Последний отзыв
Воля немногих
3.5
3.5
Интересный и захватывающий антиутопический Роман. Интересная анаграмма - Аркадий Ренн - Айн Рэнд, видимо автор почерпнул антиутопичный настрой из ее п...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Правила одиночества
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Я не шучу, – сказала Елена, – я действительно готова сделать для тебя все. Почему же ты отталкиваешь меня?
– Потому что я не люблю крайностей.
– Не поняла?
– Ты человек крайностей – ты готова заразиться, чтобы что-то доказать мне, но при этом ты – тот самый человек, который меня когда-то легко предал.
– Ты всю жизнь мне будешь об этом напоминать?
– Ты вынуждаешь меня говорить об этом.
Воронина ничего не сказала – на этот раз промолчала, что было нехарактерно: обычно последнее слово оставалось за ней. Видимо, решила не усугублять состояние больного. В наступившей тишине было слышно тиканье будильника, стоявшего на прикроватной тумбочке.
– У тебя есть шерстяные носки? – вдруг встрепенулась Елена.
– Уже надел, – еле слышно отозвался Ислам – он лежал с закрытыми глазами, пытаясь сохранить равновесие на кровати, которая почему-то норовила взлететь вместе с ним.
– Точно надел?
Ислам выпростал ногу из-под одеяла и продемонстрировал. Воронина одобрительно кивнула.
– Тебе принести еще чаю?
Караев покачал головой.
– Знаешь, – улыбнулась Лена, – это, конечно, ужасно глупо и, может быть, кощунственно, но я даже рада, что ты заболел. Ты такой спокойный – не ругаешься, не гонишь меня.
– Тебе пора уже домой, – сказал Ислам.
– Я, пожалуй, молча посижу, – заявила Елена. Ислам вытащил из-под одеяла руку с градусником, который все это время он держал под мышкой.
– Дай я посмотрю, – попросила Елена.
Ислам протянул ей градусник, откинулся на подушку.
– Сорок градусов! – воскликнула Воронина. – Надо вызвать «скорую».
– Может, обойдется?
– При сорока двух люди умирают, а ты мне еще нужен. Где телефон?
– Сзади тебя, – сказал Ислам.
У него не было ни сил, ни желания спорить с этой женщиной. Он закрыл глаза и тут же забылся. В обморочном жарком сне он увидел свою мать. Она сидела на скамейке во дворе их дома, под зонтообразным деревом, опустив голову, и в задумчивости водила прутиком по земле. Ислам окликнул ее и завел с ней разговор, и все это время его неотвязно преследовала мысль: как это возможно, если она умерла несколько лет назад? Не удержавшись, он спросил как можно деликатней.
– Мама, а ты себя как чувствуешь?
– Хорошо, – ответила мать. Ислам, помедлив, задал новый вопрос:
– Мама, извини, а говорили, что ты умерла? Мать взглянула на него с усмешкой и сказала:
– Разве ты видел меня умершей?
– Нет.
Ислама, в самом деле, в это время не было в Ленкорани. Он поспел только на поминки. В Азербайджане людей хоронят в тот же день, из-за жаркого климата.
– Не слушай ты людей, – сказала мать, – болтают они всякие глупости.
От счастья Ислам засмеялся – радость стеснила его грудь, и Ислам открыл глаза. Воронина сидела в том положении, в каком он ее оставил.
– Тебе снилось что-то хорошее? – спросила она.
– Почему ты так решила? – вопросом на вопрос ответил Ислам.
– Ты смеялся во сне.
– Мне снилась мама – она сказала, что не умерла.
– Это здорово, – обрадовалась Воронина, – значит, у тебя будет все хорошо.
– Да, в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо. «Скорая» еще не приехала?
– Я же только что ее вызвала!
– Разве я так мало спал?
– Спал? Да ты вообще не спал – закрыл глаза и открыл сразу.
– Он умер, закрыл глаза и тут же открыл, но был уже мертвец и смотрел как мертвец.
– Прекрати глупости говорить.
– Это не глупости, это Николай Васильевич.
– Какой еще Николай Васильевич?
– Гоголь.
– Нельзя что-нибудь более жизнерадостное цитировать?
«Скорая» приехала через два часа. Когда Ислам поинтересовался причиной опоздания, врач даже обиделся:
– Мы вообще могли бы не приехать – у нас вызовов много. Мы разорваться не можем, и бензина у нас нет. На что жалуетесь?
– Доктор, вы не видите, что у человека жар, высокая температура? Сделайте ему укол жаропонижающего, – вмешалась Воронина.
– Увы, женщина, у нас нет жаропонижающего.
– Потому что я не люблю крайностей.
– Не поняла?
– Ты человек крайностей – ты готова заразиться, чтобы что-то доказать мне, но при этом ты – тот самый человек, который меня когда-то легко предал.
– Ты всю жизнь мне будешь об этом напоминать?
– Ты вынуждаешь меня говорить об этом.
Воронина ничего не сказала – на этот раз промолчала, что было нехарактерно: обычно последнее слово оставалось за ней. Видимо, решила не усугублять состояние больного. В наступившей тишине было слышно тиканье будильника, стоявшего на прикроватной тумбочке.
– У тебя есть шерстяные носки? – вдруг встрепенулась Елена.
– Уже надел, – еле слышно отозвался Ислам – он лежал с закрытыми глазами, пытаясь сохранить равновесие на кровати, которая почему-то норовила взлететь вместе с ним.
– Точно надел?
Ислам выпростал ногу из-под одеяла и продемонстрировал. Воронина одобрительно кивнула.
– Тебе принести еще чаю?
Караев покачал головой.
– Знаешь, – улыбнулась Лена, – это, конечно, ужасно глупо и, может быть, кощунственно, но я даже рада, что ты заболел. Ты такой спокойный – не ругаешься, не гонишь меня.
– Тебе пора уже домой, – сказал Ислам.
– Я, пожалуй, молча посижу, – заявила Елена. Ислам вытащил из-под одеяла руку с градусником, который все это время он держал под мышкой.
– Дай я посмотрю, – попросила Елена.
Ислам протянул ей градусник, откинулся на подушку.
– Сорок градусов! – воскликнула Воронина. – Надо вызвать «скорую».
– Может, обойдется?
– При сорока двух люди умирают, а ты мне еще нужен. Где телефон?
– Сзади тебя, – сказал Ислам.
У него не было ни сил, ни желания спорить с этой женщиной. Он закрыл глаза и тут же забылся. В обморочном жарком сне он увидел свою мать. Она сидела на скамейке во дворе их дома, под зонтообразным деревом, опустив голову, и в задумчивости водила прутиком по земле. Ислам окликнул ее и завел с ней разговор, и все это время его неотвязно преследовала мысль: как это возможно, если она умерла несколько лет назад? Не удержавшись, он спросил как можно деликатней.
– Мама, а ты себя как чувствуешь?
– Хорошо, – ответила мать. Ислам, помедлив, задал новый вопрос:
– Мама, извини, а говорили, что ты умерла? Мать взглянула на него с усмешкой и сказала:
– Разве ты видел меня умершей?
– Нет.
Ислама, в самом деле, в это время не было в Ленкорани. Он поспел только на поминки. В Азербайджане людей хоронят в тот же день, из-за жаркого климата.
– Не слушай ты людей, – сказала мать, – болтают они всякие глупости.
От счастья Ислам засмеялся – радость стеснила его грудь, и Ислам открыл глаза. Воронина сидела в том положении, в каком он ее оставил.
– Тебе снилось что-то хорошее? – спросила она.
– Почему ты так решила? – вопросом на вопрос ответил Ислам.
– Ты смеялся во сне.
– Мне снилась мама – она сказала, что не умерла.
– Это здорово, – обрадовалась Воронина, – значит, у тебя будет все хорошо.
– Да, в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо. «Скорая» еще не приехала?
– Я же только что ее вызвала!
– Разве я так мало спал?
– Спал? Да ты вообще не спал – закрыл глаза и открыл сразу.
– Он умер, закрыл глаза и тут же открыл, но был уже мертвец и смотрел как мертвец.
– Прекрати глупости говорить.
– Это не глупости, это Николай Васильевич.
– Какой еще Николай Васильевич?
– Гоголь.
– Нельзя что-нибудь более жизнерадостное цитировать?
«Скорая» приехала через два часа. Когда Ислам поинтересовался причиной опоздания, врач даже обиделся:
– Мы вообще могли бы не приехать – у нас вызовов много. Мы разорваться не можем, и бензина у нас нет. На что жалуетесь?
– Доктор, вы не видите, что у человека жар, высокая температура? Сделайте ему укол жаропонижающего, – вмешалась Воронина.
– Увы, женщина, у нас нет жаропонижающего.
Другие электронные книги автора Самид Сахибович Агаев
Последний отзыв
Воля немногих
3.5
3.5
Интересный и захватывающий антиутопический Роман. Интересная анаграмма - Аркадий Ренн - Айн Рэнд, видимо автор почерпнул антиутопичный настрой из ее п...
Далее