взлетало и падало ниц,
кому – не понятно – в угоду?
НЕЛЕГКИ
голыми венами ветки,
скачут в воде водомерки,
в небе следами богов
стаи плывут облаков.
горный хребет переломлен
трещиной дикой реки,
камень безмерно безмолвен, -
мысли его нелегки.
пятна на солнце – веснушки,
тело твоё – шоколад;
шах обленился, обрюзгши,
шаху поставили мат.
гумберт-ромео терзаем
страстью к лолите своей,
кокон тумана сгрызает
травную лёгкость полей.
ты это видеть могла бы
вместе со мною вблизи,
но наши с тобой караваны
увязли в весенней грязи.
стужу и снег пережили,
здесь – безнадёжно сдались,
малыми или большими -
надолго бы мы не сошлись.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ СУББОТА
какой же плотный транспортный поток
в мая двадцать первую субботу;
44
и я тону в себе, не чуя броду,
один как прежде, так же одинок.
а солнце конденсируется в пот, -
май июньским зноем догорает, -
и страсть во мне саднит и умирает,
не получив желаемых щедрот.
но все это внутри, – не видит глаз, -
а внешне – счастлив я и беззаботен,
и в жизни правит сердце, не приказ, -
она ярка, как плоскости полотен,
но кто глядит на них, картины всей, -
как это ни забавно, – не увидит;
забыв мечты и растеряв друзей,
иду один под солнцем, что в зените.
ТИХИ
когда ты счастлив, – не нужны стихи,
слова тогда любые бесполезны;
все обороты речи неизвестны
счастливым людям, – и они тихи.