смотрела на Джека, думала только про то, что пиписка имеется и у него. А ведь был еще Нельсон. И папа, и дядя Фред, и дядя Джон, и молочник, и угольщик, и лавочник; кого ни возьмешь – у каждого пиписка! Бренде я ничего не говорила – не надо ей про такое знать, она еще маленькая. Ладно хоть нам с Моникой хватило ума не спросить о младенцах святых сестер!
Глава одиннадцатая
– Ничего не глупости. Верно, папа?
– Кто тебе это сказал, милая?
Бренда прикусила губу:
– Не знаю.
– Потому что это чепуха, – объявила я.
Бренда не сдавалась:
– Ну а как, по-твоему, они в животик попадают? Как?
– Я пытаюсь выяснить. Уже давно выяснила бы, если б ты хоть на минутку закрыла рот.
Теперь мы обе буравили папу глазами. Он молчал, и мы в один голос воскликнули:
– Ну папа!
Он присел на корточки и стал возиться со шнурками ботинка – будто все никак не мог правильно их завязать. Наконец откашлялся и говорит:
– Вы лучше у мамы спросите, девочки.
– Сам знаешь, что она не ответит. Ведь не ответит, а, папа?
– Ну-ка напомните папе, сколько вам лет?
– Мне почти девять, – сказала я.
– А мне скоро семь, – похвасталась Бренда.
– Вот стукнет тебе шестнадцать, Морин, тогда и спросишь.
– ШЕСТНАДЦАТЬ!
– Да, не меньше.
– Значит, это что-то запутанное, про младенцев? – рассудила Бренда тоном столь серьезным, что мы с папой так и прыснули.
– Да, родная, очень-очень запутанное.
– Так я и думала, – мрачно подытожила Бренда.
Папа вдруг пустился бежать.
– Айда за мной, девочки! Будем скатываться со склона!
Ну и вот, этим мы полдня и занимались вместо того, чтобы выяснять насчет детей.
* * *
Позднее мы с Моникой сидели рядышком на качелях.
– Знаешь, я спросила папу, а он обещал рассказать, когда мне стукнет шестнадцать. Только я все равно не верю ни в аиста, ни в сиделку с черными мешками.
Моника перестала раскачиваться, откинула свои рыжие косы и говорит:
– Мне кажется, в этом деле без пиписки не обходится.
Я даже лицо прикрыла ладонью – так мне стало гадко.
– Ты правда так думаешь?
– Да, Морин.
– Но с чего ты это взяла?
Моника почти улеглась на качелях. Теперь ее косы едва не подметали землю.
– Просто мозгами раскинула.
– Я никогда не видала пиписки.
– А я видала.
– Да ну?
– Я видала братишку голеньким, когда он был со-всем малыш.
– Ну и на что она похожа?
– Она… она похожа… – раздумчиво начала Моника.
Я ее оборвала:
– Слушай, мы еще не ужинали, так что ты лучше пока не рассказывай.
– Как знаешь.
– По-моему, нам про это еще гадать и гадать, Моника.
– Точно, Морин.
Отныне я, когда смотрела на Джека, думала только про то, что пиписка имеется и у него. А ведь был еще Нельсон. И папа, и дядя Фред, и дядя Джон, и молочник, и угольщик, и лавочник; кого ни возьмешь – у каждого пиписка! Бренде я ничего не говорила – не надо ей про такое знать, она еще маленькая. Ладно хоть нам с Моникой хватило ума не спросить о младенцах святых сестер!
Глава одиннадцатая
Последний отзыв
отлично написал