будто бы любят и ждут,
но раной извечно саднит
боли удушливый жгут.
в книгах и фильмах – и только,
в песнях и мыслях – не больше,
в жизни – не сыщется толком
любви, что сильнее и дольше
времени, мира, вселенной
сможет прожить неизменно;
к лучшему это, наверно, -
к ней мы приходим не первой.
ОСЯДУ
я в книжках твоих записных
осяду чернильною тенью,
и мой переписанный стих
41
станет, как дань приведению;
и будто бы звенья цепей,
лязгать не будут слова,
и рифма не многим целей
станет руин сама.
но все же был силой ведом
он, хоть теперь беспробуден,
ведь после прочтенья и до
ты – это разные люди.
ФАНТАСМАГОРИЯ
не бойся, я больше тебя не люблю,
я больше тебя не хочу,
я больше тебя не ревную,
о чувствах своих не кричу,
как-будто глашатай на рынке, -
о счастье бы верно молчать, -
иначе в охриплость при крике
рискует мой голос смельчать.
нежные трели кларнета -
кожей у шеи твоей,
в чёрное платье одета
с шиком, без лишних затей.
пароход пусть по небу летит,
самолёт по реке пусть плывёт,
и нутру всё благое претит,
и боль летним зноем цветёт.
гуляй, гроза, гласи на всю округу, -
оплёванные скукой паруса
ведут фрегат по замкнутому кругу.
бетоном онемели голоса.
не стучи в мои двери, в окно
не влезай, словно вор в ночи,
но захочешь увидеться вновь,
не кричи обо мне, – прошепчи.