Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти

– О чем же они говорили?

– Думаю, о многом. – Цезарь сбросил полотенце и голым вошел в воду. – Говорят, среди прочего они спорили о том, кого следует считать величайшим полководцем всех времен.

Лабиен последовал его примеру и тоже погрузился в прохладную воду. В разгар эфесской жары бассейн показался ему целебным бальзамом. А беседа с Цезарем была захватывающей.

Они поплавали, затем остановились в углу бассейна и продолжили разговор. На них со всех сторон косились местные жители: Цезарь деятельно набирал людей, и это привлекло внимание всего города.

– И кто же, по их мнению, был лучшим? – спросил Лабиен.

– Ганнибал отвечал, Сципион спрашивал, – объяснил Цезарь. – По крайней мере, так считается. Карфагенянин сказал, что лучшим был Александр Македонский.

– Снова Александр.

– Всегда Александр.

– А кроме Александра, Ганнибал называл еще кого-нибудь?

Лабиен слышал об этой встрече, но не знал подробностей. Казалось невероятным, что они находятся в том самом месте, где беседовали два гиганта прошлого.

– Да, – продолжил Цезарь. – Вслед за Александром Ганнибал назвал Пирра, царя Эпира, а третьим величайшим военачальником объявил себя. Это, несомненно, разозлило Сципиона, который надеялся услышать свое имя. И в гневе бросил карфагенянину: «А если бы я не разбил тебя в Заме, на каком месте был бы?» Ганнибал ответил, что…[35 - Эта встреча описана в главе 43 романа Сантьяго Постегильо «Предательство Рима» («La traiciоn de Roma», 2009), финале трилогии о Сципионе Африканском.]

– Хозяин… – прервал его раб, явившийся в термы в поисках Цезаря.

– В чем дело?

– Письмо от наместника Азии, которое ты ожидал, прибыло, – сказал тот, показав запечатанное послание.

Отложив продолжение на потом, Цезарь вылез из бассейна, чтобы письмо не промокло. Раб обернул вокруг его талии полотенце, и Цезарь углубился в чтение. Лабиен знал, что его друг сообщил наместнику Марку Юнию Юнку о своем намерении напасть на пиратов, но был удивлен, что ответ доставили так быстро.

– Все в порядке? – спросил он, вытираясь.

Письмо было кратким.

– Вполне. Он не против того, чтобы мы разгромили пиратов своими силами, но приказывает в случае успеха немедленно сообщить обо всем ему, прежде чем принимать какие-либо решения.

Цезарь явно был раздосадован.

– Что ж, неплохо. Он дает тебе свободу действий, – возразил Лабиен, не понимая причину его раздражения.

– «В случае успеха»… – Цезарь пристально посмотрел на друга. – Они не верят в меня.

– Ну, Юний все же оптимат. Не то что не верят, скорее не хотят верить.

Цезарь моргнул, услышав эти слова, затем кивнул:

– Возможно, в истории я разбираюсь лучше тебя, Тит, но время от времени ты проявляешь истинную прозорливость.

XXIV

Клятва

Школа гладиаторов

Капуя, Южная Италия

74 г. до н. э.

Настал новый день, а Спартак по-прежнему сидел в дальнем углу камеры. Вскоре за ним пришли, чтобы заставить принести присягу гладиаторской школе… или убить.

Его вытащили из камеры и бросили лицом в песок, в точности как накануне, и точно так же он встал, не отряхнув песчинок с лица.

Но теперь Батиат не сидел у себя в ложе, а стоял внизу, на арене, рядом со вторым наставником гладиаторской школы, которого вследствие недавних событий назначили главным.

Поднявшись, Спартак увидел вокруг вооруженных охранников и нового главного наставника. Батиат наблюдал за ним, расположившись позади охраны, а стоявшие на трибунах лучники целились Спартаку в грудь. В это утро ланиста не допустит неожиданностей.

Батиат сразу перешел к делу:

– Что ты решил, раб? Я не собираюсь тратить время впустую. Сегодня начинается ваше обучение.

Крикс, Эномай и остальные рабы быстро поняли, что к чему. Выбора не было: либо фракиец немедленно даст присягу, либо его прикончат на месте ipso facto. В любом случае, голыми руками убив старшего наставника, фракиец ничего не доказал ни им, ни ланисте.

Все взгляды были прикованы к Спартаку. Наконец он стряхнул с лица налипший песок, сплюнул и медленно, но громко и четко произнес слово в слово присягу гладиаторской школы, которую никто ему не напоминал:

– Uri… vinciri… ferroque… necari… accipio…

Окруженный охранниками Батиат приблизился, держась на разумном расстоянии.

– Видишь? Это не так сложно, – сказал он, затем повернулся к остальным рабам.

На его лице мелькнула надменная улыбка, говорившая о том, что здесь распоряжается он, Батиат, и никто не смеет ему перечить, даже отъявленные бунтовщики. Не дожидаясь ответа фракийца, ланиста обратился к новому старшему наставнику:

– Начинайте упражнение! Эти люди должны подготовиться к первому бою за шесть недель. Я трачу на них много денег и должен возместить расходы. За дело, во имя Геркулеса!

Обучение началось в тот же день: телесные упражнения, быстрые и медленные махи деревянными мечами, кулачные удары, учебные бои с новым наставником или с другим гладиатором, короткие перерывы на питье или прием пищи, пот, телесное и умственное напряжение. Наконец, измотанные, они разошлись по камерам.

Под покровом ночи, в глубине зарешеченной камеры, где никто не разглядел бы его темных очертаний, сидя на полу, прислонившись голой спиной к стене, чтобы добыть из нее хоть толику прохлады, Спартак шепотом повторил клятву:

– Uri… vinciri… ferroque… necari… accipio…

И чуть слышно добавил три слова – не услышанные ни товарищами, ни ночными стражами, они эхом отдавались в его голове:

– Et vos quoque[36 - И вы тоже (лат.).].

XXV

Пиратский остров

Остров Фармакуза