откуда виден горизонт в окно, -
и медленно в потёртое пальто
вплетаться будет ночи волокно.
и вскоре ночь покажется мне днём,
вагон – родным и близким, словно дом,
и, видя то берёзу, то сосну,
смотря в окно, я медленно усну
и просыпаться буду не намерен,
мой будет сон по крепости безмерен:
приснится мне, как я туда прибуду,
где принят, понят, люб и счастлив буду.
В ТВОЕМ ПОДЪЕЗДЕ
в твоем подъезде – тишь да гладь;
в таком любой заночевать
не постеснялся бы, кровать
забыв, и смог бы сладко спать.
здесь чистоту, как пост, блюдут,
не пьют и на пол не плюют,
на улицу курить идут,
и пьяных песен не поют,
во всех углах не сыщешь тут
ты паутину, как батут,
49
где восьмилапый, чуть пружиня,
сплетал бы радужки узор.
тут шахта лифта, словно жила,
связала в цельный кругозор
все этажи жилого дома;
ты здесь два года прожила,
твоей мечтой была свобода,
ты долго так её ждала.
и, как беда, она пришла
не в одиночестве – с любовью,
и новым ты путем пошла,
покинув старый малой кровью.
я был здесь, помнится, тайком,
консьержа ловко обогнув,
сплошным безумием влеком,
стоял, как-будто бы прильнув
к тебе, в дверях твоей квартиры,
где ты жила среди родни,
и мне до слуха доходили
обрывки телеболтовни.
такой же точно болтовней
общение твоё со мной
являлось в будничные дни,
когда бывали мы одни.
но этот сор словесный мне
осел сокровищем на дне, -
храню его и берегу,