Невероятный сезон

– Это ставит меня довольно высоко, – скромно ответил он. – Скажем, скорее… маркиз.

Поскольку маркиз все же занимал более высокое положение в обществе, чем дочь викария и будущий священник, Талия рассмеялась и повела Адама в центр лабиринта. Она бывала здесь так часто, что могла бы пройти с закрытыми глазами и не пораниться. Она снова позвала Грацию, когда они добрались до центра, хотя не очень надеялась на ответ.

– А что вы сделаете первым делом, когда приедете в Лондон, мисс Обри? – спросил Адам.

– О, теперь я мисс Обри? Минуту назад я была Талией.

– Я лишь даю тебе возможность привыкнуть к более подобающему обращению, – ответил он. – Но могу называть тебя Тудли, если хочешь.

При упоминании своего детского прозвища Талия скорчила гримасу и завернула за угол.

– Только посмей.

– Ты уходишь от ответа на мой вопрос.

– Нет. – Она на мгновение задумалась. – Полагаю, сначала мы пообедаем, потом отдохнем. А потом я найду книжную лавку Хэтчардса, если только тетя Гармония не заставит меня ходить по магазинам.

– Рад, что у тебя расставлены приоритеты, – отметил Адам. – Я всегда скептически относился к мероприятиям, связанным с новой одеждой.

Талия рассмеялась.

– Не говори этого Калли. Она самозабвенно мечтает о новом гардеробе.

Они вышли из лабиринта. Так и не найдя Грацию.

– Кто-нибудь искал в теплице? – спросил Адам, указывая на стеклянную конструкцию, стоящую в отдалении.

– Дядю Джона послали туда, – сказала Талия, направляясь через газон к лесистому участку. – Хотя, зная Грацию, она наверняка на полпути в лес, и, когда мы ее найдем, она будет вся в грязи, и придется ждать, когда она переоденется. Мама послала детей с тетей Гармонией искать в доме, иначе мы, без сомнения, искали бы потом и их.

– Как думаешь, что заинтересовало Грацию на этот раз? – спросил Адам.

– Бог знает. Возможно, услышала трель и решила узнать, что там за птица. Или садовник нашел лисий помет, на который ей захотелось взглянуть.

Хотя, будь это так, разве садовник не сказал бы, что видел ее?

– И Грация дебютирует с тобой? Что, черт возьми, она будет делать в Лондоне?

Талия пожала плечами.

– Танцевать с кавалерами, быстро забывать их имена и жалеть, что не проводит это время на лекции в Королевской академии наук. – Тетя Гармония хотела, чтобы дочь дебютировала прошлой весной, когда им с Талией было по семнадцать, но Грация отказалась без кузин, и теперь они должны выйти в общество вместе. «Выходить в общество» значило, что молодая девушка достигла брачного возраста, и ей дозволено посещать балы и светские мероприятия.

Талия гадала, сожалеет ли Грация об опрометчивом обещании дебютировать вместе с кузинами. Возможно, она пряталась. Но ее родители могли позволить себе устраивать дочери дебют каждый год, так что едва ли станет большой проблемой, если она пропустит этот сезон. Или следующий, если на то пошло.

С Талией и Калли было иначе, их стесненные обстоятельства означали, что им необходимо позаботиться о своем будущем. Мама надеялась, что обе они найдут себе мужей, но…

– А ты? – спросил Адам.

– Что ж, не буду жалеть, что не попала на научную лекцию, – заметила Талия, и Адам рассмеялся. Ей нравился его смех, то, как загорелся его взгляд и появились морщинки под глазами. – Я люблю танцевать, слава богу хоть за это. Но не собираюсь ехать в Лондон, чтобы найти себе мужа. Я хочу погрузиться в интеллектуальный мир, побывать в салонах, услышать самые яркие современные идеи, впитать это все. Это даже лучше, чем библиотека. И там я найду издателя для своих стихов, тогда мне не понадобится мужчина, чтобы содержать меня.

– Смотри, как бы тебе не стать синим чулком, – поддразнил Адам. – У твоей семьи и друзей есть репутация, которую нужно поддерживать.

– Если «синий чулок» будет худшим, что обо мне скажут, мама вздохнет с облегчением. И непохоже, чтобы подобная репутация навредила тебе, – сказала Талия.

Адам тоже считался книжником, хотя в его случае склонность к учености считалась не недостатком, а достоинством.

Когда они приблизились к лесу, окружавшему владения дяди Джона, Талия заметила что-то голубое.

– Вот и она, – объявила Талия, подталкивая Адама вперед.

Мгновение спустя из леса вышла Грация с распущенными волосами, одетая в старое синее платье, которое берегла для полевых экскурсий. Поскольку кузина была пышной девушкой, а платью насчитывалось уже несколько лет, ткань натягивалась на лифе, и подол был настолько коротким, что Талия видела старые сапоги и добрых несколько дюймов шерстяных чулок.

Грация заметила их.

– Привет! – Она помахала рукой. – Что привело вас сюда? Разве не прекрасное утро? На пруду оказалась утка-мандаринка, она так беззаботно плавала.

Талия сделала глубокий вдох. Кузина не пряталась: она просто забыла, что сегодня за день.

Грация подошла ближе и заметила темно-синее дорожное платье Талии. Ее веснушчатые щеки порозовели от стыда.

– О, нет. Лондон. Мама прислала горничную напомнить мне, а я всего лишь хотела улизнуть на несколько минут, мне показалось, что я услышала крик удода, но это, конечно, был не он, а потом я увидела утку и забыла обо всем.

Ее розовые щеки побледнели.

– Мама очень сердится?

Талия задумалась.

– Я бы сказала, она смирилась. – Поскольку у тети Гармонии, леди Элфинстоун, не было других детей, которые могли бы воплотить в жизнь материнские амбиции, Грация была единственной, хотя и слабой возможностью осуществить ее светские мечтания. Ее планы не очень омрачало нежелание дочери разделять их, хотя это часто и мешало.

– О, все хуже и хуже! Я бы предпочла гнев смирению.

Грация подобрала юбки и побежала через газон, ее волнистые каштановые волосы рассыпались по плечам. Талия и Адам не спеша последовали за ней.

Родители Талии ждали их во дворе вместе с Калли, которая едва не подпрыгивала от энтузиазма, ее темные кудри трепетали вокруг лица. Двое младших детей Обри носились вокруг экипажей, а Антея, в свои четырнадцать лет слишком юная для выхода в свет, стояла рядом с матерью, надувшись.

– Слава богу, Грация нашлась, – вздохнула мама. – Талия, ты готова ехать в Лондон?

– Да, мама, – ответила та, проверяя, надежно ли закреплены на экипаже ее с Калли сундуки.

– Я принес тебе кое-что, – сказал отец, протягивая элегантную книгу в кожаном переплете. Страницы внутри были пустыми. – Надеюсь, ты заполнишь их стихами и будешь держать меня в курсе своих успехов.

– Обязательно посещай церковь и слушайся тетю. Она знает всех достойных джентльменов, – наставляла мама. Она рассеянно поцеловала дочь в щеку, прежде чем умчаться спасать младшего сына от копыт лошади, и бросила через плечо: – И пиши нам каждую неделю!

Отец привлек Талию к себе и крепко обнял.

– Я рассчитываю, что ты поможешь тете с дядей. Ты – мое разумное дитя, и верю, что ты присмотришь за Каллиопой в мое отсутствие и убережешь ее от неприятностей.

– Конечно, папа. – Талия проглотила едкий ответ: «Мне казалось, благотворное влияние – это задача Адама». Даже отцу она не сказала бы, что надеется хотя бы в Лондоне наконец побыть безрассудной и безответственной.