2012

Он сидел, на полу, привалившись к кровати, а мальчик лежал на скомканных простынях. Лампочка била прямо ему в глаза, но он их не закрывал.

Что теперь делать? Что теперь делать? Черт, на обж тоже надо было ходить.

– Большое спасибо, – тихо сказала девочка. Артем повернулся. Стоит в дверном проеме, немного похожая на отражение в зеркале, и совершенно непонятно, как долго она здесь. То ли шла прямо за ним, то ли только сейчас появилась.

– Пока что не за что. Иди, закрой дверь.

– Я уже закрыла, – смотрела она только на брата, и Артем почувствовал одновременно неловкость и раздражение.

– Молодец. Иди на кухню и…Нет, лучше посиди с ним. Я сейчас попытаюсь узнать, что можно сделать.

Артем сел за компьютер и, чувствуя себя на редкость глупо, вбил в поиск: "Первая помощь при огнестрельных ранениях".

Спохватившись, закрыл браузер и запустил tor. Вдруг их и правда ищут? Тогда такие запросы наверняка фиксируются.

Черт, как быстро я купился. Как быстро принял эту нелепую игру. Ладно, неважно. Уж лучше оказаться добрым дураком, чем дураком злым.

Как он и ожидал, все советы сводились к: «уложите и незамедлительно вызовите скорую».

Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Артем не отличался железным здоровьем и, может быть, именно поэтому, совершенно за ним не следил. Его домашняя аптечка была скудна, к тому же основу ее составляли таблетки янтарной кислоты, запасаемые на случай особенно сильного похмелья.

Что нужно сделать? Так, во-первых, обезболивающее, потом нужно промыть рану, черт, ему будет страшно больно…И надо как-то прикрыть ее, повязку наложить, что ли…Да какая там повязка – на щеку? На обе щеки?

И рот, рот наверняка сильно обожжен. Если стреляли с близкого расстояния…А так попасть могли только с близкого расстояния, мальчишку наверняка держали. Во что же я вляпался?

Артем бросился на кухню, мельком бросив взгляд на кровать. Глаза у мальчика теперь были закрыты, но поза не изменилась. Тонкая ладонь с цветастым хиппейским браслетиком на запястье лежала у него на животе.

Ну да, оттягивает боль, – усмехнулся Артем.

Он лихорадочно рылся в верхнем отделении холодильника, где почему-то хранил лекарства. В конце концов, в шершавых ворохах активированного угла и янтарной кислоты откопал вату и перекись водорода. Обезболивающего не было, вообще никакого.

Ладно, хоть что-то.

В комнату он возвращался медленно, ступая тяжело и ровно. Перед поворотом коридора остановился на секунду и вдруг судорожно вздохнул, как будто плакал. Он никогда не причинял никому серьезной боли. Во всяком случае, физической. С душевной все сложнее, ему было чего стыдится и о чем жалеть. Но все-таки это не то, совсем не то.

Девочка сидела в той же позе. Мальчик лежал лицом в потолок. Глаза у него были уже не просто закрыты, а кажется, зажмурены. Это хорошо. Наверное.

Он подошел к кровати, склонился рядом с девочкой.

– Держи его сейчас крепко. Он будет дергаться и…наверное, сильно кричать.

Девочка кивнула. Она смотрела на него с надеждой и Артем разозлился.

– Учти, я ни черта не знаю, что сейчас делать. Вообще ничего не знаю!

Чувствуя холодок в груди, он встал на колени рядом с кроватью. Заметил, как подрагивает в руках вата.

– И это…Давай, оттягивай боль, – слабо улыбнулся он, отчасти, чтобы хоть немного оттянуть момент, отчасти чтобы подбодрить девочку. Зря он сейчас кричал. И зря поперся на стон в подъезде.

– Так, – теперь он обращался к мальчику, – Сейчас будет больно. Но недолго, постарайся потерпеть. Рану надо промыть, у меня тут не очень…не очень чисто.

Он не слишком-то верил, что раненый его услышит, но мальчик чуть кивнул, губы слегка раздвинулись – он пытался улыбнуться. Края ран при этом шевельнулись.

– Не двигайся, – мрачно сказал Артем и, под отчаянный вопль кого-то внутри: «что ты делаешь? Что ты пытаешься сделать?!», приступил.

Ему, а вернее, мальчишке, повезло. Рана была чистой, во всяком случае, на непрофессиональный взгляд Артема.

Он смачивал вату перекисью, осторожно смывал подсохшую корку крови, выбрасывал красно-черный тампон и отрывал новый кусок ваты. Кровь на бледной коже пузырилась, вздувалась бледно-розовой пенкой. Руки дрожали, он боялся задеть край раны. Мальчик молчал, только иногда морщился и еще сильней зажмуривал глаза. Сердце у Артема колотилось, руки дрожали, но, как ни странно, все это была только физиологическая реакция – внутри он был пуст и холоден, и только чувствовал легкое головокружение.

Наконец он очистил лицо ребенка. Без окружающей корки дырочки выглядели совсем маленькими, безобидными. Но в одну из них он увидел влажно блестевшие зубы и его чуть не стошнило.

Артем выдохнул, размял кисти рук. Вроде бы хорошо…Вроде бы неплохо получилось.

– Так. Сейчас я наложу компресс. И все, ляжешь спать. Утром посмотрим, что еще можно сделать.

– Спасибо, – сказала девочка.

Мальчик открыл глаза, моргнул и, кажется, тоже собрался благодарить – во всяком случае, он приоткрыл рот, но тут же сморщился от боли.

– Ты лучше молчи пока. Ты молодец, продержался. Сейчас еще немного потерпеть – и все.

Мальчик заметно удивился, стрельнул зелеными глазищами на сестру.

Ну да, ну да, снятие боли, как я мог забыть.

Осталось немного, да и Артем чувствовал теперь себя намного увереннее. Он оторвал два куска ваты побольше, обернул их бинтом, смочил перекисью. И с помощью пластыря худо-бедно закрепил их на ранах. Держалось все это не слишком здорово, но ничего лучше не было.

– Постарайся не сбить их. И давай, спокойной ночи.

Артем укрыл ребенка одеялом – мальчик проделал несколько невнятных телодвижений, призванных продемонстрировать извечное «да я сам, спасибо» – погасил свет и вышел. Закрывая дверь, он слышал размеренное гудение вентилятора компьютера.

Молча уселись на кухне. Все той же шелестящей, ровной поступью топтался за окном дождь.

Артем почувствовал вдруг сильную усталость, глаза закрывались сами собой, мышцы расслабились, он чувствовал легкий озноб.

Он потянулся, закурил, сгорбившись на табурете, посмотрел на девочку.

– Ты, наверное, тоже устала. Извини, нам пока ложиться нельзя.

– Нет, я не хочу спать. Я вообще не сплю. А это вы хорошо придумали, чтобы он поспал. Спасибо.

Артем на секунду прикрыл глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось спорить с юной дочерью цветов. Не спит – ну и пусть не спит. Пока сама не заснет, хех.

– Ладно. Как скажешь. Сейчас я пойду в аптеку. Если вас и правда ищут, выключите свои телефоны. И симки выньте.

– У нас нет телефонов.