густая ночь меж маем и июнем,
одетая в сорочку полнолуньем,
плывет в небытие, как и должна.
ни разу не была ты мне нужна,
ошибкой было каждое свиданье,
была дана ты мне, как назиданье,
чтоб помнил я: все так же мир жесток,
он неизменно свой берет оброк
со всех, кому дары его претят, -
и я один из них, чему не рад.
но изменять себя – напрасный труд:
что те, что эти – всё равно умрут;
и боль до завтра не умрет – уснёт,
огранкою души в глазах блеснёт.
КАПКАН
себя из себя я давлю,
как давятся яды из ран;
я больше себе не даю
в себя попадать – капкан.
сам я себя подвожу
и в дебри не те завожу;
сам из себя ухожу,
впервые о том не тужу.
вырвал себя из себя,
как рвутся у книги страницы:
с корнями, читай – навсегда,
с концами, чтоб не возвратиться.
НА ПУТЯХ
люди говорят, что сердца глас
надобно вернее рук и глаз,
советов, мозга, посторонних мнений
слушать завсегда и без сомнений.
дескать, сердце знает лучше всех,
48
где найдёшь ты счастье и успех,
сердца путь вернее всех путей, -
это кредо множества людей.
я слушал своё сердце, и оно,
куда хотел, меня не привело;
я в тупике, почти в небытии, -
ни выхода, ни входа не найти.
а впрочем, выход есть, и он один:
работой жить одною до седин,
а там посмотрим, как и что пойдёт:
придёт ли счастье или не придёт.
но ожиданьем жизнь не поменять:
счастье нужно строить, а не ждать;
ждут лишь только, кутаясь впотьмах,
поезд до конечной на путях.
я сяду в свой вагон на место то,