Невероятный сезон

– Давай, Талия! – позвала Калли, в последний раз обняв Антею, которая уже начала шмыгать носом. – Тетя Гармония предоставила нам свою карету. Она говорит, мы не захотим слышать храп дяди, но думаю, это потому, что она хочет путешествовать с дядей Джоном.

Адам помог Калли сесть в экипаж, потом протянул руку Талии. Когда она приняла помощь, Адам удивил ее, коснувшись губами ее щеки.

– Счастливого пути, Тудли, и не забывай меня.

Ее кожу покалывало там, где он оставил легкий поцелуй, Талия постаралась не обращать внимания на жар, приливший к лицу… и Калли, которая самым неподобающим для леди образом заулюлюкала внутри кареты. Талия притворилась, что не заметила многозначительного взгляда, который мать бросила на отца. Адам был ей как брат – самый старый друг, не считая Калли и Грации. Она с трудом подыскивала острое замечание, что-нибудь, чтобы разрядить атмосферу.

– Сомневаюсь, что забуду тебя меньше чем за пару недель.

Адам рассмеялся, а Талия устроилась рядом с сестрой.

Через несколько минут Грация со смиренным видом вышла во двор. На ее щеках после умывания сиял яркий румянец. Адам и ей помог сесть в экипаж.

– Отправляйтесь и возьмите Лондон штурмом.

– Если под штурмом ты подразумеваешь ураган, – мрачно ответила Грация, – то это, пожалуй, мой выбор.

У Талии в голове возник образ огненно-рыжего вихря, сеющего хаос в ничего не подозревающем городе. Начала складываться поэтическая строка: «Крутящийся ветер, разрушивший мир, презренною женщиной ты оказался». Хм. Нет. Кузину едва ли можно назвать «презренной».

Адам рассмеялся.

– Верь в себя хоть немного, Грация. – Он закрыл дверцу и отступил, махая им.

Младшие дети Обри кричали, колотя по карете, пока мать не оттащила их назад. Экипаж дернулся. Пальцы Калли сомкнулись на руке Талии, холодные, несмотря на одеяло, которым укрыли сестер.

– Лондон, – выдохнула Калли.

Грация, сидевшая напротив, лицом к сестрам Обри, выглянула в окно и помахала рукой. Талия смотрела вперед, на дорогу, которая уносила их прочь из знакомого мира.

– Лондон, – согласилась она, эхом ответив Калли.

Она собиралась использовать все возможности, которые он предлагал.

II

Радости вечеринок

Калли

Нельзя устроить слишком большую вечеринку.

Большая вечеринка развлекается сама собой.

    Автор «Эммы»,
    из сборника банальностей Каллиопы Обри

Когда голоса братьев и сестер стихли позади, Каллиопа Обри прижала ладонь к животу, подавляя странный трепет. Сложно было сказать, чего ей хочется: смеяться или плакать. Она направлялась в Лондон, о чем мечтала с тех пор, как узнала, что молодые женщины поступают так, когда их начинают считать достаточно взрослыми.

Калли и раньше бывала вдали от дома. В пятнадцать она ездила в Бат с двоюродной тетей, но они лишь посещали воды, поскольку тетя считала ее слишком юной для знаменитых балов и ассамблей. И она побывала в Оксфорде и в замке Уорик. И даже добралась до Банбэри в базарный день.

Но Лондон, светское общество? Все семнадцать лет ее жизни, казалось, вели к этому. Мисс Каллиопа Обри любила семью больше, чем что бы то ни было в мире, но вторым пунктом с небольшим отрывом шли вечеринки. Конечно, она предпочитала их церкви, в которой служил ее отец, хотя об этом старалась не задумываться часто, поскольку чувствовала себя виноватой. Но с другой стороны, даже в Библии есть описания пиров, так что это не могло быть слишком порочно с ее стороны.

А что такое Лондон, особенно Лондонский сезон, как не вечеринка такого масштаба, о какой Калли и не мечтала?

И все же, пока ее сестра решительно смотрела вперед, а кузина дико махала тем, кто остался позади, Калли не ощутила безграничного энтузиазма, как ожидала. Ей хотелось развернуть экипаж, забрать отца, мать – и да, даже младших детей – и увезти всех с собой. Если бы только ей не пришлось оставить позади частичку сердца, Лондон был бы идеален.

Калли шмыгнула носом, а когда Грация протянула ей чистый, хотя и мятый носовой платок, решила, что ведет себя нелепо. Лондон восхитителен, она не сомневалась в этом и намеревалась наслаждаться каждой минутой там, одеждой, концертами и достойными внимания женихами. Она смотрела, как мимо мелькают знакомые поля, и слушала цокот лошадиных копыт по утоптанной грунтовой дороге, стараясь поднять себе настроение. Когда старший кучер подал сигнал, что они подъезжают к шлагбауму, ей даже не пришлось заставлять себя улыбаться.

– Как думаешь, у нас сразу же появятся кавалеры? – спросила Калли, к явному облегчению Талии прерывая лекцию Грации о брачных привычках лебедя-трубача. Калли украдкой улыбнулась сестре. Хотя они были совсем не похожи: Талия высокая и светловолосая, с почти черными глазами, тогда как Калли миниатюрная и темноволосая, с голубыми глазами и кожей, которая легко загорала на солнце, – их разница в возрасте составляла всего тринадцать месяцев, и сколько Калли себя помнила, они всегда были лучшими подругами. Если Калли иногда и не понимала любовь Талии к размышлениям, а Талия – любовь Калли к людям, они искренне любили друг друга.

– Предполагаю, что так и будет, – сказала Грация. – Ты всех любишь, в результате невозможно не отвечать тебе тем же. А Талия так прелестна, уверена, у нее тоже найдутся поклонники. – Она вздохнула. – Что касается меня, если мама и сможет кого-нибудь запугать, чтобы он ухаживал за мной, то лишь за мои деньги, и это мне совсем не нравится. – Она просияла. – Я собираюсь подойти к сезону как к эксперименту, внимательно изучать светские ритуалы и сделать выводы, чтобы развлечь себя.

– Только поделись ими с нами, – сказала Талия. В глубине души Калли меньше интересовали наблюдения Грации за высшим светом, чем собственный опыт, но она согласилась со словами сестры. Разговор перешел к обсуждению светил науки и искусства, с которыми Грация и Талия надеялись встретиться. О большинстве из них Калли никогда не слышала, что укрепило ее тайное убеждение, что в той части высшего общества, к которой она надеялась присоединиться, необязательно будут умные люди. Что даже к лучшему, потому что интеллектуалы часто оказывались настолько серьезны, что с ними становилось совсем скучно. Калли проигнорировала разговор, вернувшись к своим размышлениям. Правда ли корсеты принца-регента скрипят так, как об этом болтают? И сможет ли тетя Гармония раздобыть приглашения в залы ассамблеи «Олмак», как обещала?

Она достала из дорожной сумки экземпляр La Belle Assemblеe и начала представлять, какие платья могла бы заказать. Она понимала, что по большей части эти мечтания так и останутся неосуществленными, поскольку дочь многодетного священника должна быть умеренна в своих желаниях, но это ее не расстроило. По крайней мере, не слишком сильно. Тетя Гармония предложила подарить ей что-то из своего гардероба, и, возможно, удастся убедить ее побаловать любимую племянницу несколько больше, чем одобрила бы мама.

А модный гардероб был необходим, если Калли собиралась блистать в обществе, как планировала. Она намеревалась обзавестись друзьями и поклонниками… и, возможно, если очень повезет, мужем. Мама надеялась, что хотя бы одна из них удачно выйдет замуж, а Талия была слишком поглощена книгами, чтобы проявлять практичность. Но не существовало таких причин, по которым практичность нельзя было бы сочетать с весельем. В конце концов, можно выйти замуж по любви и за деньги.

Одну ночь путешествия они провели в маленькой, но опрятной гостинице, и Калли вспомнила о маме, папе и младших детях не менее полудюжины раз. Но прежде чем она успела поверить, что такое возможно, они снова выехали на дорогу и оказались на окраинах Лондона. Утрамбованная земля сменилась булыжником, фермы – тесно стоящими домами и магазинами. Калли восхищалась красивыми зданиями, мимо которых они проезжали, пока торговцы выкрикивали рекламу товаров. Она даже втайне наслаждалась теснотой на дорогах, задержавшей их прибытие, так у нее появилось больше времени осмотреться, получив неоспоримое доказательство, что они в Лондоне.

Калли надеялась этим же вечером отправиться на бал, но тетя Гармония высказалась против.

– Мы не станем появляться на публике как деревенщины, необходимо обновить гардероб, прежде чем выйти в свет, – сказала она. Но затем испортила эффект своих слов, добавив: – Кроме того, в Лондон еще немногие прибыли, и не стоит вести себя так, будто мы отчаялись.

Калли, как могла, развивала в себе добродетель терпения. В следующие несколько дней они посетили больше магазинов, чем ей возможно было представить: лучших и, как подозревала, самых дорогих модисток, галантерейные лавки, портних и многое другое.

Как только прибыли новые костюмы для верховой езды, девушкам разрешили проехаться верхом в сопровождении грума по Гайд-парку. Они неторопливо следовали за ним по Роттен-Роу вдоль Серпантина, и Калли разглядывала молодых джентльменов, проходивших мимо, приподнимая шляпы, и жалела, что ее не представили кому-нибудь, кому угодно, ведь юной леди неприлично здороваться с молодым человеком, которому она не представлена.

Через неделю после их приезда леди Элфинстоун начала наносить утренние визиты избранным представителям высшего света. Она познакомила девушек с подругами и их дочерями, а потом, пока они не опозорили себя своим поведением, выбрала покровительниц «Олмака», чье одобрение требовалось, прежде чем кому-то из Элфинстоунов или Обри позволили бы войти в бальный зал.

Калли едва могла вздохнуть, когда присела в реверансе перед леди Салли Джерси, хорошенькой шатенкой с приветливой улыбкой. Когда леди Джерси начала говорить – безостановочным потоком слов, который сразу объяснил, почему ее называют «Молчанием», – Калли расслабилась. Эта женщина оказалась не такой устрашающей, как она думала. Талия, как всегда, была очаровательна, и даже Грация, казалось, выставила себя в выгодном свете, ограничившись короткими, не вызывавшими возражений замечаниями о погоде и, к счастью, не о привычках какого-то существа, лебедя или кого бы то ни было.

Еще одна покровительница «Олмака», принцесса Эстерхази, прибыла к леди Джерси в тот момент, когда Элфинстоуны и Обри собирались уходить, и была очень любезна. Она схватила Калли и Талию за руки и соединила их.

– Но вы сестры? Какой очаровательный контраст. Обещаю, о вас заговорит весь свет.

Калли хотела бы, чтобы мама услышала эту похвалу, и сделала мысленную пометку, чтобы рассказать об этом в следующем письме домой. Она проигнорировала укол тоски при мысли о матери и сосредоточилась на том, что было важно: они с сестрой получили приглашения в «Олмак» – одно из самых эксклюзивных мероприятий светского сезона.

Довольная дневной прогулкой, Калли провела ужин и несколько партий в вист со старшими Элфинстоунами и Грацией, пока Талия царапала стихотворные строчки на листах бумаги. Затем Калли удалилась в свою комнату и начала добросовестно описывать в дневнике события дня, полная решимости не упустить ни одного радостного момента первого сезона, и тут осознала нечто ужасное: за все время их визита она не встретила ни одного подходящего джентльмена.

На следующее утро последовал новый раунд визитов, сначала к миссис Солсбери, старой школьной подруге тети Гармонии. Лакей провел их в салон, со вкусом оформленный в бледно-золотистых и зеленых тонах, и миссис Солсбери томно поднялась со своего места, чтобы обнять подругу. Пожилые женщины отошли к окну и начали болтать, оставив девушек развлекать двух дочерей миссис Солсбери, старшая из которых была замужем за лордом Стэнторпом и привезла с собой маленького ребенка.

Грация и Талия разговорились с младшей, мисс Энн Солсбери, хорошенькой девушкой с тициановскими волосами, которая только начинала свой второй сезон. Калли увидела румяного мальчика, сидящего на полу, и не смогла удержаться и не присесть рядом с ним. Она обожала детей. Тетя Гармония бросила на нее строгий взгляд, но, поскольку кроме них тут никого не было, ничего не сказала.

Калли прикрыла глаза ладонями, а затем раскрыла так, как делала с младшими братьями и сестрами. Мальчик захихикал. Его мама улыбнулась Калли, взглянув сверху вниз.

– Вы любите детей, мисс Каллиопа? – спросила леди Стэнторп. Как у матери и сестры, у нее были рыжеватые волосы и ярко-голубые глаза.

– Калли, пожалуйста… и да, люблю! Это такие забавные булочки, не правда ли? Я помогаю маме с младшими братьями и сестрами, и иногда, если кто-то из женщин в приходе болен, мы с мамой занимаемся их малышами.