Коварная одержимость

– Что? Почему? – Я останавливаюсь как вкопанная, и мама фыркает.

– Неужели ты не можешь просто порадоваться за нас?

Даже по телефону я чувствую, как мама дуется. Иногда мне кажется, что я взрослее ее, ведь только одна из нас могла выйти замуж в Вегасе за почти незнакомого человека.

– Я… Да нет, это потрясающе. А где девочки?

– Дакота на заднем дворе со Стивеном. Они обсуждают строительство домика на дереве или что-то в этом роде. – Голос мамы становится громче, когда она обращается к одной из моих сестер. – Леннокс, твоя сестра у телефона. Да, очевидно, что это Аспен. Ладно, она хочет с тобой поговорить.

– Привет! – кричит в трубку моя младшая сестренка. – Я соскучилась.

Я улыбаюсь, слыша радостный голос сестры, полный энтузиазма. Несмотря на то что ей всего лишь двенадцать и она только перешла в новую школу, я за нее не слишком беспокоюсь. Леннокс из тех детей, которые легко адаптируются в новом коллективе. Именно поэтому она так быстро прониклась симпатией к Стивену О,Брайену. Дакота больше похожа на меня. Она сдержанная и не такая прыткая в общении. Но тот факт, что сейчас она находится на улице и разговаривает с отчимом без участия моей матери, – хороший знак, не так ли?

Какая-то крошечная частичка меня не хочет, чтобы они приспосабливались или адаптировались к новой жизни. Я хочу, чтобы мы вернулись в более привычное русло, но это нереально и даже немного жестоко.

– Как дела, Лен? Я скучаю по тебе еще больше.

Я подхожу к нашему кирпичному дому и открываю входную дверь. Пока Лен рассказывает мне о своей школе и новых друзьях, я прохожу в квартиру. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу Талию у кухонного острова. Она смотрит на кучу денег. Я стараюсь не обращать на это внимания и время от времени поддакиваю сестре, чтобы поддержать разговор. На столе лежат пачки стодолларовых купюр, сложенные по тысяче долларов. Никогда в жизни я не видела столько наличных денег сразу. Некоторые пачки рассыпались, и купюры образовали небольшую горку. Оторвав взгляд от которой, я замечаю лежащий в стороне коричневый бумажный пакет. В него были упакованы наличные, а сверху лежал кусок ткани, которым они были прикрыты.

– Вот же срань! – слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить.

– Эй, – фыркает Лен. – Ты сказала нехорошее слово.

Дядя уже упоминал, что папа передал мне деньги. Только я предполагала, что сумма будет небольшой, может, несколько сотен долларов. Но я и подумать не могла, что он отправит мне несколько тысяч долларов, если не больше.

– Извини, Лен, – отвечаю я, как только моя челюсть возвращается на место. – Можно я тебе перезвоню? Например, завтра?

– Конечно, я люблю тебя, Асп.

Когда звонок завершается, раздается щелчок, и я подхожу к кухонному островку с другой стороны.

– Откуда это взялось? – спрашивает Талия, поднимая на меня взгляд. – Прости, мне не следовало вскрывать этот конверт. Но мне было любопытно, что внутри, а потом он открылся и все эти деньги… Они незаконны?

Понятия не имею.

На самом деле, скорее всего, Талия права. Это незаконные кровавые деньги, которые получил мой отец от продажи запрещенных веществ.

Я пересчитываю пачки, и из меня вырывается смех, когда приходит осознание, что на столешнице лежат шестьдесят тысяч долларов.

Внезапно у меня скручивает живот и темнеет в глазах. Мне становится жарко, и я покрываюсь потом. Я хватаюсь за столешницу обеими руками и, чувствуя, как подгибаются колени, опускаюсь на пол. На мгновение я закрываю глаза, чтобы убедиться, что происходящее реально. Мне становится лучше, когда я не смотрю на деньги.

– Это плата, – бормочу я.

– Что? – Талия подходит ближе и опускается на колени рядом со мной.

– Мой отец по жизни натворил немало дерьма, и я готова поспорить, что это просто способ снова втереться ко мне в доверие. Возможно, он хочет извиниться.

Понимая, что мне этого не «переварить», я поднимаюсь с пола и, схватив конверт, запихиваю деньги обратно. Я собираюсь убрать его в шкаф и просто забыть о нем. Я запихиваю деньги в конверт, а конверт в сумку, думая о том, что если кто-то откроет ее, то сразу увидит пачки купюр. Хотя, конечно, никто не будет рыться в моих вещах.

Талия следует за мной в мою комнату.

– Ты в порядке?

– Да, но мне не хочется оставаться дома.

– Давай напьемся? – предлагает она, и секунду я обдумываю ее предложение.

– А что, это не такая уж и плохая идея.

Талия улыбается, а затем, пока я прячу сумку на верхнюю полку своего шкафа, начинает перебирать мои вещи. Я не возражаю, когда она снимает с вешалки какую-то из моих вещей и протягивает ее мне.

Когда я смотрю на вещь, которую она выбрала, на моем лице появляется улыбка.

Да уж, в этом наряде я смогу вызвать небольшой переполох. Но при данных обстоятельствах а почему бы, черт возьми, и нет.

Глава 7

Стил

В плохом настроении я следую за Ноксом, Майлзом и Грейсоном в «Хэйвен». Весь вечер я слушал идиотские комментарии парней об Аспен. Теперь они думают, что она легкодоступна. Их кошельки раскрылись, а разум помутился.

Возможно, мне стоит позволить кому-нибудь другому попробовать трахнуть ее и посмотреть, что из этого получится. Когда Аспен этого хочет, она превращается в дикую кошку, что доказала вечеринка в доме у озера. Однако сейчас она кажется более мягкой. Теперь она охотнее принимает мой член. Совсем как проститутка. Так что я превратил ее в одну из них.

– Вот черт, – смеется Грейсон, оглядываясь на меня через плечо. – Кажется, мы опоздали на вечеринку.

Зайдя в бар, я вижу Аспен, которая лежит поперек барной стойки, будто это гребаная кровать. Одна рюмка с алкоголем зажата между ее зубами, а другая – между сисек, которые почти обнажены из-за опущенного декольте ее платья.

Черт.

Стискивая зубы, я бросаюсь вперед, но Нокс хватает меня за руку.

– Эй, чувак, остынь. Тебе не кажется, что это похоже на срыв. Она занервничала, а это означает, что твой план сработал.

Но в каком направлении он, черт возьми, сработал? Я хотел, чтобы она стеснялась появляться на людях. Хотел, чтобы ей было стыдно, что ее обвиняют в занятии сексом за деньги. Я хотел, чтобы она полностью изменила свое поведение, например, носила водолазки и несколько слоев одежды, чтобы скрыть свои формы.

В этот момент Чейз Кинг, придурок футболист, который до сих пор продолжает с ней общаться, обхватывает губами край рюмки, зажатой между ее зубов, и запрокидывает голову, чтобы выпить алкоголь. Вынув рюмку из своего глупого рта, он ухмыляется Аспен, а затем один из его товарищей по команде проделывает то же самое с рюмкой, зажатой между ее грудей.

Я выбью всю дурь из них обоих.

Одновременно с испытываемой мной яростью я обдумываю свой следующий шаг в отношении Аспен. Потому что тот ярлык, который я попытался на нее навесить, привел меня не к тем результатам, на которые я рассчитывал.

Впечатляюще.

Нокс с Грейсоном тащат меня в одну из кабинок в форме подковы и подталкивают к центру, чтобы не дать мне сбежать. К сожалению, отсюда открывается отличный вид на то, что делает Аспен, и на то, как этот футбольный придурок – не Чейз, а его дружок – лапает ее, помогая слезть со стойки.

Тут ее пристальный взгляд встречается с моим, и ее улыбка становится такой порочной, что напряжение, которое росло во мне до этого, наконец достигает апогея.

– Это было большой гребаной ошибкой. – Я толкаю Грейсона, чтобы он выпустил меня. – Выпусти меня.